(Иллюстрация Аскольда Акишина)
I
– Зря мы здесь встали. Не к добру это! Надо было к городу идти.
Нилс, бойкий рыжеволосый парнишка, опасливо огляделся и поворошил палкой костер, подняв сноп искр.
– Место как место. Не хуже прочих. А в город до восхода солнца все равно не впустят, – отозвался из кибитки Тид, огромный бородач, укладываюшийся спать.
– Дурное место! – продолжал бурчать Нилс, стряхивая грязной ладонью искры со старой потрепанной накидки. – Ты как хочешь, а я спать не буду.
– Опять завел свои сказки о привидениях?
– Не о привидениях, а о монстрах!
– Ложись спать, бездельник, завтра будет много работы! И хватит нести чушь, иначе я тебя точно выпорю! – тон силача не давал повода усомниться в его намерениях. Серое от пыли лицо парня скривилось. Он шмыгнул носом и засопел от обиды и возмущения.
– Ты, конечно, можешь меня выпороть, но все знают, что на Вороньей горе живут летающие чудища! – Нилс указал тлеющим концом палки на вершину горы, у подножия которой разношерстный караван встал на ночлег.
Галлет – худощавый молодой человек, сидел у костра и вяло жевал пресную лепешку, вполуха прислушиваясь к перебранке. Шел третий месяц как он примкнул к обозу, состоявшему из акробатов, лицедеев, фокусников, пожирателей огня, мошенников и профессиональных попрошаек, кочующих из города в город в поисках заработка, поживы и подаяний. Никого не интересовало кто он, куда и откуда идет и что ищет. Не прогнали – и хорошо. Да он и сам толком этого не знал, хотя неясность цели не мешала неизбалованному жизнью юноше продолжать поиски. Его матушка умерла при родах, а отец-хромоножка, попавший в детстве под колеса телеги, после смерти жены так и остался бобылем. Был он тих, но далеко не ласков с сыном, хотя обучил его грамоте – сам долгое время служил писарем у судебного пристава. Пристав тот попался на мздоимстве, был повешен, а пришедший на его место в услугах тщедушного калеки не нуждался. Бедолага протянул всего полгода и тихо преставился от чахотки. Схоронив отца, Галлет собрал в котомку немудреные пожитки и отправился в мир. С детства он был жаден до знаний: прочитал все книги, которые были в их каморке и которые потом сам сумел добыть правдами и неправдами. Среди них были и мифы, и сказки, и церковные псалмы, и сказания о дальних странствиях. Юноша охотно учился всему, чему его учила жизнь и новые знакомые. К своим двадцати годам ему довелось поработать помощником плотника и грузить мешки на мельнице, чистить конюшни и вязать сети в рыбацкой артели. Сейчас в составе бродячего цирка он помогал артистам и дрессировщикам готовиться к представлениям, чинил сбрую и инвентарь, ухаживал за лошадьми, ремонтировал повозки.
– Что за монстры? – он толкнул локтем обиженно сопящего Нилса.
– Летающие! Говорят, что вся вершина этой горы усыпана человеческими костями! А еще им надо приносить пищу и вино, иначе они потравят урожай и убьют весь скот.
Наклонившись, он горячо зашептал Галлету прямо в ухо:
– А раз в год, в День Осеннего Равноденствия, жители Города выбирают самую красивую девушку и оставляют ее в нижней пещере!
– И что дальше?
– Никто не знает. Забрали не всех, но кого забрали, тех больше не видели. Никогда!
Галлет недоверчиво хмыкнул. Он и сам нередко пересказывал своим спутникам прочитанные книги, порой приукрашивая или добавляя что-то от себя, и поэтому хорошо знал цену подобным байкам.
Чуть позже, лежа в повозке и вглядываясь в россыпь звезд, юноша пытался представить себе это летающее чудище, благо, полученные из книг знания давали ему достаточно пищи для фантазий, но видение все время ускользало от него. Перед самым сном ему вдруг вспомнились последние слова отца:
– Ты грамотен и свеж умом, – сжимая руку сына, просипел он. – Иди в Большой Город, там ищи свою долю!
И именно туда следовал караван – через день в Большом Городе должно было начаться Великое Празднование, посвященное Летнему Солнцестоянию.
II
Приготовления к празднику шли вовсю. Поднять шатер, помочь натянуть канаты, приготовить инвентарь, разложить скарб, накормить лошадей и мулов… К вечеру Галлет не чувствовал ни рук, ни ног, но от волнения никак не мог уснуть. Завтра на площади соберется весь город! Вдруг фортуна повернется к нему лицом и кто-то из богатых и влиятельных людей сумеет оценить его знания и умения? Несмотря на то, что и работа, да и окружающие люди ему в целом нравились, он вовсе не мечтал вечно кочевать.
Его разбудил шум, доносящийся снаружи. Солнце уже светило вовсю. Сполоснув лицо, пригладив топорщащиеся волосы цвета прелой соломы и стряхнув с себя клоки сена, Галлет направился в гущу празднующих горожан. Здесь были и крикливые торговцы, и надменные вельможи, и простой люд всех мастей. Развевались ленты, украшавшие цирковой шатер, по площади на высоченных ходулях вышагивали потешные, летали разноцветные шары, брошенные умелой рукой жонглера, над головами зевак раскачивались канатоходцы, творили свои чудеса фокусники, силачи рвали цепи и гнули подковы, гадалки раскидывали карты, воришки тащили все, что плохо лежит. В огромных котлах что-то варилось и шкворчало, над жаркими углями вращались вертела с молочными поросятами и тушами баранов, из бочек хлестало вино и пиво, коробейники звонко предлагали сладости, игрушки и украшения. На всех углах танцевали и распевали песни, пили и ели. Вот толстый рыжий весельчак пустился в пляс, а неподалеку какой-то подвыпивший нахал задрал юбку хохочущей молодке… Праздник ошеломил Галлета – ничего подобного в своей жизни он не видел!
В самом центре площади юноша наткнулся на высокого горбуна в черном плаще до пят. Своей абсолютной неподвижностью и какой-то отстраненностью он напоминал истукана и выглядел странно, даже неуместно среди бурлящей многоцветной толпы. В руке горбун держал толстую неровную свечу антрацитового цвета, на его груди висела табличка с надписью «Исполнение заветной мечты». То ли фигура была привычной для празднующих и горожан, то ли все их мечты уже исполнились, но никто не жаловал его своим вниманием. Приблизившись, Галлет безуспешно попытался разглядеть лицо, скрытое под глубоким капюшоном. Затем ткнул пальцем в табличку.
– Это правда?
Горбун утвердительно кивнул.
– И ты можешь исполнить мою самую заветную мечту?
Черная фигура вновь качнула головой.
– И как это сделать?
– Ты действительно этого хочешь? – доносящийся из-под капюшона голос был глухим и напряженным.
Галлет хмыкнул.
– Кто же этого не хочет?
Горбун едва заметно пожал плечами:
– Не все помнят свою самую заветную мечту.
– Как это? – удивился юноша. Богатство, почет, власть, слава… Он застыл в раздумье.
– Ну?!
Галлет вздрогнул от требовательного возгласа истукана.
– А если я соглашусь, когда она исполнится?
– К утру.
Молодой человек подумал, что неплохо бы посоветоваться с кем-нибудь, и даже оглянулся в надежде увидеть Нилса, а еще лучше Тида, но те сейчас были слишком заняты представлением, находясь в центре людского внимания.
– И сколько это стоит? – он вовсе не намеревался истратить все свои скудные сбережения.
– Нисколько. Но если сегодня в полночь ты не зажжешь эту свечу и не дождёшься пока она догорит, исполняя необходимый ритуал, до первого солнечного луча ты не доживешь.
– Как это?
– Решай быстрее! – в голосе горбуна снова послышались раздражённые, нетерпеливые нотки.
– Погоди, разве так бывает? Дай мне хоть немного подумать!
– Решайся, или я ухожу. И знай, это возможно только сегодня, в День Великого Солнцестояния!
III
Галлет заворочался и проснулся. Что-то сильно давило на спину, мешало спать. Опять этот Нилс сунул ему под бок свои ходули! Со стоном расправив плечи, он с трудом выбрался из повозки. Сзади по-прежнему что-то мешало, кроме того, он уловил некоторое шевеление за плечом. Юноша повернул голову, скосил глаза. От увиденного его бросило в жар. Он тут же вспомнил и горбуна, и черную свечу, и обряд, который провел в полночь на пустыре. «Не все помнят свою самую заветную мечту».
«Дьявол! Ну, конечно же, кто из людей не мечтал уметь летать и быть свободным как птица!»
Молодой человек зажал себе рот руками, сдерживая вопль от охватившего его ужаса.
...Утренний туман скрывал вершину горы. Галлет карабкался вверх по крутому склону, цепляясь за ветви кустарников, скользя на влажных от росы камнях и спотыкаясь о корни деревьев. Иногда он останавливался передохнуть и отдышаться, чтобы сердце не взорвалось от напряжения и переживаемого кошмара.
Чтобы не попадаться никому на глаза, юноша облюбовал одну из небольших пещер на вершине той самой Вороньей горы. С водой проблем не было, чего нельзя было сказать о пище. За первые дни ему удалось поймать лишь двух небольших грызунов, которых он съел сырыми, хотя те воняли так, что если бы не голод, он никогда бы не решился их даже понюхать. Привыкнуть к себе новому тоже оказалось непросто – даже спать было неудобно. Кроме того, огромные перепончатые крылья слушались плохо, и полеты ему никак не удавались – он часто падал, обдираясь в кровь, да и одежда быстро истрепалась.
Наверное, он наложил бы на себя руки. Но религиозное воспитание не позволяло даже думать об этом, хотя осознание, что придется жить в одиночестве до конца своих дней, приводило молодого человека в яростное отчаяние. Вечный изгой по собственному желанию! Да, можно спуститься вниз, к людям. Но там его запрут в клетке какого-нибудь бродячего цирка на потеху публике. А потом зажарят на костре, ибо святая инквизиция никогда не примирится с его существованием! Эти мысли не давали ему покоя, лишая надежды и погружая в почти непереносимый ужас.
IV
В темноте он не сразу отыскал нужную повозку. Осторожно приподняв полог, Галлет нащупал свою котомку, в которой хранил одежду, нож, пару любимых книг, кресало и прочую полезную мелочь. Затаив дыхание, потянул, стараясь не потревожить спящих.
– Ах ты вор! – его крепко схватили за руку. Юноша дернулся, пытаясь вырваться, но кисть будто зажали клещами. Он уперся ногой в колесо телеги, застонав от боли и напряжения. Неимоверным усилием ему удалось вырваться из стальных тисков Тида и он в отчаянии бросился прочь! Из кибиток повыскакивали люди, разбуженные шумом и криками. Несколько раз несчастного чуть не схватили преследователи, среди которых был и Нилс, но ему удалось увернуться. На бегу сорвав с себя накидку, он расправил огромные крылья...
С той ночи Галлет мог подолгу находиться в воздухе, и с каждым разом полеты у него получались все лучше. Правда, это не решало проблемы выживания. В первую неделю он попробовал питаться тем, что добывали крылатые хищники – несколько орлиных гнезд он обнаружил в близлежащих скалах, но очень быстро понял, что на это рассчитывать не стоит. Кроме того, что от сусликов, зайцев и прочей живности там оставалось мало съедобного, он рисковал сам стать жертвой этих огромных птиц. В то же время охотиться днем он не решался, а по ночам выглядывать дичь было бесполезно. От голодной смерти его могли спасти только люди, точнее, их подворья и возделываемые поля.
Куры, гуси, а то и ягнята стали его постоянной добычей. Все необходимое для
