Любовь бывает лишь одна.

               или
     
ЖЕНСКИЕ  МЫСЛИ  ВСЛУХ  О  СОКРОВЕННОМ

(Эта повесть является заключительной частью романа "Заклятие любви", в которой события любви главных героев романа, Зины и Андрея, рассматриваются  с точки зрения Зины, многого тогда о трагических событиях в жизни Андрея не знавшей и потому не являющейся объективной).


 «Я извиняюсь перед всеми женщинами, прочитавшими мою эту повесть, за то, что осмелился говорить от их имени. Просто, я неравнодушен к женщинам и потому, как мне кажется, порой их понимаю лучше, чем они сами себя»
Автор
             
«Человечество существует в двух, взаимно непримиримых мирах, мира мужчин и мира женщин,  между которыми идет постоянная, незримая  и никогда не затихающая война. Война в прямом и переносном смысле слова».
Заумная фраза из неизвестного источника.

«Не возвращайтесь на пустые пепелища, Зачем вам память прошлых лет? Свою судьбу ты в прошлом не отыщешь. Что потерял, того давно уж нет. И не топчите старые могилы: река времен уходит сквозь песок. И где возьмешь ты мужество и силы, когда  тоска  ударит под висок»
Стихи неизвестного поэта



  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


«Любовь бывает лишь одна. Все остальное только мифы. Испей судьбу свою до дна и пусть потом пируют грифы»
Стихи неизвестного поэта.


                Судьбу свою она уже  испила. Полностью и окончательно. Потому что ей было уже под  шестьдесят. Пенсионерка. Страшное это слово для женщины, пенсионерка! Страшное не возрастом своим, а смыслом. Ибо слово это для женщины не возрастное, а психологическое.  Словно некий твой приговор о приближающимся конце. Конце чего? Да всего того, что составляет смысл жизни женщины на этой земле. И интересов семьи, которая существует больше по инерции, чем на самом деле. И интересов детей, которые выросли и жили уже самостоятельной, совершенно не зависящей от них жизни. И интересов работы, которой у тебя  уже нет и никогда больше не будет.  Нет, работа у нее была! Была! Она еще работала. На кафедре в Университете. Но вот смысла в этой работе уже не стало совершенно. Поэтому можно было со спокойно совестью посчитать, что работы у нее уже не было.

              И никакого будущего впереди у нее уже  теперь не просматривалось совершенно. Пустота! Причем, мертвая пустота. Однако до грифов дело не дошло.  Зачем они, если дело идет о людях?  А они были с мужем, все таки,  людьми.  Хорошими или плохими – это другой вопрос. Но, все же – людьми. И жить друг с другом  они всегда пытались по «людски», по человечески.  Хотя и не всегда и получалось. Причем, чаще по ее вине, а не по его.

              Так вот, день был  выходной, субботний  и Зина хотела  было поспать подольше  или  же просто поваляться в постели и элементарно «побалдеть» одной, наедине с самой собой.  Муж уехал в пятницу к своему брату по каким-то их семейным делам, дети жили в своих квартирах, и она была одна.  Совершенно одна. Но  полежать у нее  не получилось. Она проснулась  в семь часов утра и сна не оказалось ни в одном глазу. Она полежала, полежала в постели, сначала на спине, закинув руки за голову, потом повернулась на один бок, потом опять на спину, потом на другой бок и очень скоро почувствовала, что лежать больше не сможет. Не в состоянии. Не было уже  сил для лежания.

                Она вздохнула и села на раскладной семейный диван, служащий ей с мужем супружеской постелью. Сколько они на нем уже спят? Да, наверное, лет десять. Как купили тогда с мужем эту современную квартиру, состоящую из двух,  размещенных на одной  лестничной площадке квартир в сталинском солидном пятиэтажном доме в центре Воронежа, и соединенных затем ими вместе. Квартиру  с большим двумя  кухнями,  шикарными двумя прихожими, где они так и живут до сих пор. И  как въехали они тогда в новую свою квартиру, лишь чуть-чуть перепланированную,  с новой мебелью, новыми вещами и новыми желаниями,  словно начинали свою новую жизнь,  так и живут здесь с тех пор, ничего не меняя.

                Муж  тогда, в девяностые годы, работал в  отделе рабочего снабжение  на знаменитом Воронежском авиационном заводе, в, так называемом, ОРСе,  одним из замов и, пользуясь всеобщей неразберихой девяностых, они с другом тогда быстро сориентировались  и  приобрели практически  за бесценок  в свои руки мощнейшие склады ОРСа завода, напичканные холодильниками,  холодильными камерами и объемными холодильными установками.

                Они занялись тогда  простым хранением  на своих складах по контрактам и по простым договоренностям продовольственных товаров для бесчисленных фирм и «фирмочек»  города,  возникающих вокруг в несчетном  количестве. Ну, а  потом, освоившись и «заматерев», они  начали  потихонечку  прибирать к своим рукам эти самые городские фирмы и «фирмочки», создав самую крупную в городе торговую фирму по снабжению города  импортными и отечественными скоропортящимися продовольственными товарами.

                Вот тогда они и приобрели эту самую квартиру в центре города,  в шикарном районе,  рядом с городским парком, на втором этаже большого сталинского дома, соединив две квартиры, трешку и «двушку»,  в  одну превосходнейшую по тем временам многокомнатную квартиру. Но это тогда она им казалась и была действительно  превосходнейшей, но сейчас, когда дети поразбежались и жили в своих собственных квартирах, в ней  было громоздко,  пустынно и тоскливо.

                И она подумала,  не пора ли здесь что-нибудь сменить из мебели. Или полностью все обновить в модном ныне стиле евроремонта.  Ведь надо же хоть что-то делать в этой жизни? Мысль эта показалась ей интересной и она даже загорелась желанием пройтись по мебельным магазинам  и посмотреть на нынешние  образцы мебели. Больше ей делать было нечего, да  и  думать было совершенно не о чем. Так почему бы и не сделать этого, раз появилось такое желание?

                Но, чтобы пройтись по магазинам, ей надо было сначала полностью встать,  затем  сотворить себе  утренний марафет, позавтракать и потом выйти из дома, завести  машину и поехать.  А ей сейчас  ничего не хотелось делать. Даже одеваться не хотелось, даже  завтрак себе приготовить не хотелось. Она так и зашла на кухню в одной лишь своей «ночнушке».  Дома никого не было и кого же  ей было  тогда стесняться? Мужа своего она уже давно не стеснялась. А ведь в народе  говорят, что, если ты, женщина,  не стесняешься своего мужчины, то ты  не любишь его.

                Любила ли она своего мужа? Она твердо знала, что нет. Даже обыкновенно женской симпатии к нему у нее  не было. Было простое, элементарное  равнодушие, когда абсолютно все равно,  есть ли он, или же нет его. С самого дня свадьбы она его не любила. И она догадывалась, что муж знает об этом ее «нет». Хотя она  и дала согласие на его бесконечные предложения о замужестве, но она его не любила. И не смогла полюбить несмотря на все свои усилия, на все свои старания и  на все свои  желания. А ведь она очень даже хотела его полюбить. Пусть лишь вначале их совместной жизни, пусть! Но старалась. Но не все в нашей жизни делается по нашему желанию. Далеко не все. А полюбить по желанию ни у кого на этой земле еще не получалось.

                Он, ее будущий муж, всегда был рядом с ней. Сколько она себя помнит. С самого ее десятого класса. А может даже и с девятого. Куда  бы она не пошла с подругами или друзьями,  чтобы она ни делала, он всегда был  рядом с ними, а точнее, рядом с ней, шел за ней,  как иголка за  ниткой, хотя и долго держался от нее на расстоянии.

                Он был старше ее на три года и учился  заочно в Московском пищевом институте.  Отец его был начальником местного Горторга города Лебедяни,  и он работал у отца  в отделе  технического управления  специалистом  по продовольственным товарам. Жених он был не просто завидный, а сверх завидный, и девицы к нему клеились во всю.  Однако  он почему-то никого вокруг себя, кроме Зины,  не видел и не хотел замечать Он  сразу же  намертво прилип к Зине. Хотя  Зина держалась с ним очень сдержанно, близко к себе не допускала и ни на какие отношения с ним не шла, а лишь только иногда  позволяла ему  быть с собой рядом.  Хотя и это было для нее чисто по девически приятно. Как ни говори, но все-таки – поклонник! А ведь далеко не у каждой девчонки в те времена  к окончанию школы были такие неотвязные поклонники.

                Он даже на выпускном оказался вместе с ней.  Так, как парня тогда у нее не было никакого, то она позволила поцеловать себя именно ему. Это был ее первый в жизни поцелуй и ничего, кроме элементарного отвращения, он у нее не вызвал. Она еще не знала, что поцелуй доставляет девушке или  женщине высшие психологические и  физиологические наслаждения только лишь тогда, когда  ты целуешь своего любимого парня или мужчину. Или же он целует тебя.  В противном случае это получается элементарным «пососать» чужие губы. Но ведь  далеко не к  каждым губам тебе хотелось бы прикоснуться своими губами, не то, чтобы поцеловать.

                Зина села за стол, взяла из стоящей на столе вазы яблоко, и начала его есть. На душе было грустно «прегрустно». Даже слезы на глазах навернулись. В этот момент зазвонил ее мобильник. Она взяла его и глянула на экран. Звонила ее младшая сестра Валя. С ней они всегда были в хороших и доверительно близких отношениях. Еще с тех самых пор, когда у нее началась ее первая и, как ни странно это признавать взрослой женщине, последняя ее настоящая любовь.

                Она нажала кнопку приема и услышала знакомый, взволнованный и чуть ли не плачущий голос сестры:
              -- Привет Зинуль! Я тебя не разбудила? Твой разлюбезный рядом? Нет? А где он? Уехал к своим? Как здорово! Слушай, Зин, я на ногах с пяти часов утра. Мой разлюбезный укатил  на рыбалку с друзьями до  понедельника Я хожу по квартире, как набитая дура,  и не знаю, куда себя деть!

                -- Чем набитая? - рассмеялась Зина. Она по настоящему любила свою младшую сестру и это был единственный на свете человек, который знал всю подноготную личных проблем  ее  жизни  и  которой она при нужде,  единственной,  всерьез и от души,  могла поплакаться, если ее подпирало основательно и ей было уже совсем  не «вмоготу»!

                -- Как чем? – вскрикнула Валя, - Свободным временем и плохим своим  настроением! А когда у меня плохое настроение, я хочу с ним поделиться с тобой, моей любимой сестрой! Ведь, когда двоим плохо, это же лучше, чем плохо одной!
             
                Зина рассмеялась:
              -- Ладно, приезжай ко мне! У меня есть бутылочка превосходного  Кипрского рислинга. Прелесть, а не вино.

            -- Во-о, - поддержала ее Валентина, - а у меня имеется бутылка Португальского портвейна. Тоже классное вино! Давай напьемся! И торт я по дороге куплю.

                Где-то через час Валентина была у Зины. Зина сварганила к этому времени  салатик из того, что было в холодильнике. Холодное  вареное мясо из говядины и курицы, порезанное кусочками;  холодная картошка,  порезанная ломтиками,  порезанные  огурчики, помидорчики, перец красный болгарский, два вареных  яйца вкрутую, тоже мелко порезанные. Все  уложено  в салатницу, все густо  полито майонезом и тщательно