Контакты нижнего уровня

презрительно.
- Переживала за тебя, - торопливо  зашептал в ухо воркующий голос, и Зина, не сдержавшись,  коротко прижалась и отпрянула. – Срочно на операцию, потом сеанс интенсивной терапии.

- Не пугай,  интенсивное сегодня уже было.
- Только оздоравливающий вечерний массаж раненого бедра
- Вечером не твое дежурство, - по обыкновению, грубо осадил девичий порыв Сержант.

- Светка просила подменить, - не смогла скрыть радости Зина.
- Ну, оздоравливай, - равнодушно согласился Сержант. Сделал пару шагов по направлению к операционной и вновь оглянулся на птицу. Скрипаль неподвижно  и безучастно смотрел глазами-плошками. «Точно, насмехается». Выговорил с досадой.  – Черт бы тебя побрал! 

  Радостно возбужденные  в  пластырях и повязках возвращались в палату бойцы.  В ожидание обеда вытягивались на кроватях, «ржали» до слез, вспоминая утреннюю потеху и мгновенно умолкли, когда в палату стремительно ворвалась затянутая в белый халат, как в броню, медсестра Света.

- Подставляйте зады, воины, - угрожающе приподняла взведенный шприц и нацелила на Кольку Рыжего. - Никакой от вас пользы: жрете да веселитесь.
- Мы развлекаемся, пока работа не началась, а потом жесткая дисциплина и добросовестное отношение к служебным обязанностям, - попробовал пошутить Колька. - Ой! Жалости в тебе нет.

- Чтобы жизнь малиной не казалась, - жестко ответила Светка и усмехнулась вдруг. - Восприми как сексуальное домогательство в духе садо-мазо.
- Нежность я люблю, - почесывая зад, осторожно возразил Рыжий.
- Ошиблась. Извини, - насмешливо отчеканила Светка. - Следующий!

- И шприцом, и глазами насквозь пронзает, - делились впечатлением от процедуры десантники.
- А мне клизму ставила, - наябедничал грустный голос из  угла палаты. - Прощай девственность... хотя бы поцеловала на прощанье.
- Мужика бы ей хорошего,глядишь, и станет добрее.
- Бесполезно, - отмахнул ладонью Колька Рыжий. - Девица успокаивается, когда опускает окружающих. Чем ниже опускает, тем сама веселее. Такая вот тварь.
- Вампирша. Упыриха, -- дружно поддержали голоса с дальних кроватей.
- Самое-то, погоняло.

  Леонид Запаркин быстрыми шагами топтал из угла в угол  ординаторскую. Врачи, терапевты и хирурги,  едва заглянув в дверь, спешили укрыться в палатах и процедурках. Главный врач Игорь Петрович, сидя за столом, обреченно выслушивал  намолчавшегося в одиночном космическом полете Запаркина.  Космический путешественник и  академик всех наук беспощадно  вываливал на слушателя множество сведений о тщетном поиске разумного в космосе, и, «вот удача», искомое «сапиенс – разумное» нашлось на планете «Авестер».

- Есть гипотеза, что мыслительные процессы происходят не обязательно в мозгу, а мозг, соответственно, может располагаться не в голове.
- Вы о десантниках? – попытался шуткой прервать словопоток Игорь Петрович.
- Нашли мыслителей, - Запаркин, как внезапно остановленный конь, вскинул лохматую голову. – Я говорю о местных птицах. Прекрасный экземпляр добыли бойцы. Завтра же препарируем. Определим массу мозга, сопоставим с размерами тела, сосчитаем плотность извилин на квадратный сантиметр.

- А нельзя ли наличие разума определить, не вскрывая мозг, - оторопел от напора академика Игорь Петрович.  - Со школы помню, что птичек надо беречь и строить им скворечники.  Как-то уж слишком бесчеловечно с птицей…
- Наука и человечность – разные понятия, - парировал Запаркин. – Я отдаю приоритет науке.

  "Академикам свойственна целеустремленность, -- Игорь Петрович поежился и опасливо отодвинулся от стола, - если для науки надо зарезать, колебаться не будут".

- Надо покурить,  - выскочил из ординаторской и зашагал подальше от науки. – «Шило в заднице  можно бы считать подарком судьбы, но рядом с шилоносителем приходится нелегко».

  Сержанту не спалось.  Лежал на боку,    буравил взглядом  белый пластик стены  и вспоминал презрительный взгляд глаз-плошек. Всяких противников случалось побеждать,  и видеть страх в  глазах, мольбу о пощаде, случались упертые и непреклонные, но никто не отвечал бойцу презрением.
- Черт бы тебя побрал! – вновь повторил Сержант.

  Человек-оружие, машина для боя,  не склонная к долгим размышлениям и анализу.  Сержант выживал, действуя тренированным телом «на автомате», инстинктивно соизмеряя силу удара с масштабами опасности.  Иному противнику достаточно грозного взгляда или плюхи,  другой требовал непременно фатальной порции. Взгляд птицы поставил в тупик, и простого решения не просматривалось.

  Отодвинулся,  убрал в сторону ладонь Зины, и во сне не  пожелавшей разлуки со «своим мужчиной».  Осторожно снял с ее руки кольцо-ключ медперсонала, открывающее все замки больничного корпуса. Переступая тапками-шлепанцами, отправился на первый этаж.  Скрипаль  стоял в той же позе и так же, как днем, не мигая,  смотрел на Сержанта.
- Эй, ты спишь что ли? – Сержант помахал перед глазами-плошками ладонью.

  Глаза чуть дрогнули, окинули парня взглядом сверху донизу, но остались равнодушными.  Сержант сделал шаг вперед и поднес к замку кольцо-ключ. Помедлив, открыл дверь и шагнул в клетку. Некоторое время противники мерились взглядами, потом Сержант кивком показал на выход, повернулся спиной и пошел к дверям. Кольцо-ключ с легким жужжанием отомкнуло и раздвинуло стеклянные двери.    Скрипаль, прихрамывая,  прошел мимо Сержанта и остановился на пластиковой, под мрамор, площадке крыльца.

- Отпускаешь? Это правильно, - позади Сержанта остановился, задумчиво рассматривая скрипаля,  Игорь Петрович. – Лети, птица.
- Увидимся еще, - Сержант поднял вверх левый кулак. – Отдыхай, брат.
- Гракх, - Скрипаль  благодарно кивнул, взмахнул правым крылом и неторопливо зарысил в сторону леса.

  Сержант постоял на крыльце, глядя  вслед птице и вдыхая свежий ночной воздух: «Говорят, честная драка сближает противников».  Кивнул главному, зевнул и отправился в  палату.

  Лег спиной на жесткий матрас, но сразу же со стоном перевернулся на живот.  Нежные пальцы Зины, массируя больное бедро, не оставили живого места на «любимой попе», исщипали и  измяли вдрызг.  Кожа на заду горела огнем. «Маленькие радости больше вредят, -- подумал Сержант, -- но красивая, блин!» Уткнулся носом в подушку и безмятежно уснул.