справедливости ради заметим, что пока в версию убийства с целью ограбления вкрадывается некая толика сомнений. Нужны доказательства, но их явно недостаточно. Что ж, не будем забегать вперёд, будем ждать, что покажет расследование? Кто? Кто убил оперативника: неудачник-грабитель или всё-таки профессионал? Наберёмся терпения. Вполне вероятно, что скоро ответ будет найден…».
На следующий день статья была в руках у Крея, который, прочитав её, несколько поморщился от увиденных вопросов. Ему хотелось однозначности, но однозначности не было. «Доказательств явно недостаточно», - ворчал Крей, вертя в руках авторучку. Он то напрягал, то ослаблял скулы. Лицо его постепенно наливалось багряной краской, так, что всеми фибрами души я ощутил злость своего руководителя. Но для самого руководителя, по всей видимости, этого было мало, и его временное молчание вскоре превратилось в рёв раненого дикого зверя.
- Что за самодеятельность? Я тебе как говорил писать?
Мне показалось, что от его вопросов задрожали стены.
- Какая самодеятельность? - Я не понимал, что ему нужно.
- Я тебе сказал написать то, что скажет следователь. Написать красочно, красиво, ничего от себя не выдумывая. А это что? – Крей потряс рукописью. – Что это, я спрашиваю?
Я не знал, что и ответить.
- Такой статьёй можешь подтереться. – Крей начал рвать рукопись. Я же, недоумевая, продолжал смотреть на его не поддающиеся объяснению действия.
Это теперь для меня было ясно многое, и я с уверенностью мог сказать, что затея с этой статьёй (кто бы не был её автором) для заинтересованных лиц вообще была огромной глупостью, которую, кстати, с его лёгкой руки, удалось не совершить. Тогда же мой мозг, как ни пытался, действительно был не в состоянии найти объяснения происходящему.
Ещё перед кабинетом Крея я надеялся на понимание и поддержку возникшей в моей голове среди ночи инициативы – съездить в Энск – в таможню, где служил Горохов, поговорить с начальником, выяснить цель приезда оперативника в Москву, а потом пообщаться и с носильщиками. Во мне зудели эти желания со страшной силой, но, вовремя сообразив, что Крею не нужны никакие расследования, я успел сдержать язык за зубами.
Когда весь свой гнев Крей вылил на меня, подведя определённую черту в нашем незадачливом диалоге, завершил:
- Всё. Можешь быть свободен, - через короткую паузу добавив, - думаю, дня на три. Занимайся своей выставкой и не подходи близко к редакции.
Признаться, это решение Крея очень даже мне понравилось. Моей целеустремленности можно было позавидовать. Получив аж три дня отгулов, вопреки указаниям главного редактора, движимый профессиональным интересом и руководствовавшийся в первую очередь профессиональным долгом, я сразу же подумал (хотите, верьте, хотите, нет!) не о выставке, решив, что с её проведением легко мог справиться Ливонис и без меня, а о новых приключениях на свою голову.
Энск! Меня окончательно охватила идея посещения этого города. Впрочем, что я мог узнать там, трудно было даже представить, но цель была выбрана, задачи определены.
5.
[justify]
[ltr]Моя поездка в Энск была не первой. Позапрошлой зимой по заданию редакции я уже был в этом старинном городишке, именно в Энской таможне, в зоне деятельности которой вместе с нарядом специального отряда быстрого реагирования и заместителем начальника оперативно-розыскного отдела капитаном Кириллом Свиридовым принимал участие в операции по задержанию контрабандных поставок в Россию товаров народного потребления. Участию в столь значимой и оказавшейся, как потом выяснилось, показательной операции, способствовали личные добрые связи моего руководства с заместителем начальника Энской таможни по правоохранительной деятельности.[/ltr]
Дело было в декабре в живописном посёлке Зелёные дворики, граничащим с Украиной. Зима в том году выдалась на редкость тёплой. Говорили, что такой зимы не было лет пятьдесят. Даже к середине декабря снег так и не выпал, а температура воздуха ни разу не опустилась ниже нуля градусов. Несмотря на это в лесополосе, расположенной прямо за Зелёными двориками, деревья потрескивали от раннего утреннего ветерка.
В ночь операции на территории Украины перед самой границей как никогда часто загорались огоньки фар большегрузных машин, водители которых словно специально дразнили таможенников, проверяя их бдительность. Машины мигали фарами, но в Россию не ехали. Мы наблюдали за ними долго, надеясь, что на этот раз выезд усиленного наряда будет более удачным, чем прежде. За последнее время выездов было несколько десятков, но ни одного контрабандиста поймать так и не удалось. Сейчас уже контрабандисты были не такими, как когда-то, они были грамотнее, опытнее, хитрее и информированнее, поэтому и бороться с ними нужно было адекватными методами.
Придуманный Свиридовым план дежурства мог произвести большой эффект, но мог и легко сорваться из-за возможной утечки информации. Сливать контрабандистам её могли все, кто угодно, от добросовестного на первый взгляд таможенника на посту, до сержанта пограничника. Не могли же быть случайными все неудачные дежурства в течение года при бесспорных фактах мелькания перед самой государственной границей далеко от установленных законных пунктов пропуска украинских машин, которые Свиридов видел многократно собственными глазами, и показаниях некоторых очевидцев, свидетельствующих о движении этих самых машин уже по Зелёным дворикам? Не так просто ухитриться проскочить через границу и вернуться назад в те редкие минуты, когда по тем или иным причинам какой-то из её участков вдруг оставался бесконтрольным.
Таможенники рассредоточились в лесу вдоль границы, так, чтобы каждому из них было удобно наблюдать хотя бы за одной дорогой, по которой могли поехать машины. Не так давно по распоряжению пограничного руководства все эти дороги были перекопаны, но это не останавливало нарушителей. Рядом с метровой ширины рвом зачем-то оставили выкопанную земля, которой легко за очень короткое время можно было засыпать небольшой участок рва, дав возможность машинам без труда преодолеть препятствие. Действительно, несколько раз пограничники и таможенники обнаруживали засыпанный ров и свежие следы протекторов возле него, что только подтверждало активную деятельность контрабандистов. Деятельность они вели бурную, но были не самыми большими сошками. Основные воротилы криминального бизнеса, как правило, находились в столице и занимали высокие государственные должности. Эти же нарушители, если можно им дать такую классификацию, относились скорее к пригранично-поселковому типу, и их поимка вряд ли могла наделать много шума.
Кто же мог им помогать? Кто-нибудь, живущий в Зелёных двориках? Вполне. Посёлок был небольшим, населения не так много. Молодёжь, которая пошустрее и поспособнее, у которой была хоть малейшая возможность, уезжала учиться или работать в город; другие же из остававшихся в посёлке, в том числе те, кто постарше и кого корни держали на родной земле, ещё не утратившие чести и совести, в Зелёных двориках не могли найти достойной работы. Пожалуй, единственным местом в посёлке, где можно было честно заработать хоть какие-то деньги, была пилорама, находившаяся почти на самой границе. Некоторые мужики работали там. Они шли на работу и с работы через лес, и днём и ночью, не страшась волков, которых, говорят, в этом лесу водилось немало. Мог ли кто из этих мужиков быть пособником контрабандистов? Наверное, мог... Но вполне мог быть и кто-то другой, только и занимавшийся этим пособничеством. Совершенно очевидно, что действующие здесь контрабандисты не работали в одиночку. Некоторые жители посёлка, нечистые на руку таможенники и пограничники - вот кто был нужен нарушителям. У этих людей, как рассказывал Свиридов, появилось даже специфическое название – фишки. Контрабандисты платили им минимальное вознаграждение, и те были довольны, богатели на фоне нищеты своих соседей, и считали, что всё у них более-менее хорошо. Обогатившихся таким образом пограничников и таможенников, которые зачастую и портили всё представление обыкновенных людей об истинной службе Родине, Свиридов знал лично: о ком-то догадывался, а кто-то и сам, без всякого зазрения совести, делился с ним своими планами и мечтами. Жутко иногда становилось Свиридову. Во многом он был философом... Пока на границе было относительно тихо, наблюдая из леса за дорогой и понтонным мостом через узкую речушку, протекающую прямо перед границей, он размышлял:
- Только взгляни вокруг. Все ценности здесь сводятся к материальным, даже для тех, кто старается трудиться честно. Одной духовностью сыт не будешь, и чтобы сводить концы с концами, невольно приходится задумываться о лишней копейке. На улицах шприцы, пьянство в порядке вещей. К сорока годам, если доживают, мужики становятся похожими на семидесятилетних. О пагубности своих пристрастий многие понимают лишь тогда, когда помочь им уже практически невозможно… Беспринципность и взяточничество становятся нормой, честность и порядочность - пережитком прошлого...
Сквозь густые еловые лапы я смотрел на понтонный мост, охраняемый подозрительными личностями, хотя и предназначенный только лишь для того, чтобы мужики, работавшие на пилораме, могли к ней добираться.
Ещё вечером, как обычно, проезжая на стареньком служебном «УАЗике» вдоль границы, таможенный наряд останавливался возле моста.
У вышедших к ним из небольшой сторожки двух здоровенных детин Свиридов поинтересовался. – Как дежурство? Всё ли спокойно?
- А что тут может быть неспокойного, командир? – сказал один из них.
- Мало ли что, граница всё-таки.
- Да тут кроме десяти пильщиков разве кого встретишь?
- Не знаю, не знаю, - ухмыльнулся Свиридов. - Зачем же вы тогда тут сидите?
- А мы здесь на всякий случай, - нашёлся другой детина, - местные власти поставили: вдруг в речку кто упадёт – мы тогда за спасателей будем, вдруг с мостом что случится, подремонтировать надо, опять же с нас спросят.
- Ну, ну… - Улыбнувшись, Свиридов достал из «УАЗика» бутылку водки и предложил мужикам. – Будете? Замёрзли, небось?
- Нет, - отказался первый детина, - мы на службе.
- А я на чём, по-вашему? – Недоверчиво посмотрел на него Свиридов. – Давайте, по пятьдесят грамм не повредит. Вы мост охраняете, мы границу, можно сказать, у нас с вами одна служба.
После этих слов, детины даже плечи распрямили, вытянулись.
- Ну, по пятьдесят можно, - подмигивая своему напарнику, поддержал другой детина.
Свиридов налил немного водки в пластиковый стакан и протянул ему.
[ltr]- А вы на дежурство или уже всё, отдежурили? – Детина внимательно посмотрел на Свиридова.[/ltr]
[ltr]- Всё, пора уже и до дома, - не задумываясь, лукаво произнёс капитан и налил водки другому охраннику.[/ltr]
[ltr]После минутной паузы Свиридов выпил сам. Нужно заметить, что всё это действие было придумано совсем не ради согрева. По мере возможности Свиридов входил к детинам в доверие, а между тем распространял информацию об окончании их дежурства, недвусмысленно давая им понять об открытии границы на какое-то время.[/ltr]
[ltr]Ещё несколько минут таможенники постояли около моста и, распрощавшись
