спутник успели выслушать несколько историй. Из которых следовало, что Крастер, чуть-ли не в одиночку, чуть-ли не голыми руками, чуть-ли не задушил здоровенного гуля. Правда, тот был ранен, измотан и уже издыхал, - об этом дополнил сам Крастер, успевший услышать часть героической поэмы о нем.
-Ну, вы грите, покамест, а мне к сынкам в поле пора, репа сама себя не соберет. А ну марш, Тостед, нечего уши греть, работа стоит, - отвесив отеческого подзатыльника Альт погнал сына из дома.
Мявшийся у порога, согнувшийся и не позволяющий себе разогнуться из поклона перед господами Крастер, получил разрешение сесть за стол рядом с ними.
Жилистый, долговязый, с заячьей губой на сухом и смуглом, угловатом лице с карими глазами, он сел напротив Агамонда, смущенный высокородным обществом.
-Тостед сказал, что вы хочите пойти, вывести гулей. Знаю где гнездятся паскуды, - начал объяснять крестьянин, от волнения потирая жесткие, мозолистые руки. – Покажу! В оврагах они, за старым замком, а мож и в замке, демоны их разбери! Но точно тама! Крепость-то заброшена уже лет десять как. После пожара-то. А твари энти, любят подобные места, - с важностью знатока, говорил он.
-Покажешь, - выслушав бросил Агамонд. Брэмор и Тэннет недовольно скривились.
-А что-ж не показать-то? Покажу!
-Выйдем с закатом, - заявил «Заступник», чем изрядно напугал проводника.
-С закатом? Вы, видно с ума сошли, милсдари, - крестьянин округлил глаза, от чего приобрел действительное сходство с зайцем.
-Да, ночью! – подтвердил Агамонд. – Тайная воля короля. Нас не должны видеть, и тем более ждать в месте, куда мы идем, - отчасти солгал он.
-Нет, вы верно сбрендили! Ночью?! На гулей?! – взволнованно повторил Крастер. – Я мог бы показать вам путь днем, а ночью… Нет уж, милсдари! Ночью на гулей ступайте сами.
Спутники Агамонда были согласны с крестьянином, хоть и понимали, что днем у них шансов ещё меньше. Как понимали и то, что вообще отказаться от выходящей за первоначальную цель похода затеи, истребление окрестных гулей, не представляется возможным. Об упрямстве Агамонда были осведомлены все в его отряде.
-Ночью, Крастер, - безапелляционно произнес паладин. – С нами тебе ничего не угрожает. Свет убережет нас!
-Свет, энто хорошо! Да ток, я б хотел бы видеть тварь при свете дня.
Агамонду были ясны сомнения Крастера. Сам паладин не пошел бы на гулей в сумерках, при иных обстоятельствах. Но солнце куда пагубней дня него и его спутников, нежели для омерзительных светупротивных тварей.
Предлагали оставить опасную затею и сконцентрироваться на главной цели. Целый совет возник после того, как совсем необрадованного предстоящей ночной прогулкой Крастера отпустили по его крестьянским делам.
Агамонд выслушал всех. И был не удивлен, что практически все были против. Паладин Света пресек споры и сомнения не сложным, как ему казалось, выбором.
-Вы вольны уйти! Я не вправе принуждать вас следовать за мной. Но мой долг, как Рыцаря минувшего Ордена, оберегать покой людей и изничтожать всякую скверну и порождения Тьмы! Вы присяг Ордену не приносили! И я освобожу вас от амажа мне, если на то будет ваша воля!
После недолгого молчания, необходимого для того, чтоб удостоверится, что сир Тэннет говорит за всех, он сказал:
-Мы с тобой! Можешь рассчитывать на наши мечи и жизни! И пусть Свет поможет нам!
Еще закатный багрянец не растворился в ночных сумерках, а Агамонд уже приказал готовить коней и снаряжение. Собрались быстро, чтоб не терять драгоценного времени даром. Рыцари и воины облачились в доспехи еще до заката.
Крастер нервничал. Буквально трясся. Ему выделили кольчугу и легкие, клепанные сабатоны, что не прибавило ему уверенности.
-Не болтать! Глядеть в оба! Держите оружие наготове и не разбредайтесь! Крастер, держись поближе и не вздумай дать деру если тебе покажется, что что-то пошло не так, - наставлял Агамонд, когда они вышли на проселочную дорогу, а позади захлопнулись хлипкие ставни деревенских ворот. – Приманим их потрошками. Выманим из их лежбищ и нор. На запах они стянутся со всей округи.
-Они и без потрохов сбегутся на запах конского пота и человечьего страха, - осклабившись, Тэннет посмотрел на взволнованного Крастера.
Старый замок возвышался над бурыми кронами и глубоким оврагом. Темные камни служили маяком к которому двигались вампиры Агамонда и их проводник из Улструпа. Замок покинул еще дед Гаспара Фокельбера, сменив устаревшую крепость на новую, когда лорд Тианар Куналанд, вверил Фокельберам защиту юго-западных границ Острии.
Чем ближе к замку они приближались, тем гуще становился лес, кроны темнели, а по толстым стволам полз бурых мох. Ночного зверья здесь было не слышно, как и трелей сверчков. Будто весь лес вымер вокруг старого фокельберова замка.
Обостренное зрение вампиров позволило обнаружить гулей до того, как те атаковали, сбегаясь с округи на запах лежалых потрохов и лошадей.
-К бою! – скомандовал сир Тэннет во главе колонны.
-К бою! – вторил ему сир Брэмор из центра.
-Сзади! – предупредил Гастон из арьергарда, пуская первый болт в зубастую лысую голову.
И только Агамонд воззвал к Свету, прося его помощи и покровительства.
Мчащиеся меж кустов и стволов, под сенью заброшенного замка, согбенные, зловещие фигуры, с горящими болезненной желтизной и зеленью глазами. Спешащие утолить неуемный, проклятый голод, гули атаковали без стоя, без тактики иногда свойственной хищникам. Беря количеством и грубой силой острых черных когтей и длинных зубов. Наскакивая из-за еще не упавших наземь трупов своих собратьев.
Отщелкали спусковые механизмы арбалетов, засвистели разрубающие воздух мечи, с влажным хрустом крошащие черепа и разрубающие белесую плоть. Отвратительная склизкая кровь, с прожилками сукровицы и гноя, брызнула на палую листву.
-Свет не отринь нас! – прошептал Агамонд в золотистую бороду, когда тварь рванула на него, ловко огибая древесные стволы и перескакивая через бурелом.
Напуганные лошади огласили лесок пронзительным ржанием, заглушившим утробное рычание гулей. Не всем всадникам удалось удержать скакунов от бегства. Многих скинули, как и Крастера, которого чуть не растоптал нервно перемежающийся конь сира Брэмора, удерживающего его от бегства в чащу.
Все замелькало перед глазами крестьянина. Огромный гуль выпрыгнувший из кустов можжевельника, выбил и без того напуганную лошадь Брэмора из равновесия. Скакуна повело, а рыцарь пытался удержать его от падения.
Огромная зубастая пасть с длинными острыми зубами и длинным тонким языком распахнулась над распластавшимся на земле Крастером. Защелкали спусковые механизмы арбалетов и между всадниками и гулями замелькали стальные болты.
Морда гуля исказилась, повела челюстью, будто онемевшей. Болт, пронзивший голый серокожий череп, не убил тварь, только замедлил, в подобии замешательства. Второй вошел крест-накрест с первым, от чего у монстра безвольным жгутом вывалился язык. Топот копыт заставил Крастера сжаться, а скользнувший по воздуху меч Агамонда, с влажным стуком разделил уродскую морду чудовища. Но твари напирали.
Испуганный конь сбросил Агамонда и рванул в чащу, вслед за ним кинулось несколько гулей.
Ловко орудуя боевым молотом в одной руке и мечом в другой, «Заступник» неприступной скалой встал посреди поляны, прикрывая собой перепуганного Крастера.
-Держись меня, малец! – скомандовал он крестьянину, не переставая размахивать оружием, отбрасывая нападающих с переломанными костями, и ложа их себе под ноги. Без глав, с рассеченными черепами и пронзенными клыкастыми мордами.
Крастер выставлял вперед рогатину, мало на что годную в подобной ситуации.
Рябой гуль, с болотно-зелеными пятнами на плечах и спине, отлетел от «Заступника» с характерным хрустом костей. С трудом поднялся, побитой собакой изогнулся от боли в переломанным паладинским молотом ребрах, в то время как паладин развалил еще с полдюжины его мерзких собратьев. Промчавшийся мимо на коне сир Тэннет, взмахнул мечом добивая раненого Агамондом гуля. Отделившемуся от позвоночника черепу не позволил откатиться от тела лоскут плоти на горле.
-Жарко! – улыбнулся Тэннет, снова взмахивая мечом, щитом отразив удар когтистой лапы. - Логово рядом! Прут без остановки! – добавил он прежде, чем слететь с коня, которого быстрыми размашистыми ударами распотрошил молодой гуль.
Агамонд подоспел вовремя, не позволив Тэннету погибнуть, в прыжке обрушив стальной боек молота на макушку разъяренного гуля.
Агамонд был быстр, но недостаточно. Тэннет не смог подняться, стиснув зубы стонал, корчась от нестерпимой боли. Его латы и кольчуга были разорваны и сквозь них виднелась ужасная рваная рана на животе.
-Проклятье! – ругнулся Лайтхантер, не в силах помочь другу.
Отряд стягивался все плотнее, неся потери. На небольшом отдалении, твари глодали погибших воинов и лошадей.
Паладин окинул взглядом округу. Бой иссякал. Гули уже не перли так как в первые мгновения.
Яркая луна освещала поле боя и почерневшие стены замка. Гнездо оказалось в овраге, являвшимся осыпавшемся от времени рвом. Немногочисленный выводок там же, на груде костей и зловонных останков, в неглубокой норе, выкопанной гулями, дабы защитить потомство от солнечного света, сушащего их кожу. Щенков облили паклей и подожгли. На визг сбежалось еще несколько чудищ, которых удалось без труда перебить.
К этому времени, раненому Тэннету стало совсем плохо. Он содрогался всем телом, стонал и исходил гнойной рвотой. Гастон и Брэмор помогли извлечь из быстро загнившей раны обломанный черный коготь. Новая природа Теннета, сдерживало неотвратимое загноение. Будь рыцарь обычным смертным, зараза уже расползлась бы по всему телу, обратив кровь в зловонную жижу. Края рваной раны почернели, а кожа вокруг приобрела пунцовый цвет. Тело бил озноб, глаза закатывались. бледные пальцы то сжимались в кулаки, то рассжимались скрюченными подобиями когтистых лап.
-Дело совсем худо, - посетовал Крастер. – Ему нужно в замок лорда Гаспара. Там ему смогут помочь... Наверно.
-От яда гуля лекарств нет, - констатировал печальный факт Гастон, промывающий рану подогретым вином, температура которого едва превосходила охвативший Тэннета жар.
Даже силы вампиров, не способны противостоять демонской скверне, подумалось Агамонду.
-Только одно может спасти его, и ты это знаешь Агамонд, - сир Брэмор с надеждой взглянул на «Заступника», потом холодно и неприятно на ничего не подозревающего Крастера. На крестьянине тут же сконцентрировались взгляды подавляющего большинства агамондовой свиты, что не осталось для него незамеченным и повергло в некое замешательство. Чего от него хотят? Он просто землепашец, не лекарь.
И только сейчас деревенщина заметил мерцающие в ночи красные радужки глаз, обступивших его.
-Нет! – категорично рявкнул Агамонд, стараясь предотвратить задуманное его собратьями.
Крастер попятился, ловя на себе хищнические взгляды. Ощущая себя добычей.
-Крастер, иди ко
