БОКОПЛАВЫ

прибыл наш поезд, не исключение. Еще в пригородах столицы раннее зимнее утро, подсвечиваемое огоньками из окон домов, уличных фонарей и рекламных вывесок  могло показаться живописно красивым, но на вокзале, как и в самом городе, властвовал свой микроклимат, портивший всю эту красоту. Из-за постоянного движения народа привокзальные площади   сделались очень грязными: бывший когда-то белым и пушистым снег превратился  в невзрачную массу.  Люди  поспешно шлепали взад-вперед по этой массе: кто-то спешил в гости, кто-то, наоборот, уезжал из столицы, уже нагостившись, а кто-то, возвращаясь из дальней командировки, спешил домой. Наша же командировка только начиналась…
До Центральной таможни мы добрались еще до начала рабочего дня.  Все кабинеты были закрыты, но скоротать свободное время заманчиво приглашали нас распахнутые двери буфета. В продаже пока там был только чай, и, сидя за ним в спокойной уютной обстановке, обложившись материалами административного дела,  мы рассуждали о рыбьем корме: что же это за корм такой? Из чего складывается его фантастическая цена? Кто такие бокоплавы, из которых, судя по имеющимся у нас техническим условиям завода “Флагман”,  его делают , высушивая их и смешивая  с пшеничной мукой? Возможно ли вообще насушить тонн шесть  ножек сантиметровых бокоплавов, чтобы получить пятнадцать тонн рыбьего корма?   Вопросов было много…
Мы посидели в буфете,  потом  поднялись в оперативно-розыскной отдел. Искать ответы на все вопросы в тот день помогали нам оперативники Центральной таможни. Оказалось, что несколько  дней они  уже работают по «нашему» корму, добывают сведения о  фирмах «Либретто» и «Флагман».  
Сведения  эти были неутешительны. Фирмы «Либретто», как выяснилось, не существует по всем возможным, установленным,  адресам.  С горем пополам  нашли они  в Кашире ее руководителя – Семена Львовича Золотова, который рассказал им историю образования своей фирмы, смешанную с отдельными эпизодами собственной биографии.

История эта перенесет читателя на тот же, Киевский, вокзал  на который мы с Карасевым и приехали. Шлепающие взад-вперед люди, спешившие по своем делам…Но были там  и другие, те, которым спешить было просто некуда. Они, грязные и немытые, лишенные по разным причинам своего жилья, сидели на холодном полу вокзального помещения, забившись от безысходности  в его  углы.  Милиционеры  не трогали их.Чего их трогать? Да и куда их денешь? Не нарушают порядок и ладно – так проще.  Летом их было больше, чем теперь. Вполне вероятно, что некоторые из них, не выдержав жизненных тягот,  навсегда оставили этот грешный мир, а кто-то,  быть может, просто нашел место потеплее привокзальных углов. Среди таких «счастливчиков», когда-то забитых в угол, а потом перебравшихся в более комфортабельное место, был и  Семен Золотов, в то время еще носивший фамилию Грыжин. Произошло все минувшим летом…
Лежал он   белым днем голодный и бездыханный в своем углу. Утром еще были силы, и он смог дойти до близлежащего двора. Лег на лавочку и впервые, наверное, за последний год ощутил   человеческую доброту. Какая-то маленькая девчушка, не побоявшись страшного исхудавшего мужика, лишенного человеческого облика,  подошла к нему и спросила:
-Дядя, хотите я принесу Вам попить?
-Да. Да, девочка. Хочу. – едва у него получилось вымолвить.
И через минуту она принесла. Набрала  воды из-под крана в привокзальном туалете  и принесла.
-Хорошая девочка. – Хвалил он ее, жадно глотая воду из стеклянной литровой банки.
Осушив половину, он вылил оставшуюся часть на голову,  грязными руками протер намоченное лицо, взбодрился. Вода придала ему больше сил. Но их хватило ненадолго. Вернувшись на вокзал и немного времени  покрутившись около высоких  столиков кафетерия, Грыжин рухнул замертво на пол в своем углу. Пролежал он так до полудня, пока чья-то нога не пнула его в бок.  Сема открыл глаза и пробормотал:
-Ты кто?  Что тебе надо?
Он видел, что  это был не милиционер. Снизу вверх он смотрел на человека, одетого в  гражданскую одежду. На  толстой шее   незнакомца блестела увесистая золотая цепь. Его черные остроносые туфли стояли прямо перед глазами Семы и сильно пахли обувным кремом.  Резкий запаха начищенных туфель неприятно пощекотал легкие Грыжина, и Сема кашлянул.
-Вставай, хватит валяться, - произнес незнакомец.
-Ты кто? – снова повторил Грыжин.
-Вставай, сейчас узнаешь.- Незнакомец помог Грыжину подняться с пола. – Ел-то давно?
-Давно.
Сема посмотрел на лицо незнакомца поближе, и показалось ему, что оно, угловатое, гладко выбритое с  глубоко  посаженными  черными глазами и горбатым носом, в ту минуту излучало доброту подобную доброте той девчушки, встреченной им утром. «Надо же, - подумал Грыжин,- везет мне сегодня на добрых людей». Он почувствовал, что мужчина ведет его к кафетерию, и одно это чувство вновь придало ему жизненную энергию.
Сема не ошибся. Вскоре они действительно подошли к кафетерию.
-Ну, рассказывай, - сказал незнакомец. – Как тебя звать? Как ты докатился до такой жизни?
Видимо, в те минуты Грыжина уже перестал волновать вопрос: кто такой этот незнакомец? Он уплетал за обе щеки купленные незнакомцем бутерброды, запивал  их горячим кофе и рассказывал о себе.
Оказалось, что Грыжину  сорок два года, что на вид, конечно, определить сложно: потрепала его судьба, особенно в последнее время. Когда-то давно закончил он профессионально-техническое училище,  работал на заводе.  Родителей своих Грыжин не знал вообще, воспитывался в детском доме, и после выхода из него, поначалу  потекла его жизнь вроде бы, как у большинства советских людей: с утра – на работу, с работы – домой, в заводское общежитие… Семьей, правда, обзавестись не успел. Про себя думал, еще успею, встречу  когда-нибудь ту самую – единственную и женюсь не раздумывая.   Потом на заводе  пошли сокращения и его уволили… Начался в стране переходный период. Стала  жить страна по принципу  «купи-продай». Кто может где-то что-то подешевле достать (еще лучше - стащить), а потом загнать это в три дорога – молодец,  кто не может – сам виноват. Грыжин не смог.  Новую  работу так и не нашел, а может, не очень-то и хотел найти. Когда еще были деньги, от безделья  начал  выпивать со своими старыми дружками: первое время еще разборчиво – водку, портвешок, потом уже было без разницы – пил всякую сивуху с кем придется,  и  вскоре, вслед за увольнением с завода дали ему  пинка под зад и из заводского общежития.  Времени прошло немного, как оказался он на Казанском вокзале. Там одолела конкуренция среди таких же, как он, лишенных  всего на свете и опустившихся на дно общества, но, тем не менее, и на этом дне умудрившихся установить сферы  влияния: мусорки и привокзальные территории.  Потом Грыжин, сбежав от «казанской» конкуренции, перекочевал  на Киевский вокзал. С тех пор там и держался…
Незнакомец слушал Сему внимательно, сочувственно смотрел ему прямо в глаза, и Грыжину это нравилось. Ему нравилось человеческое внимание (кому оно не понравится?),  а особенно нравилось то, что сейчас никто не ограничивал его в еде – незнакомец набрал ему еще салатов, и у Семы с непривычки  начало трещать пузо (если это можно назвать пузом) от съеденного количества пищи. Давно уменьшившийся в размерах желудок растягивался, пузо трещало, но Сема продолжал есть - впрок.
-Да,  судьба у тебя, не дай Бог никому, - пожалел его незнакомец. Только ты не печалься. Чтобы с тобой жизнь не делала,  никогда не опускай рук, и тогда почувствуешь свою силу, поймешь, что человек может выдержать все, может выйти из любого болота, если сам захочет и свернуть горы, если поставит перед собой такую цель.  Главное,  верить в самого себя.
Незнакомец легко вошел в доверие Грыжина. Семе было интересно с ним:  во-первых, он умеет слушать – никогда не перебивает, с пониманием относится к чужим бедам, во-вторых, сам говорит очень правильно и убедительно, так, что где-то далеко в глубине души появляется надежда на лучшую жизнь…
-Я ведь тоже в детдоме рос, - продолжал мужчина, тоже всякое в жизни пришлось повидать, но, как видишь, судьбу свою переломал – много чего добился в жизни, потому что никогда не опускал рук. Так что,     не расстраивайся, будешь слушать меня – будет и на твоей улице праздник. Мужик ты, я смотрю, не глупый, и если захочешь, я смогу тебе помочь занять в обществе достойное место.
Красиво он говорил, с каждым словом превращаясь в глазах Семы в эталон мужества, образец для подражания. Грыжин уже готов был идти с ним куда угодно и делать все, что ему будет сказано.
-Я-то хочу, - радостно сказал Сема, - но, что я могу сделать?
-Ты-то ? Ты много можешь. Я в тебя верю.
Грыжин смотрел на него, раскрыв рот, не понимая всего происходящего. Ему было очень  приятно, что кто-то в него поверил.    Он уже чувствовал, что совсем скоро сможет свернуть горы.
-Будешь со мной сотрудничать? – наконец спросил незнакомец.
-А что мне нужно будет делать? – поинтересовался Грыжин.
-Да работенка  не пыльная, не переживай. Совсем   недавно я одну фирму создал, есть свободная должность. Никак не могу человека  подходящего подобрать.  Знаешь,  народ  у нас какой? Предатели на каждом шагу. А ты не такой, как все, по глазам вижу. На тебя вся надежда.
Грыжин, конечно, готов был на все, но любопытство его разбирало: что же за должность это такая хитрая? И когда он узнал, что ему предлагают, аж глаза у него на лоб полезли… В созданной незнакомцем фирме оказалась свободной , ни больше ни меньше, должность ее директора.
-Сема еще переспросил:
-Директором?
-Директором, - повторил мужчина.
И Сема, не раздумывая, согласился.
Незнакомец разъяснил, что основную работу он будет делать сам, функция Семы лишь  подписывать разные бумаги, получать гонорар и жить в свое удовольствие.
На том и порешили… Договорились встретиться через три дня на этом же месте.
Сема ждал с нетерпением, переживал, как бы чего не изменилось. В эти дни он много размышлял: перекопал всю свою жизнь вдоль и поперек, о чем только не думал… Только сейчас он поймал себя на мысли о том, что не знает даже имени мужчины, обещавшего ему помочь занять достойное место в обществе…
Незнакомец появился точно в условленный час, посадил Сему в новенькую вишневую «БМВ» и увез с Киевского вокзала в подмосковный город Каширу. Там снял для него маленькую однокомнатную квартиру.
Сема вымылся, вычистился, оделся в приобретенные для него обновки и стал похож на совсем другого человека. « Жизнь начинается сначала, - думал он, - пусть все прошлое останется страшным сном и никогда больше не повторится».
Вскоре Сема имел подмосковную прописку и должность директора фирмы «Либретто», основанной Грибовым Георгием Станиславовичем, чьим компаньоном по бизнесу отныне он стал.
Грибов за короткое время «сделал» Семе паспорт (как «сделал», Сема не спрашивал,  это его мало интересовало), и уже во всех документах, которые  позже он принес ему   на подпись, значился Сема не Грыжиным, как это когда-то было, а Золотовым Семеном Львовичем.
В документы (а это были контракты, договоры, разные финансовые документы) Сема не вникал, подписывал, где было нужно.
На первое время Грибов дал ему полторы тысячи рублей и строго настрого приказал сидеть здесь, в