БОКОПЛАВЫ

Центральной таможни испытывали то же  самое. Но трое молодых ребят, вошедших в сарай вместе с нами, видимо, уже привыкли и ничего подобного не ощущали. Они сразу принялись за работу: стали нагружать в какую- то цилиндрическую крутящуюся вокруг своей оси емкость одну коричневую массу,  другую, потом начали  их смешивать  Терпеть запахи этой «кухни» не было никаких сил, и  мы  с оперативниками пошли к выходу. Прямо перед выходом, аккуратно  сложенные один на другой, лежали  такие же полипропиленовые  мешки с готовым  кормом для рыб, какие я арестовал на таможенном посту «Тревожный»...    
Евгений ждал на улице, не хотел лишний раз травить организм.
Выбравшись на свежий воздух, я подошел к нему:
-Как же вы тут дышите?
-Да я-то недавно здесь работаю, сам не могу привыкнуть, - сказал Евгений. – Ребята - месяца четыре-пять, поначалу  тоже, рассказывали,  задыхались, некоторые даже курить бросили.   Курящим плохо. Если покурить, а потом зайти в цех – сразу рвота начнется.
-Что же это у вас за корм такой ядовитый ?
-А хрен его знает. - Евгений достал сигарету, закурил. – В основном  Грибов сам всем заправляет. Я его вообще только пару раз видел. Звонит он, правда, часто. Позвонит, скажет по телефону, что нужно сделать, и все... Чаще всего после его звонков гадость эту вонючую привозят. Я встречаю, говорю куда высыпать; ребята обрабатывают, запаковывают  и складывают аккуратненько. Так и работаем.
-А вывозят часто?
-При мне вывозили один раз, совсем недавно. Четыреста с лишним мешков забрали.
«Так, так, - думал я, - четыреста с лишним мешков по тридцать пять килограммов – пятнадцать тонн и получается. Значит, «мои» мешочки вывозили ».
-А что произошло, если не секрет? – Полюбопытствовал Евгений. – Чего вас наш корм  заинтересовал?
-Да ничего особенного, - сказал я (не будешь же все наши догадки рассказывать), - расследуем, разбираемся, почему корм ваш так дорого стоит.
-Неужто он много стоит?
Интуиция подсказывала мне, что его вопросы действительно искренни. Один только вид простого деревенского мужика говорил о многом. Впрочем, конечно, я мог и ошибаться - внешность нередко бывает обманчива. Но, что бы то ни было,  все больше я убеждался в том, что и он очень далек от замыслов Грибова… Заместитель  директора маленького предприятия не знает, сколько стоит продукция его производства…  «Хороша» шаражка, ничего не скажешь.
-А сколько бы Вы дали, скажем, за килограмм этого корма? – поинтересовался  я.
-Ой, да я бы его даром не взял, - отмахнулся Евгений. – Я этой вонеты здесь нанюхался.
-Ну, все-таки? Если бы рыбок очень надо было покормить?
-Знаете, по моей зарплате если судить, рублей за сорок, может, и взял бы, и то, в крайнем случае, ну, если б уж очень надо было.
-Да не прибедняйтесь, не прибедняйтесь, - издевался  я, – грешно заместителю директора жаловаться на зарплату.
-А я и не жалуюсь, - потупив взгляд,  произнес Евгений. – Две тыщи за месяц дал директор и ладно – на хлеб с молоком хватило. Прописки-то  у меня нет московской. Кто ж больше  заплатит? Сам я недавно с Украины приехал. Живу пока здесь в деревне недалеко от Каширы. На работу езжу на машине – Грибов дал. Что еще надо?..
«Ну и дела. Знает, кого нанимать, проходимец… - мыслил я про себя».
-А ребятам, сколько он платит?
-Ребятам, примерно также – когда полторы, когда две тыщи получают.
-Да-а,  жлоб ваш директор, полкило корма в месяц на работника выходит.
-Как это? – не понял Евгений.
-А так. Корм Грибов продает по четыре тыщи за килограмм. – На улице уже было темно, но даже в темноте  я увидел, как глаза его округлились от удивления. – Полкило – две тыщи – ваша зарплата.
-Да ну? Не может быть? Кто ж его купит за четыре тыщи?
-Вот, и я думаю, кто?
-Слушайте, - сказал он так, будто сейчас сделает для всех какое-то открытие, - а может, это не корм вовсе?
-Нам это тоже хотелось бы знать, - сказал я. – Кстати, килограммчика  два сейчас мы возьмем на экспертизу…
-Да, да, если нужно – пожалуйста.
Чтобы не тратить время, мы с Карасевым снова зашли в производственный сарай, достали два полиэтиленовых пакета и, словно на соревнованиях, подбежав к ящикам с готовым кормом, на одном дыхании стали наполнять пакеты. Быстренько, чтобы не задохнуться, набрали по полпакета и тут же выскочили на улицу.
Евгений стоял в задумчивости, в той же позе, в которой я его видел две минуты назад. Мне показалось, он даже не заметил нашего временного отсутствия.
-А может, нам наркотики привозят, а мы их, сами того не зная, маскируем под корм: смешиваем с каким-нибудь безобидным песком, который потом легко можно будет отделить, - гадал он.
-Может, конечно, и наркотики, - сказал Карасев. – Вам виднее. – Он засунул нос в пакет с кормом и, подчеркнуто выражая его неприятный запах, как мог, скривил физиономию. – Но мне кажется, что это больше похоже на отравляющее вещество.
-Ладно, специалисты, - улыбнулся я, - экспертиза покажет, что там на самом деле.
Мороз начинал пощипывать лица, и я предложил пройти в первый сарай – погреться, а заодно и, как положено, оформить взятие проб корма.
Так и сделали.
В сарае я заполнил два бланка «протокола о взятии проб и образцов» и один из них вручил Евгению.
Как я и предполагал, никаких документов у Евгения не оказалось. Работал он, как и все остальные, на честном слове Грибова, и не то что технических условий на корм или бухгалтерских бумаг по его купле-продаже, Евгений в глаза не видел даже письменного приказа предприятия о своем назначении на должность.
Дела обстояли, хуже не придумаешь, но выбора не было…  Вместе с протоколом я передал Евгению и «определение об истребовании сведений», которое  выписывал еще в дороге. Конечно, я понимал, что  не получить нам  нужных документов. Он легко  мог выбросить это определение, и ничто бы после этого ему не  грозило. Но так, на всякий случай, я припугнул его статьей Закона, обязывающей фирму «Флагман» представить мне все истребуемые бумаги…
Время было позднее.
Сделав на «Флагмане» все возможное, мы попрощались с Евгением, сели в машину и поехали назад, в Москву. Нас с Карасевым еще ждал ночной поезд. Командировка подходила к концу, и завтра нам предстояло отчитаться шефу о проделанной работе. «Вряд ли он будет доволен, - думал я.– Но мы  отработали все, что было в наших силах. Выше головы не прыгнешь. Хотя мы и вымотались до предела, но никакой бухгалтерии «Флагмана» и «Либретто» перевернуть нам не удалось. Время на противоборство таможни с Лукьяненко и его компанией еще оставалось, но шансы на нашу победу за сегодняшний день не возросли ни на грамм. Чтобы как-то повернуть «дело» в нашу сторону, выход виделся один - найти Грибова и под пытками «расколоть» его. Но это не в нашей компетенции. Мы, инспектора таможни, ведущие производство по административным делам, люди маленькие: в розыск человека не объявим, обыск не  организуем, а о пытках и речи нет – не гестапо. У нас, как: не смог ты уговорить нарушителя, чтобы он сам пришел к тебе в протоколе расписаться  или постановление о наказании получить – сам виноват, по твоей вине он не ознакомлен со своими  правами и обязанностями (попади такой протокол в суд, пиши  пропало, вернет судья «дело» на доработку, а там дорабатывай, снова уговаривай нарушителя придти, поставить закорючку, если он вообще еще не испарился в неизвестность. Так что, дорабатывай, не дорабатывай, а результат может не измениться),  и по твоей вине постановление, не полученное нарушителем  (а от его получения  опытный нарушитель, если захочет, всегда увильнуть сможет), не вступит в законную силу.  Такая у нас работа…»
Монотонный гул мотора и легкие покачивания машины размаривали. Постепенно мысли о работе уходили из головы, веки свинцовой тяжестью наваливались на глаза, и хотелось только одного – побыстрее добраться до мягкой домашней кровати и как следует выспаться.

5.

Пока мы путешествовали по каширским лесам, Лукьяненко не дремал: сразу после новогоднего праздника, отделившего всех от будничных страстей, посыпались в таможню результаты его бурной деятельности - жалоба фирмы «Рулада» на действия сотрудников поста «Тревожный»,  а следом и прокурорский протест.  
« Запрет «выпуска» товара по грузовой таможенной декларации № 20204200/121202/0006875  сделан по абсолютно надуманным основаниям. – Слышался в жалобе гневный голос Лукьяненко. -  Прошу Вас пересмотреть решение должностных лиц таможенного поста «Тревожный», отменить запрет «выпуска» товара и принять решение в соответствии с законом».
«Предлагаю: отменить определение  по делу №20201000-2222/02,  производство по  названному делу прекратить в связи с отсутствием события административного правонарушения», – негодовал транспортный прокурор.
Что делать? Как быть?
Руководство  таможни образовало мозговой центр по решению насущных  вопросов. Совещания… Совещания… Совещания…В результате, все сошлись на  мысли, что «дело пахнет   керосином!».
Как версия, картина махинаций вырисовывается следующая…
Грибов создает фирму «Флагман», где потом изготавливает с помощью специально подобранных людей  пусть даже и рыбий корм, но корм довольно обычный. Действительный состав его мало кому известен (хотя по документам корм и содержит высушенные ножки бокоплавов, вероятность этого очень мала; реальность производства такого ингредиента общим весом шесть тонн не поддается разумному объяснению). Для фиктивной продажи корма на внутреннем рынке страны, Грибов создает фирму «Либретто», делая ее  руководителем бомжа Сему, который без вопросов подписывает все необходимые бумаги, договоры о продаже товара  фирмой «Флагман» фирме «Либретто». Когда подписаны все необходимые документы, Сема не без помощи Грибова исчезает в неизвестном направлении, скорее всего, снова на какой-нибудь вокзал (периодически  Грибов меняет людей, выбирая их из определенного сословия). Очевидно, Грибов имеет  связи  с кем-то из налоговиков, частных экспертных контор, банкиров, прочих  значимых людей. По заключению  экспертов, которое предъявлялось таможенникам вместе с декларацией, килограмм корма стоит четыре тысячи рублей, хотя все рыночные цены на подобный корм меньше  раз в сорок. Он  грамотно решает все проблемы, возникающие на его пути. Каким-то образом Грибов находит  Лукьяненко – умного и, хотя и бывшего, но опытного таможенника. Он ему нужен для того, чтобы помочь   вывезти  товар за границу , получить за него как можно больше дохода и   пробраться   сквозь    дебри    законов  с минимальными проблемами. Заграничная фирма-покупатель корма для рыб «Флагман» находится в Англии (фирма тоже вызывает подозрение: зачем ей нужен такой дорогой корм?). Итак, цепочка продажи корма: «Флагман» - «Либретто» - английская фирма – есть.    Существующие у нас законы позволяют Грибову и Лукьяненко  взять с государства двадцать процентов от стоимости товара в случае его  продажи за границу. То есть, чем выше стоимость товара, тем больше государство даст.  Наше московское руководство, раскусив замыслы Грибова, попыталось воспрепятствовать вытягиванию денежных средств из государственного кармана: «любыми способами не разрешить вывоз за границу товар, указанный в грузовой таможенной декларации № 20204200/121202/0006875». Корректировать таможенную стоимость,