просьбе правитель прислал землекопов. В земле быстро
образовалось укрытие. Из осиротевших копий, половина фаланги легла,
было выстлано ложе для славного, непревзойденного воина. Спешно
прибывший целитель определил, что Нурибек жив, но падение на него коня
сжало органы и нужно лечение и время, чтобы он пришел в себя.
Я приказал поставить шатер возле укрытия. Не было теперь
ничего важнее жизни Нурибека, который понадобился султану.
Победа обошлась дорого. Двадцать пять тысяч погибших
сирийцев против десяти тысяч ордынцев. Позже я узнал, что основные наши
силы так и не вступили в бой. Едва их завидев, ордынское войско, мигом
удрало , бросив на неминуемую гибель лучший тумен.
Правитель Сирии рассыпался в любезностях, одарил дарами едва
ли не каждого воина когорты. Зная, что большие награды могут испортить
людей, я под командованием помощника отправил когорту в Египет ,
оставив себе шесть человек для эскорта. Султану, через помощника, передал
донесение о победе и задержке по его личному поручению.
Через две недели Нурибек пришел в себя, и я понял, что
выполнил-таки задание султана. Он в который раз оказался прав. Сил
и удачи хватило. Незадолго до отъезда меня навестил тот самый кузнец и
вернул с превеликой благодарностью золотой динар. С этим динаром
я не расстанусь.
Сколько сил и сердца было отдано Дамаску в эти дни. Но пора
возвращаться. Ждут Египет и султан. А дома, Тарута с маленьким сыном.
