каннибализм, сексуальная одержимость, садизм – красной нитью проходят через все творчество Сорокина. В «Первом субботнике» все дружно, простите, пукают; в «Сердцах четырех» старик Генрих Иванович занимается педофилией; в «Поминальном слове» герой, провожая в последний путь друга, сознается, что был его любовником. «Какие лилии! х…ями cушеными срать!» - восхищается героиня «Возвращения». Да уж! Верх языкового совершенства! И ЭТО называется искусством! Современной русской литературой!? Хотя и знакомая нам Фаина Гримберг, и некоторые другие менее известные авторы ушли недалеко…
Хотя чисто по-человечески этих ребят понять все-таки можно – довела всех «совковая» цензура – вот и пробрало, как сортир прорвало – пардон за моветон… Ах, и меня на постмодернистскую поэзию потянуло…
Справедливости ради следует заметить, что творчество постмодернистов (Пелевина и Сорокина в частности) – это, образно говоря, та капля, способная разбавить пресное море однотипной и усыпляющей дамско-детективной паралитературы. Но каков вкус этой капли? Вопрос уже другой.
Пелевин и Сорокин – это две разные планеты. Если первый сравнительно целомудрен, то второй – до крайности плотояден. Если язык первого сравнительно чист, иногда даже поэтичен, то язык второго перенасыщен нецензурной бранью. Если первый создает множество реальностей и множество сущностей, то реальность второго – однородна, и она – мир Абсолютного Зла. Если герои первого иногда даже не прочь пофилософствовать, то герои второго – биологические роботы, лишенные всякого внутреннего мира. Если сюжеты у первого разнообразны, то у второго – почти одинаковы и составляют, по сути, единый текст.
Но общего между этими писателями все же больше, чем различий.
У обоих авторов реальность ужасна, нелепа и безотрадна. Оба следуют принципу некоторых модернистов – принципу разрушения элитарности искусства (герои «по-черному» сквернословят – только у Сорокина это проявляется в гораздо большей степени). Как и у Пелевина, так и у Сорокина, ярко выраженная эстетика небытия и пустоты. В созданных ими мирах нет места красоте, добру и свету. Ощущается давление глубочайшего пессимизма и смерти. Герои лишены человечности – они занимаются некрофагией (Пелевин. «Жизнь насекомых»), некрофилией (Сорокин. «Санькина любовь») и прочими тошнотворными непотребствами. В творчестве обоих авторов ярко выражена идея человеконенавистничества - человечество представлено жалким муравейником (Пелевин) или кучкой сумасшедших изуверов (Сорокин). Несколькими строками выше я говорила, что Пелевин и Сорокин – две разные планеты, но, выражаясь фигурально, вращаются они вокруг одного и то же солнца – черной дыры, о которой говорили пелевинские Митя и Дима. Чем же вызвана такая вопиющая абсурдность творчества авторов? Вспомните, как, почти век тому назад, протестовали дадаисты (да и модернисты в целом) против несовершенного, но их мнению, мира! Эти писатели, желая подчеркнуть его нелепость, создавали свои новые миры, пытаясь дерзновенно занять место Творца. Похожие мотивы, на наш взгляд, движут и современными постмодернистами, которые, будучи не в силах что-либо изменить в реальном мире, отчаянно протестуя, создают новые реальности. Но «реальности» эти безжизненны и темны, как ночь, потому что лишены Божественного Света.
Почему Пелевин и Сорокин имеют такую власть над умами и способны увлекать человеческие сердца? Так уж устроен человек – ему необходима духовная пища, он не может жить без религии. Много веков подряд Россия верила в Бога и была православной страной. Объявившие о небытии Бога большевики провозгласили другую религию – веру в «светлое будущее» коммунистического мира. Но эта религия потерпела полный крах, и народ потерял все духовные ориентиры. Новой религией стал постмодернизм. Да, да, постмодернизм – это религия – религия ужаса, мрака и смерти, религия абсурда, отчаяния, пустоты и небытия. Правда, это отчаяние неумело маскируется циничной насмешкой Мефистофеля дьявольским оскалом, ведь являясь «обезьяной Бога», бессильной создать что-то свое, дьявол искажает и высмеивает созданный Творцом мир.
Но неужели навозная куча является эталоном красоты? Неужели секс – основа человеческих отношений? Неужели из этого мира нет выхода?
Конечно же, есть. Это, как ни банально это звучит, возвращение к классике – творчеству Пушкина, Достоевского, Шмелева, Зайцева, Бунина и многих других. Ведь стержнем творчества этих писателей и, нередко, их опорой в жизни (хотя и они не были ангелами) были такие вечные ценности, как духовность, вера, нравственность, милосердие, патриотизм и другие. Поэтому творения этих авторов (несмотря на трудность жизни и сложность мира!) насыщали (и насыщают!) Светом и Добром человеческие сердца. Перед нами два пути – обратиться к мудрости Вечных Истин или ввергнуть души в трясину дьявольского безумия. Выбор за каждым из нас.
