не шли у нее из головы. Но больно, больно не верить. И больно слышать.
Ей было тяжело не дрогнуть, сложно сдержаться и не выдать себя. отсутствие опыта и присутствие нежности, едва начавшей оживать, не давало сосредоточиться.
-Ну? Что хотела сказать ты? – вспомнил Ронове.
Стефания едва не отказалась тотчас. Плевать на все! но это было мгновение. Все равно Стефания пала уже слишком низко, чтобы надеяться подняться.
-Я… - она сглотнула. – Я хотела спросить, что я получу, если буду сдавать Абрахама вам…тебе.
-А что бы ты хотела? – Ронове не удивился, он, кажется, даже выдохнул с облегчением. Неужели – ожидал, что она падет?
-А что ты можешь предложить? – не отступала Стефания.
-Ты отказалась быть охотником…титулы тебя не интересуют. Тогда, может быть, деньги?
Стефания понимала, что должна на что-то согласиться и кивнула, хотя ей и тратить-то было не на что.
-Договорились, - обрадовался Ронове, - ну, чем он занят? О чем думает? Что говорит?
Стефания, призвав на помощь все свое актерство, принялась врать. Она говорила и говорила о том, что Абрахам изучает карты, досье Казота и вообще – сам по себе – человек отвратительный. И, когда, казалось, что гроза миновала, Ронове уже поверил ей, он вдруг улыбнулся и заметил:
-Да-а, врать Абрахам тебя не научил! Ну это поправимо…
9.
Стефания моргнула. Нереальность происходящего помутила ей рассудок. Ронове, однако, не выглядел смущенным или неловким. Он был спокоен и даже расслаблен, словно какое-то решение нашлось или свершилось то, чего он ожидал.
-Что? – Стефания с трудом обрела голос. – Что?
-Не научил тебя Абрахам врать, а сама ты не умеешь, - повторил Ронове свою мысль. – Ты извини нас, мы не могли рисковать, да и Абрахама ты знаешь – он из случайного взгляда может, при желании, выстроить теорию заговора.
-Нас? Рисковать? – голова кружилась, Стефания решительно ничего не понимала. Кругом творился нечто абсурдное, и она ничего не могла разобрать.
-Подожди, - посерьезнел Ронове, быстро наливая ей из стоящего мирного кувшинчика воды, - выпей.
Она покорно схватилась за стакан, осушила, но горло не отпустило. Неприятная сухость жгла, сковывала. Стефания закашлялась.
-Ты извини, - Ронове наблюдал за нею. – Абрахам и я не такие враги…вернее, мы враги, но среди всех церковников я один из тех несчастных, кто пользуется его чуть большим доверием, чем остальные. После того, как под подозрение попал Казот, Абрахам решил проверить преданность и твою, и Базира. Заставить сделать что-то, что будет подлым, необходимым.
Стефания не находила слов. Она пережила в своей душе потрясение за потрясением за последние сутки. Она потеряла друга, Ронове начал оказывать ей прямые знаки внимания, а потом вдруг потребовал доносить ему. И когда Стефания покаялась во всем Абрахаму, тот велел ей идти и соглашаться. И все оказалось проверкой? Вот так просто двое разыграли ее, пусть слабую, ненужную, ничтожную, но все-таки живую, меж собою?
Так, чтобы у Стефании не осталось никакого намека на ощущение собственного достоинства или хоть какой-то малейшей важности!
Что хуже – тот факт, что Ронове пытался использовать ее для шпионажа или тот факт, что он разыграл эту историю? Что унизительнее – то, что Абрахам отправил её быть двойным агентом, или то, что даже это было неправдой?
-Скоты…- процедила Стефания. На смену растерянности и усталости пришла ярость. – Какие же вы скоты!
-Прости, - вот теперь Ронове смутился, - ты пойми…
-Или хотя бы попробуй понять! – Абрахам вломился в комнатку так неожиданно, что Стефания нервно вскочила, но тут же разъярилась еще больше. За Абрахамом маячил бледный, шатающийся и явно потрепанный Базир. Судя по всему, проверяли его еще хлеще, чем Стефанию.
-Вы! – Стефания гневно ткнула пальцем в Абрахама, пока он с абсолютно ледяным спокойствием закрывал за собою двери. Базир выглядел ужасно и, войдя, привалился к стене, прикрыл глаза. – Как вы…
-Мог, - легко согласился Абрахам. – Когда идет война, когда мы отстаиваем Крест и Свет, когда боремся с врагом, проникшим в наши же коридоры – я могу все. Всякая ненадежность здесь будет погибелью всего дела, всякая слабость – печать поражения. Если тебя занимает то, что ты называешь своим испытанием, то пошла вон отсюда! Здесь не место нытикам, тряпкам и лентяям!
Стефания опустила руку. Абрахам был сам в своей стихии. Конечно, что ему до каких-то там чувств какой-то там Стефании? Он всегда мог оправдать если не всё, то почти всё для себя.
Что еще можно было бы ждать от него?
Стефания глянула на Базира, и, ощущая непомерное понимание к нему, спросила:
-Ты как?
Базир, чувствуя, что вопрос обращен к нему, открыл глаза и кивнул, глядя на Стефанию:
-Нормально.
Сейчас они были ближе друг к другу. Они могли не знать друг о друге ничего, но пережили явно слишком схожее опустошение, чтобы Абрахам и Ронове могли убедиться в чем-то.
-Стефа…- Ронове приблизился к ней, но Стефания не обернулась. Ронове коснулся ее руки, ненавязчиво, осторожно, но она как бы случайно (хоть и не хотелось ей так поступать), отвела руку в сторону, оправляясь.
-Доказала, - ухмыльнулся Абрахам, - если намерена дальше ныть, то вон отсюда!
-Ну нет, - Стефания покачала головой, - если я и Базир прошил ваши испытания, то должны, по меньшей мере, знать за что…за что вы так.
Она сама поразилась тому неожиданному спокойствию, которое утихомирило её ярость. только что хотелось кричать и обвинять, но нет – мгновение и лед в ее голосе. Лишь дрожь в пальцах выдает недавнее волнение, но это ничего – руки можно и не держать на виду.
Стефания села, демонстративно оглядела всех присутствующих – остальные тоже рассаживались, как умели и как могли в маленькой комнатке, хозяин которой не был угадан Стефанией и был сейчас на допросе.
Ронове, явно ощущая что-то неладное, сел ближе к ней, но Стефания сидела прямая и напряженная, не подавая вида, что присутствие Ронове как-то имеет к этому отношение. Абрахам сел на стул, абсолютно спокойно – его не трогало пережитое его помощницей и Базиром. Базир, самый последний, кое-как переполз на тумбочку – мест больше не было, и он лишь слегка привалился к ней.
-Значит так, - Абрахам взял слово, - перестали себя жалеть! Мы вынуждены были так поступить. Казот жестоко подставил мою репутацию…
Ронове выразительно закатил глаза, но Абрахам сделал вид, что не заметил этого, а может быть и не заметил по-настоящему.
-Он исчез, мы нашли записку. До этого он выражал недоверие Кресту. Слышала это ты, болезная…
-Я тотчас написала донос! – Стефанию даже дернуло, она сообразила, куда клонит Абрахам. – Я не стала бы подставлять своего, э…
-Подельника, - подсказал Ронове. – И нет, всякий вариант может быть возможным. В любом случае, это подозрительно. У нас есть некоторые основания полагать, что среди наших советников не все так кристально честно, как нам бы хотелось. Может быть, Казот со своим исчезновением, недоверием и запиской не причем. Может быть, напротив, виновнее всех. Или пешка. Или случайность – пока очень сложно сказать, кому можно доверять.
-Гораздо проще не доверять никому, - перехватил слово Абрахам, похоже, ему тяжело было смириться с ведущей ролью Ронове. – Но для дела приходится поддаваться. Приходится! И здесь важно не ошибиться. Вы оба пока оправдали свое присутствие здесь. Пока еще.
Базир нервно сглотнул, Стефания поморщилась, но ничего не сказала.
-В любом случае. – продолжил Ронове, желая смягчить слова Абрахама, - мы все в одном недоверии, но должны расследовать дело об убийстве Буне, исчезновение Казота и покарать предателя…
-Через несколько часов мы встретимся у входа. Минуем патрули и вчетвером пойдем по периметру Церкви, - заявил Абрахам. – будем смотреть пути.
-Вчетвером? – изумился Ронове. – Я думал, что мы…
-Вчетвером, - Абрахам пристально вгляделся в охотника. Ронове еще мгновение поразмышлял и согласился:
-Вчетвером.
У этих двоих было больше тайн, чем они показывали и готовы были показать. Очевидно, что Ронове не лукавил, когда говорил, что у него и Абрахама совсем иные отношения, чем может казаться. Это в редких встречах они враги, жалящие друг друга, впрочем, Абрахам в оппозиции всем, и в недоверии, в презрении.
-Возьми, - подтверждая мысли Стефании, Абрахам сунул руку в карман и извлек какой-то вчетверо сложенный лист бумаги, протянул его Ронове.
Ронове кивнул, принимая лист, мгновение и лист исчез в рукаве.
-Сожжешь потом, - отозвался Абрахам с неодобрением, въевшимся в его голос слишком прочно, чтобы не проявляться всякий раз по поводу и без.
Стефания переглянулась с Базиром – невольно, как с еще одним свидетелем такой странной сцены.
-Не всё вам надо знать. – Абрахам не имел в себе такого обыкновения, чтобы еще смущаться. Его даже забавляло непонимание окружающих. Лучше готовьтесь. Кто задержится – мой личный враг.
Абрахам поднялся и, сделав знак Ронове, вышел. Ронове кивнул, поднялся, взглянул на Стефанию, тоже вставшую.
-Извини меня, - сказал охотник, - я не хотел делать тебе больно. Это была необходимость, суровая необходимость.
-Я понимаю, что все нужно для дела. – Стефания не позволила себе встретить его взгляд. Тогда бы в ней что-то дрогнуло, она это знала. Она заставила себя упрямо смотреть в пол, и это спасло ее душу от желания простить Ронове.
Ронове понял, что на текущее мгновение его власть слаба и поспешил покинуть маленькую комнатку, ставшую временным штабом. К тому же – хозяин этой комнатки должен был закончить допрос и вряд ли ему понравится присутствие охотников, только что терзавших его в камере, еще и в своей обители.
Скандал!
Базир и Стефания стояли друг против друга.
-А с тобой они что сделали? – спросила Стефания.
-Допросили, - Базир был еще бледен, но выглядел значительно живее. – А с тобой?
-Заставили поверить в то, что я теперь двойной агент, - фыркнула Стефания.
Она отвечала неохотно, Базир тоже. И объяснять, и самому понимать о произошедшем было тяжело.
-Пойдем…перекусим? – неуверенно предложил Базир, - спать не получится, а лично я видеть этих двоих не хочу.
-Пойдем, - согласилась Стефания и в молчании они поднялись до ближайшей кухни, минуя бдительные патрули. Патрульные. Впрочем, не сильно-то и желали проверять их – не то знали, не то вид у обоих был жалкий.
Через пять минут оба оказались в секторе Сопровождения, где располагались кухни, купальни, помещения для стирки и глажки и кладовые.
-Перекусить дадите? – спросил Базир и перепуганные церковники Сопровождения тотчас организовали настоящее пиршество, заставив узенькое пространство, между вошедшими, тарелками и блюдами.
Стефания почувствовала запах пищи, и желудок мгновенно свело судорогой – она даже не вспомнила, когда ела в последний раз, да еще и более-менее чтобы спокойно, не торопясь. А есть можно было не торопясь – времени на пищу достаточно, с лихвой.
-Скоты они…- Базир принялся за еду. Бледность от него отступала стремительно.
-Угу, - согласилась Стефания. Несмотря на голод, она вдруг поняла, что не может осилить даже тарелку горячей каши. А желудок требовал продолжать. Только вот в горле спазм мешал.
-Ты бывала на допросах? – продолжал Базир, его аппетит не страдал.
-Нет.
-Твое счастье. – вздохнул Базир и Стефания взглянула на него. Его взгляд, показавшийся
