Контакты нижнего уровня

Контакты нижнего уровня



            Бойцы несут в себе "музыку схватки" --
            фон из ярости и ненависти, насладившись которыми,
            беспощадные готовы довольствоваться
            бессмысленной победой

                Иному будущему достаточно ухмылки ягодиц)


  Легендарный  путешественник  Леонид  Запаркин, несколько раз  обогнувший вселенную в весельном космолете,  сокрушенно  отмахивал рукой и часто мигал красноватыми от постоянного недосыпа глазами:

- Гуманоидов, конечно, нет? – устало повернул лохматую голову к голографическому атласу.  – Только сразу: планету и название к ней. У моих спецов уже фантазии не хватает ваши открытия обозначать.

- В созвездии Водолея,  четвертая от двойной звезды,  - мощный чернявый космолетчик Загорулько, стесняясь  низкорослого Мэтра, протиснулся к атласу, быстро перелистал виртуальные страницы, и ткнул пальцем между  планетой-великаном  и  полосой  камней-астероидов, остатков давно раздробленного  космического тела. -  Почти случайно нашли. Пряталась за Великаном. Атмосфера пригодная, жизнь есть: растения и птицы.  Название придумали, Авестер.

-  Земля птиц?  Авес - группа теплокровных яйцекладущих позвоночных животных, -  не замедлил сверкнуть интеллектом Запаркин. – И сколько их на Терре?

- На той Терре сплошь  Авесы, - Загорулько убедительно округлил глаза и расставил руки. – Множество  пернатых. Летают, бродят по полям, сидят на деревьях, живут в норах и плавают в воде.  Размером от блохи до слона, но все они птицы.

- Без фантазии назвали, но звучит красиво, -  в заднице путешественника непереносимо засвербело. Напомнил о себе застарелый зуд дальних странствий,  и Леонид Запаркин обреченно подумал о неизбежности очередного путешествия во времени и пространстве, то есть в космосе.  –  За пару земных лет доберусь, пожалуй.

  Век Великих Космических открытий и  одноименной экспансии землян  во вновь открытые миры и на удаленные планеты  с  обескураживающей очевидностью  подтверждал  изначально сомнительный постулат «Мы одиноки во вселенной!»  Давно ставшее заурядным открытие очередных планет, с приемлемыми для жизни условиями, не приносило долгожданных встреч с гуманоидами  или существами, хотя бы в примитивных формах обремененных мыслительными процессами.

  Возвратившиеся из дальних странствий исследователи, кривя губы, сухо докладывали  о  встречаемой живой материи:  растительности,  желеобразных живчиках, различных червячках, змеях, птицах,  травоядных.  Изредка, предъявляли  хищников,  «верхних» представителей  пищевой цепочки;  злобных, агрессивных,  но никак не склонных к логическому мышлению.  В веках воспетый, ставший легендарным образ «зеленого человечка на летающей тарелке» так и остался не найден.

  Разочарованные земляне, обжившись  в новых мирах,  окунулись в привычные развлечения: сходились в схватках с ближайшими и дальними соседями. Планета на планету, галактика на галактику.  Вселенная вечна и бесконечна:  обширное поле для  любителей мериться писюнами.

  Пострадавших в космических сватках десантников и летчиков,  кое-как подлатав, подшив к телам недостающие части, отправляли долечиваться и набираться сил на планетах-курортах.

  Двухэтажное плоское здание госпиталя «святой Софии»  располагалось между поросшим смешанным лесом склоном  невысокой горной гряды  и широкой равниной, полого спускавшейся к  чистой речушке.  Безупречно белый  на фоне темных в утреннем сумраке деревьев  медицинский корпус просыпался,  включался  в будни  светом из  окон и застекленных дверных проемов.

  Бесшумно взмахивая крыльями, делали круг над зданием и опускались на равнину,  на крылатых страусов похожие, под центнер весом, скрипали.  В ожидании утренних развлечений  прохаживались, потягивались,  разминались, накоротке  задирали друг друга, схватывались в незлобных потасовках и нетерпеливо посматривали на окна больничного корпуса.

  Легкий  щелчок выключателя заполнил палату мягким неоновым светом, выдавил  и сгустил за окном предутреннюю знобкую сумеречность.    Громкое модулирующее сопрано, с нотками  игривости,  оборвало сладкие солдатские сны на пике чувственного.  Пациенты с  недовольным  ворчанием переворачивались  на живот и откидывали край простыни, подставляя крепкие задницы под первый в наступающем дне укол.

- Расслабься, боец,  - мощная  медсестра Зина, энергично  натирала ваткой место укола,  с короткого  размаха  всаживала иглу  и быстрым движением  пальца опускала поршень. – Молодцом сегодня.

  «Не жопы, а открытые книги души»,  - чувственно возбуждаясь от близости многочисленных молодых задниц,  размышляла Зина.    Плечи, шеи и мощные бицепсы-трицепсы примерно одинаковы, а вот застенчиво приоткрытая мускулюс глютеус (верхняя ягодичная мышца) или широко распахнутая  «сухая» попа и раскинутые, с  явным намерением продемонстрировать «мужское хозяйство»,  мускулистые  ноги    говорили опытной медсестре  о человеке больше, чем  исподтишка рассматривающие женское тело вороватые  глаза. 

  Понимающе усмехаясь припухшими губами, не касалась пальцами гостеприимно распахнутых; ободряюще  шлепала и даже поглаживала напряженных и стеснительных; любовалась и  краснела щеками  перед бело-розовыми кругляшами, с трудом удерживая  губы от желания поцеловать  младенчески теплую  бархатистую кожу.

  Дыхание сбилось, и зачастило сердце, когда приподняла простынь и взглянула  на ягодицы Сержанта.  Два  выпуклых полуэллипса складывались в идеальный  полушар.  Свежесть и ощутимая взглядом мягкость притягивали.  Зина,  ругая себя за слабохарактерность, максимально откинула простынь, склоняясь ближе,  ласково прогладила ладошками теплую полусонную кожу, и нежно вколола витаминный раствор в дальнюю ягодицу. Не сдержавшись,  чуть прищипнула ногтями, и тотчас  раскаялась, когда из-под простыни рыкнул прокуренный  бас:
- Какого, блин, хрена?
- Соринку убрала,  -  проворковала, оправдываясь, и мгновенно смущенно закраснела Зина. -  Чтоб не колола  во сне.

  Еще не получившие «дозы»  украдкой косились  на  затянутый халатом  крепкий  подвижный  круп, а, когда девушка поворачивалась,  оценивали и сопоставляли с ранее виденными  или, домысленными разбуженной фантазией,  колышущиеся в вырезе халата  плотные широкие груди.

  Обсуждение  достоинств медсестер:  «Ширина попы» и «номер сисек»,  -  были одной из самых востребованных  и волнующих выздоравливающих десантников тем.  Применительно к Зине добавлялось «легкая рука», в отличие от ее напарницы Светы, всегда глухо затянутой  под горло в плотный халат.

  На  левом предплечье Света носила лазерный пистолетик в розовой кобуре и, по слухам, однажды отстрелила пальцы выздоравливающему бойцу,  самонадеянно ущипнувшему заманчиво выпирающую упругую округлость.  Тяжесть Светиной руки отзывалась длительным почесыванием уколотых мест. На упреки напарницы:
- Мальчишки, надо бы ласковей, будущие мужики, - отвечала жестко.
- Нет будущего. Их реальность ограничена настоящим, до старости никто не доживет.
- Машины воюют, -  попыталась смягчить разговор  Зина. - Ранения почти случайность...
- Нет! - Светка поправила кобуру на предплечье. - Война не дает шансов, на войне случайность - выжить.

  Планета  Авестер, населенная множеством разнообразных птиц,  считалась у космолетчиков «нейтральной».  Не принадлежала никому, но активно использовалась  пролетающими кораблями для дозаправки, отдыха, разнообразия продовольственного запаса мясом птицы.

  Близкий земному климат:  стабильные плюс тридцать  в районе экватора, множество водных источников, пересеченный ландшафт  и богатая растительность  –  складывались в естественные  курортные условия.  Военные  не замедлили разместить  на планете госпитали и курорты для пострадавших в межпланетных стычках космических десантников.  Попутно  «прибрали к рукам»  наиболее живописные участки под личные дачи и охотничьи угодья.

  Скрипали, цепляясь и скользя  узловатыми жилистыми когтями по  пластику подоконника, вытягивали голые морщинистые шеи, высматривали  плошкообразными  желтыми глазами в глубине палаты съедобное и блестящее.

  Космодесанты  из «ходячих»,  в трусах, тельняшка и голубых беретах,  загодя приоткрывшие нижнюю фрамугу окна, прятались около подоконника под кроватями или прижимались к стенам вне поля  видимости птиц.  Койки «лежачих»  сразу после подъема передвинули в глубину палаты, к дальним стенам и входу. Сержант  на пальцах  указывал бойцам диспозицию предстоящей схватки.

  Скрипали осторожничали. То один, то другой, предостерегающе «гракая», чуть просовывал в окно голову и тут же испуганно отдергивал обратно,  чувствуя таящуюся в комнате опасность.

  Космодесанты, обученные часами отслеживать  противника в засадах, непринужденно ожидали, пока птицы осмелеют, а лучше, обнаглеют и  протянут жадные клювы  к столику-тумбочке с лежащей приманкой:  полубатону  хлеба и стограммовому куску копченой колбасы.

  Из-за крыши госпиталя краем выглянуло «двухместное» на знак "бесконечность" похожее  солнце Тегрис, слегка растащило утреннюю промозглость и придало пернатым смелости.  Планируя  на широких крыльях, тяжело плюхались на истоптанную площадку перед госпитальным модулем  другие птицы.  Приподнимались  на метровых  ногах и тянули шеи к единственному открытому окну на втором этаже. Суета и напряжение в стае нарастали, побуждая топтавшихся по подоконнику к решительным действиям.

  Хлеб, не более часа назад разогретый в микроволновке,  дразнил пьянящим запахом выпечки, колбаса добавляла  и оттеняла  шашлычным ароматом  и блестящим от жира светло розовым срезом.  Самый молодой, хотя и крупный скрипаль,  не выдержал. Сглотнул набравшуюся в горле слюну  и  просунул голову  с широко распахнутым клювом в окно.

  Почти дотянулся,  но с обеих сторон  мелькнули обильно татуированные руки,  и тренированные в многоборствах солдатские ладони крепко охватили  и потянули вперед  длинную шею.  Скрипаль успел распахнуть крылья и нащупывал ногами точку опоры, пытаясь противостоять. На помощь  спешили пернатые  собратья.

  Восторженный продолжительный  вопль  «Ура-а-а!»  соседей по палате, зафиксировал первый успех охотников.  По ту сторону  окна разноголосье соединилось  в разочарованное  «Гра-ак!», и птицы бросились на помощь  смельчаку. Теперь держали  за  шею и пытались втянуть птицу  в палату через сравнительно не большой, всего  пятьдесят на восемьдесят сантиметров  проем,  уже пятеро десантников, но с другой стороны окна активно противостояли: отталкивали  туловище и тянули  за крылья собрата более десятка птиц.
 
  Поболеть за десантников сбегались «ходячие»  и медперсонал со всего этажа.  Зина, крепко  сцепив пальцы рук,  невольно шевелила губами и не спускала глаз  с Сержанта, по миллиметрику, по шажку, втягивающего в палату оперенную тушу.
- Руки скользят, черт! – пожаловался рыжий Колян, попробовал перехватить, и птицы рывком отыграли почти двадцать сантиметров голой птичьей шеи.
- Уши оторву!