Мам-Мыша

мягкое серое кресло, тот молча улыбался с неестественно радостным выражением лица. Глаза были неподвижными, как у механической игрушки.
- Вот кому я его буду сдавать? А если в его деревне и дома-то у него нет? И вообще никто его не возьмет? Куда я с ним? Обратно? Ведь не случайно же преду-предили, что с медпункте не оставлять. В полиции – тоже нельзя. Не преступника привез – рабочего по контракту. Никогда таких оговорок не было. Всегда кто-то встречал в аэропорту. Значит, есть проблемы, о которых умолчали! – пытался проследить приклад-ную логику инструкции Александр.
Таец с игрушечными глазами молча улыбался.
- Ну, зачем, зачем, я согласился его везти? А вдруг вообще не успею на обратный рейс, просто не обер-нусь? Они ж мне только сутки дали, чтобы день сэкономить!
Александр так и не понял, спал ли его таец вообще, или он и спал с открытыми глазами и игру-шечной улыбкой? А может, вообще он тоже думал и думал о том же?
Александр вновь посмотрел в иллюминатор.

Самолет приближался к Бангкоку, но словно к Волге, точнее, к той самому берегу, где они с Димкой считали Мам-Мышами расстояние от их палатки до берега и забрасывали поплавушки к полусонному бакену.

9
Бангкокский аэропорт потряс Александра своим масштабом. Израильский Бен-Гурион – младенец по сравнению с двумя терминалами столицы Таиланда. Ну, как здесь сориентироваться? Упаси господи, тай-ца где-нибудь потеряешь. Он же еле-еле ноги под собой несет! Его ж тащить на себе надо, а тут ящик весом в 15 килограммов, чтоб провалился этот меди-цинский арсенал безопасности!
Лучше б они коляску вместо этого ящика дали. Ну, как же, жди! Заплатить израильскому врачу дешевле, чем привлечь тайскую медицину с колясками. Это вам не кинематограф и не рекламное агентство. Между тем у стойки паспортного контроля больной буквально повис на Александре, едва передвигая ногами. И здесь Александр увидел спасительную движущуюся дорожку, ведущую по всему длинному переходу гулкого терминала почти к выходу.
В это время у выхода толпились встречающие. Все в желтых футболках и все, как показалось Александру, с мартышечными лицами! Он невольно взглянул на своего пациента. Нет, его таец был ре-шительно не такой. Его бы он сразу узнал, даже если бы тот был в желтой футболке, – по неморгающему игрушечному взгляду и остановившейся улыбке… И вдруг из толпы встречающих на одно лицо отделилась группа тайцев и двинулась прямо на Александра. От внутреннего напряжения что-то заш-калило:
– Да что они от меня хотят? Тоже мне тайское гостеприимство!
Между тем группа из двенадцати человек как-то почти мгновенно окружила Александра и больного. Они что-то наперебой говорили, но Александру казалось, что требовали. Но потом тихо-тихо из группы выделилась маленькая пожилая женщина с бойким средних лет тайцем, который обратился к Александру по-английски:
- Здравствуйте, вы, как следует понимать, доктор Алекс?
- Да, – ответил Александр.
- Все мы пришли встречать нашего Тая.
Александр неожиданно подумал, какое легкое имя у его пациента, когда его произносят по-челове-чески, а не так, как в истории болезни со всеми тайскими заковырками, когда даже ивритские имена кажутся легкими.
Это, – он указал жестом на женщину, – его мать, а остальные – родственники. Нам сообщили, что вы должны доставить его до дома, но до провинции еще 400 километров. Но тратить это время на ожидание в деревне. Тай уже здесь, у себя, на родной земле. Мы на микроавтобусе и хотим взять Тая поскорее домой.
В это время мать-тайка подошла к сыну и без-звучно прислонилась к нему. Долго смотрела на него полными горьких слез глазами. А потом начала что-то говорить на неведомом Александру тайском наре-чии… Тай был непроницаем. А она опять что-то лепетала и лепетала, тихо гладя его по смоляным волосам, совсем как гладят по головке маленького ребенка.
Игрушечная улыбка Тая оставалась неподвиж-ной. Но маленькая женщина осторожно прикоснулась ладонью к его лицу, словно пытаясь оживить немоту сломавшегося механизма. Потом обняла за плечи, неожиданно сжавшиеся до детского размера. И все что-то шептала и шептала, и колыбельно мурлыкала, успокаивая свое дитя и пытаясь оградить своего сына от всех бед мира у этого мира на виду...

Александр глянул на своего пациента, и ему показа-лось,что губы тайца дрогнули. Александр не мог различить наверняка вырвавшегося мычащего звука, но ему показалось, что это было: «Мам-Мы-ша…»

Переводчик обратился к сопровождающему:
- Доктор, разрешите нам взять нашего Тая?
У Александра, словно камень с души свалился.
- Минуточку, я должен предупредить Израильскую страховую компанию, – отозвался Александр. Он набрал номер телефона, изложил суть ситуации и вдруг услышал совершенно неожиданный ответ:
- Согласно инструкции, предписанной договором, – отвечала секретарша, – вы должны доставить его до деревни. В противном случае компания имеет право расторгнуть с вами договор, аннулировав коман-дировочные.
- Как? – возмутился Александр.
- Такая инструкция, – ответила секретарша и поло-жила трубку.
- Стерва, – не в силах удержаться, выругался Александр.
- Что? – переспросил переводчик, не знающий русского.
- Честно говоря, даже теряюсь, что и ответить. Понимаете, завтра утром у меня рейс. Я впервые в Бангкоке. Ну, конечно же, я бы хотел что-то увидеть. А так я еле-еле поспеваю к своему рейсу.
Группа тайцев-родственников притихла в ожида-нии. Никто и не думал, что может произойти такого рода заминка.
- Я попытаюсь что-нибудь придумать. Действитель-но, жаль, если вы не успеете увидеть храмов великого Будды.
Переводчик стал звонить по разным тайским номерам, что-то там по-своему объяснять. В резуль-тате вдруг раздался звонок из израильской компании с разрешением отдать-таки пациента под ответствен-ность матери в аэропорту.
Александр в последний раз взглянул на Тая, тело которого совсем сжалось в забытую детскую позу и в улыбке появилось нечто неуловимо детское.

10
Александр отправился в камеру хранения, где можно было бы оставить не то чтобы его медицин-ский ящик, но даже лимузин, потом поднялся и без всякой суеты сел в свободное такси.
- Таксиметр, – припомнив наставления интернет-ги-да, он обратился к водителю, давая понять, что платить будет строго по счетчику. Александр с любо-пытством озирался по сторонам. Ни тебе трамваев, ни троллейбусов, зато – метро, но не под землею, а над землей! Впервые в жизни он увидел настоящий не-бесный поезд, прямо как в рязановских «Небесах Обетованных». Около двадцати станций и две линии соединяют важнейшие части города в центре. И еще – автобусы – со стеклами, а значит с кондиционером, без стекол и кондиционеров – для бедноты. И еще – так называемые тук-туки – мотоциклы с колясками-прицепами на двоих пассажиров. И весь народ – в ярко-желтых футболках, прямо как родственники его Тая! И во всей этой желтой массе только и пестреют черные прямые челки. Ну, словно пчелы на сотах.
Бросив вещи в гостинице, Александр тут же об-ратился к администратору с просьбой отметить на карте красным фломастером маршрут основных достопримечательностей Бангкока. У отеля околачи-валось несколько тук-туков со своими колясками, ожидая, как вернее взять в оборот свою доверчивую туристическую добычу. Они напе-ребой бодро тара-торили: "вэри чип прайс", "секс соу", "Буда"…
Александр подал одному тук-туку карту и тот, кивнув, полетел, как байкер. Александр, словно в аттракционе, мужественно держался в своей прицеп-ной коляске. Тук-тук остановился у помещения с вы-веской «Секс шоп». Александр запротестовал, указав на карту. Тот вновь понимающе кивнул и рванул, да так, что Александр едва не вылетал на крутых виражах, наконец, где-то остановился перед вывеской "Вэри чип прайс". Александр с возмущением указал на карту. Тот опять понятливо кивнул и уже собрался двинуться с места, как вдруг Александра осенило, что этот мошенник просто возит его по своим точкам, с которых получает проценты! Александр поспешно расплатился, вылез из прицепа и попытался поскорее развязаться с простодушным грабителем, сославшись на изменившиеся планы желание пройтись пешком.
Через некоторое время он остановил свободное такси и с волшебным словом таксиметр подал таксис-ту карту, указав на отмеченные красным фломас-тером места Императорский дворец и храмы Будды. Обязан везде отметиться, везде запечатлеться, чтобы вернуться с собственными бонгкокскими свидетель-ствами о местопребывании. Однако к концу дня дворцово-буддийские впечатления вконец уморили Александра. И администратор, подавая Александру ключи от номера, услужливо заметил: - Мистер Алекс, у нас в гостинице – великолепные масса-жистки. Один сеанс тайского массажа – и усталость как рукой снимет!
Как только ни массировали его две смуглые, низкорослые, мускулистые тайки. С ощущением здо-рового тела возвращались мысли о Люсе и желание раствориться в ее белом, шелковистом, податливом, улавливающем каждый его жест нежном теле.

11
Это были 1980-е годы. Люся и Александр оба учились в Москве. И это было их лучшее время. Они оба вечно пропадали в библиотеках. Он – в Меди-цинской, а она – в Ленинке. Оба посещали свой любимый Музей изобразительных искусств имени Пушкина, где часто менялись выставки, и где всегда было что посмотреть. Но они не знали друг друга…
И вот однажды, стоя в гардеробе за пальто, Люся услышала, что вся Москва нынче стекается совсем не в Пушкинский, а какой-то землеведческий музей, где поместили новый суперэкспонат. Люся была в пере-довиках по части освоения культурных фондов. Их курс сплошь состоял из паломников искусства и дежурил по редким музейным выставкам. Но здесь она никак не могла взять в толк, что такое необычное могут выставить в Музее землеведения МГУ? Тем не менее, вежливо поинтересовалась у молодых людей, где находится этот музей.
Как выяснилось, говорившие спешили туда же. Так Люся и оказалась среди землеведов-поклонников, когда никого и ничто вокруг не интересует, но все спешат отметиться у нового кумира.
А все летели к «топазу чистой воды» – уникаль-ной геологической находке. В 1970-е годы, в Волыни, в пегматитовых жилах и гнездах гранитов, под воздействием горячих флюидов на горных породах и появилось это чудо света. Люся глянула на него и утонула в его чистоте.
И тем не менее, возможно, она и позабыла бы об экспонате, как, скажем, о «Моне Лизе» за несколькими пуленепроницаемыми прозрачными колпаками, отгороженной на десять метров по периметру красной бархатной лентой, охраняемой четырьмя милиционерами, с подгоняющей вас очередью: «Мол, хватит, любоваться мировым шедевром. Искусство принадлежит народу, тем более, если ты купил входной билет».
Тогда еще она поймала себя на мысли, что после приобщения к шедевру Леонардо, у нее не родилось самоуважение к пополнению своего интеллекту-ального джентельменского набора. Эстетическая и эмоциональная сторона через день-другой вытесня-лась инерцией новых духовных приобретений с записями в блокноте – это на тот случай, если знаме-нитый художник был знаменит в узких кругах… Сколько же всего было просмотрено и оббегано… Красивая суета, роскошные детали которой позже