Костёр у дороги

небольшой ручеёк, они устроили в ней привал. Среди камней, устилавших его берега, пробивалась сочная зелёная трава, так что кормом лошади были обеспечены. С полузасохшего дерева, росшего выше по склону, нападало множество сухих ветвей, пригодных для костра; от любопытных глаз их надёжно скрывала плотная завеса из вьющихся растений и густых зарослей юсса, сквозь которую не пробивался свет костра. Правда, дым и запах жареного мяса свободно распространялись в воздухе, и опытный охотник легко мог вычислить их убежище. Но крестьяне вряд ли скоро отыщут их след – Элис позаботилась о тщательном запутывании следов.
    После ужина Элис предложила осмотреть рану Леонора, которая, хотя успешно заживала, но требовала некоторого внимания. Она стояла перед ним на коленях, склонив свою прекрасную голову, и её светлые мягкие волосы касались его кожи. От девушки исходил возбуждающий запах здорового пота, дыма и травы, ведь она ещё не совершала своего ежевечернего омовения в холодной воде. Леонор протянул руку и нежно коснулся пальцами обнажённой шеи девушки. Сквозь пряди волос, на него блеснули два сияющих голубых огонька, но девушка промолчала, ни единым движением не показав, что она недовольна.
    Мужчина осмелел и положил на  затылок девушки тяжёлую ладонь, зарыв пальцы в её густые вьющиеся волосы. Элис молча продолжала своё дело, а когда завязала последний узелок, подняла голову и пристально посмотрела на мужчину. На её губах появилась лёгкая улыбка.
- У тебя сегодня игривое настроение? – поинтересовалась она.
    Леонор не стал отвечать. Он положил ей на плечи руки и привлёк к себе. Девушка не сопротивлялась, и он запечатлел жадный поцелуй на её полных соблазнительных губах, которых так давно жаждал.
    Элис не оттолкнула его, но и не ответила на поцелуй. Она была холодна и равнодушна, как окружающие их камни.
- Я тебе совсем не нравлюсь? – обижено спросил Леонор, отрываясь от безучастных губ.
- Почему? Сейчас ты выглядишь намного лучше, чем в первую нашу встречу… И похож на человека.
    Леонор рассердился.
- Ты постоянно надо мной насмехаешься! Всё время стараешься меня унизить и подчёркиваешь своё превосходство! Я не спорю – ты лучший воин, чем я. Я признаю – ты превосходная женщина, красивая и умная, но и я не последний среди людей.
- Это только твои слова… Ты ещё ничем не подтвердил их.
- Чего ты хочешь?
- Доказательств. Ты ещё не доказал мне, что ты не последний, что ты настоящий мужчина, что ты воин, а не раб.
- И тогда ты мне отдашься?
    Элис удивлённо приподняла брови.
- А тебя волнует только это?
- Я хочу тебя! Ты постоянно дразнишь меня, ты ведёшь себя так, словно я евнух или древний немощный старец. А я мужчина! И если у меня болит нога, это не значит, что и всё остальное не в порядке.
- А там всё в порядке? – Элис игриво коснулась пальчиком выпуклости между ног мужчины. Леонор хотел схватить её за руку, но не успел. Девушка легко увернулась и вскочила на ноги. Отступив на несколько шагов, она, стоя к мужчине лицом, начала медленно раздеваться. Глядя, как часть за частью появляется восхитительное золотисто-розовое тело девушки, Леонор почувствовал дикое возбуждение. Кровь ударила в голову, застучала в висках, зашумела в ушах; сердце тяжело и гулко забилось, как после хорошей схватки, ладони вспотели; низ живота пронзила сладостная боль, и штаны вдруг стали тесными и неудобными. Леонор сделал движение, словно хотел встать, но строгий голос девушки пригвоздил его к месту:
- Сидеть!
    Когда её полностью обнажённое тело мягко засветилось в оранжевом свете костра, она, как обычно, вошла в ручей и начала омовение. Леонор, презрев запрет, сбросил с себя одежду и заковылял к ней, решив умереть или добиться своего.
    Когда Элис вышла на берег, мокрая и холодная, как русалка, то попала прямо в сильные объятия мужчины. Она не рассердилась, а, наоборот, рассмеялась, когда горячие губы Леонора начали сушить её кожу страстными поцелуями. Её груди напряглись, соски стали твёрдыми, как две горошины. Губы приоткрылись, выпуская учащённое дыхание, в глазах появился странный блеск, словно отблеск огня, разгоравшегося у неё внутри. Спина её прогнулась и она тесно прижалась к мужчине. Леонор подхватил её на руки и, не замечая боли в ноге, похромал к ложу из упругих веток юсса и травы, которое устроил себе на ночь. Он почти швырнул её на ароматную постель и упал сверху. Он не стал тратить время на предварительные ласки и любовную игру, а овладел женщиной быстро, жадно, грубо. Разрядка пришла почти мгновенно и от острого наслаждения он едва не потерял сознание.
    Когда он пришёл в себя, Элис сидела рядом и насмешливо улыбалась.
- И это всё, герой? Ты так набросился на меня, что я думала, что умру под тобой… А я даже не успела понять, вошёл ты в меня или иссяк, так и не достигнув конечной цели.
    Леонор чувствовал такое опустошение и упадок сил, что не мог даже рассердиться на издевательские слова девушки. Не получив ответа, Элис склонилась над ним и её волосы защекотали его лицо, а твёрдые соски царапнули грудь. И он вновь ощутил разгорающийся огонь в чреслах.
- Ну так что, герой-любовник, мне одеваться?
    Леонор протянул руки и привлёк девушку к себе.
- Нет, малышка, эту ночь тебе придётся провести нагишом.
    Теперь мужчина не спешил. Он медленно и умело начал ласкать тело девушки, доводя её до сладострастия языком, губами и руками. Затем, не спеша, вошёл в неё и продолжил любовную игру – теперь долгую и страстную.
    Уснули они после полуночи, весьма довольные друг другом. Леонор крепко сжимал девушку в объятиях, прижимая к груди, как большую драгоценность. Но когда он утром проснулся – её не было ни рядом, ни возле костра, а он был заботливо укрыт плащом от утреннего тумана, поднимавшегося от ручья. Приподнявшись, Леонор осмотрел стоянку и нигде не увидел подруги. Не было ни её одежды, ни оружия, ни коня. Леонор не стал в отчаянии бегать по расселине и звать потерянную любовь, но его сердце невольно тревожно ёкнуло. Обследовав окрестности, он обнаружил одиночный конский след, ведущий наружу. Там он терялся на сухой каменистой почве.
    Леонор вернулся на стоянку и занялся приготовлением завтрака, ведь все припасы остались у костра.
    Он же заканчивал завтракать, когда откуда-то издалека донёсся болезненный человеческий вопль. Леонор внимательно прислушался и ему показалось, что он различает звуки далёкой битвы: звон мечей и конское ржание. Быстро затушив костёр и оседлав коня, он поспешил к выходу. Спрятавшись в зарослях, он внимательно осмотрел склон, простиравшийся перед расселиной. Но вокруг не было ни души, если не считать вездесущих горных кроликов и беззаботно порхающих птиц.
    Медленно тянулось время. Наконец, издали донёсся стук копыт, и на опушке показался всадник, неторопливо поднимавшийся по склону. Леонор сразу узнал свою воинственную подругу, хотя сейчас её волосы были спрятаны под кожаным шлёмом, а тело скрывала кираса. Он вышел из укрытия и помахал ей рукой. Та пришпорила коня и поехала рысью.
- Что случилось? – первым делом спросил Леонор, как только она подъехала и спешилась. Он заметил, что сапоги девушки забрызганы кровью. Капли крови были также и на кирасе и, даже, на шлёме.
- Мне приснился плохой сон, и на рассвете я решила съездить на разведку, - с улыбкой ответила Элис, и непонятно было, шутит она или говорит серьёзно. – Предчувствия меня не обманули – упрямые селюки ехали по нашим следам. По-видимому, они всё-таки были лучшими следопытами, чем я о них думала. Я устроила засаду у треснувшей скалы – помнишь, мы её проезжали? Ох, и задала я им трёпку! Порвала, как пёс кроличью шкурку! – Не без гордости добавила она. – Их было всего пятеро – самонадеянные глупцы! Их жёны уже не дождутся мужей домой, горные волки растаскают их кости по камням… Кстати, нужно собрать уцелевших лошадей – они нам могут пригодиться.
- Я схожу за ними.
- А как твоя нога?
- Почти не болит.
- Ну ладно… А я пока приведу себя в порядок и подкреплюсь.
- На меня не готовь, я уже поел.
- Когда ты успел?
- Пока ты гуляла… - усмехнулся мужчина и захромал вниз по склону.
    Леонор мог бы поехать верхом, а не бить ноги на камнях, но по опыту знал, что испуганные кони не приблизятся к всаднику и за ними придётся гоняться. А если на месте сражения стоит запах свежепролитой крови, то его необученный сельский мерин сам может выкинуть какой-нибудь фортель.
    Треснувшая скала, о которой говорила девушка, была сравнительно недалеко – Леонор добрался до неё минут за двадцать. Подходя к месту, он встретил первую лошадь без седока – тёмно-сивого лохматого конька с мешком сена на спине вместо седла и верёвочной уздой. Он не спеша брёл навстречу человеку, и, когда Леонор позвал его, спокойно подошёл. Мужчина внимательно его осмотрел и не обнаружил никаких ран, хотя его шкура была забрызгана кровью. Он привязал его к ближайшему дереву и продолжил поиски остальных животных.
   Через несколько минут он вышел в крошечную долину, вход в которую прикрывала треснувшая скала. Его глазам открылась привычная картина недавнего боя: изувеченные трупы людей, бьющаяся в агонии раненая лошадь, густой запах крови, витавший в неподвижном прохладном воздухе, и пронзительные крики стервятников, слетавшихся на пиршество.      Леонор прошёлся между мертвецами. Элис поработала на славу: они были изрублены, словно побывали на колоде мясника. У кого не хватало руки, у кого головы, у кого была разворочена грудь или разрезана шея… А один вообще был разрублен наискосок от шеи до пояса. У одного – самого целого на вид – из горла торчала стрела. Стрелой была ранена и бьющаяся лошадь. Леонор добил бедное животное, чтобы напрасно не мучилось.
    Пройдя дальше, где из долины вытекал небольшой ручей, берега которого поросли сочной зеленью, он, как и ожидал, обнаружил там остальных лошадей. Они спокойно паслись и мужчина легко их поймал. В боку одной торчала стрела, но рана была нетяжёлой, так как лошадь тоже паслась, не обращая на неё внимания. Леонор осмотрел рану, легко вынул стрелу и замазал отверстие пучком менты. Эта кляча была так  худа, что, казалось, скелет обтягивает только шкура, без намёка на мышцы. Леонор расседлал её и отпустил на волю. Сев на одного коня, на котором было хоть и старое, но настоящее седло, он взял другую за повод и отправился назад. Отпущенная кляча поплелась следом. Подобрав по пути первого коня, через несколько минут от приехал на стоянку с двумя конями в поводу и бредущей свободно клячей.
    Присев возле костра с кружкой вина, он обратился к доедающей завтрак девушке:
- Ну и зачем нам это убожество? – Он кивнул в сторону привязанных у дерева приведенных кляч. – Только лишняя обуза.
- Пригодятся в качестве выкупа, когда будем ехать землями варваров.
- А мы не можем выехать на дорогу, когда покинем пределы Илларии?
- Нет. Я хочу держаться подальше от любых дорог, пока не окажусь на землях Сатса… И тебе советую то же. Пока ещё ты беглый раб. Только дома ты сможешь называться гражданином, вернувшимся из плена.
    Леонор согласился с подругой. Она, как всегда, была права.
    После завтрака, погрузив на трофейных лошадей припасы и освободив своих коней от лишнего