На склоне лет

казалось, что так делается само собой, самой жизнью, а не из-за виновности перед другими. Важно творить жизнь так, что это сама жизнь занята творчеством, то есть, творить от избытка, а не от недостатка жизни, чтобы заслужить жизнь. Кажись злым, чтобы тебе не мешали делать добро. Так и поступает жизнь.
        Не бойся жить. Будь сам страхом Божьим. Внушай ужас жизни. Только так ты сможешь быть спокойным в душе, невозмутимым, счастливым. Обмани в самом себе тот идол, который сидит в тебе и который внесли в тебя как троянского коня те, кто желает тебе смерти. Кто этот идол? Ты сам. Ему ты поклоняешься и хочешь быть похожим на него. Вынеси его из себя, но так, чтобы он не заметил этого. Вот как раз для этого следует стать «Я», заменив им самого себя, чтобы вытеснить идола из себя. Это не ты, а он, идол, должен бояться тебя. Но так будет, только если ты подменишь его «Я». Это будет лишь при одном условии: ты никогда не уподобишься этому Я», не соблазнишься стать им, идентифицировать себя им собственно. Если это случится, то «Я» станет новым идолом, и ты убоишься самого себя, станешь жалким самообманом.
        Не уподобляй Бога страху. Бог не страшен. Это таким его делают люди, чтобы им, точнее, его идолом пугать друг друга. Но не препятствуй им в этом. Они не исправимы. Лучше сам исправься. Чем? Жизнью любой ценой. Именно такая жизнь внушает паразитам сознания страх. Только этого они боятся и прячут глаза, закрывают их на тебя, на то, что ты делаешь, чтобы не оцепенеть от ужаса от того, что ты творишь с собой. 
      Интересно, сошел ли с ума Ницше? Конечно, нет. Он только прикинулся сумасшедшим, чтобы паразиты сознания отстали от него, потеряли к нему всякий интерес, приняв его за «живой труп». Так он обманул смерть, сохранив жизнь любой ценой – ценой собственного сознания. Причем так достоверно прикинулся, что сам поверил и сошел с ума. Лучше нельзя было и ожидать. Я рад за Ницше, которому не изменило чувство жизни. 
        Ницше, ладно, но что нам делать, когда враг рода человеческого стоит у ворот? Или он уже перешел красную линию и находится среди нас? Совершенно верно, он находится среди нас. Тогда как нам быть? Следует избегать идентификации, держа образ «я» перед собой. Но никак нельзя быть в том образе. Это смерти подобно. Сразу же станешь причастен антихристу. Кто же он? Он где? Везде, где есть ты. Он есть ты. Это почему? Потому что его присутствие среди нас есть знак богооставленности, отчужденности от Бога в самом себе. Но в отличие от Бога, который для человека трансцендентен, тогда как человек для него имманентен, для нас антихрист имманентен в силу нашего ничтожества. Он есть та бездна, пустота ничтожества, то ничто, что разверзается в нашей душе. Она раскрывается в ней теперь, когда он царит в мире, накануне конца света. Этим светом в мире был для нас Иисус Христос.
        Но свет гаснет и сгущается тьма антихриста. Антихрист тем и опасен, что свет гаснет не снаружи человека, а внутри его души. Один человек не сможет сберечь в себе луч света. Человек не является излучателем этого света спасения. Он только его отражатель. Сохранить луч света можно только одним способом, отражая друг от друга свет и тем самым загораясь от других. Но для этого следует иметь единомышленников, составляя светлое, лучистое братство Спасителя. Такими мы должны быть в душе, а в жизни стремиться к тому, чтобы выжить любой ценой. По возможности не ценой жизни других. Но это как придется. Мы важны не сами по себе, а тем, что в нас до поры до времени теплится жизнь и лучится свет спасения. Однако для этого мы должны быть похожи, составляя части одной и той же души как целого и рационального числа. Это число и есть знак единого и вечного разума (Логоса, смысла). Но в уме ли современные люди? У меня относительно этого большое сомнение. Люди обезумели, приняв в себя антихриста, позволив паразитам сознания осеменить свое сознание.
        Так называемая «информационная революция» и есть событие прихода антихриста в наш мир. Ее второй этап после внедрения путем кодирования (чипирования) под видом «приватизации» (привитием паразитов сознания нашему сознанию) – этап освоения нашего сознания паразитами сознания как разносчиками этой пресловутой информации - и есть то, что трансгуманисты (антигуманисты) как агенты антихриста называют «оцифровкой». С помощью этой оцифровки антихрист как зловредный паук раскидывает сеть своего влияния, узлами которой становятся наши сознания. Мы впутываемся в сеть безумия этими самыми паразитами сознания, которые обесчеловечивают его.
        Таким образом, легион духов (демонов) мертвых пришельцев распространяет свое безумие, заражает им наше сознание. Антихрист – их собирательное имя. Сознают ли трансгуманисты, составляя мировое правительство, что они творят не свою волю, а волю антихриста, являясь его жалкими слугами, не имеет никакого значения. Ведь они уже поглощены им и стали проводниками, по которым разбегаются как тараканы по щелям нашего сознания эти самые «паразиты сознания».  Сеть антихриста есть среда, в которой паразиты сознания обмениваются друг с другом сигналами, составляя из них базу данных. Эти данные мы воспринимаем в качестве внушительной информации, директивной для зараженных людей. Такая информация помимо нашего осознания становится руководством к действию заражения. 
        Пресловутая информация, являясь пищей для паразитов сознания, работает на машинном коде, упрощая сознания до уровня «счетной машинки». Но в результате этого рушится вся вавилонская башня или ментальная пирамида его сознательной жизни, погребая под своими обломками самого человека как душевное существо. Душа человека съеживается под радиоактивным излучением мертвых душ пришельцев как шагреневая кожа, причиняя ему неимоверные моральные страдания, при том условии, что у него еще осталась совесть. У трансгуманистов она уже успела истлеть, если только, вообще, была. 
        Исходя из вышеизложенного, казалось бы, следует вероятно предположить, если не обоснованно утверждать, что машины, в принципе, не могут мыслить. Но здесь для ясности понимания мышления нельзя не уточнить сам смысл того, что такое мышление. Я, например, под мышлением понимаю не способность считать (вычислять, исчислять, в общем, измерять), а нечто иное. Что же? Мыслить. Счетоводство является непосредственно рефлексивным занятием (к слову сказать, я довольно-таки благосклонно отношусь к счету, не редуцируя его к физиологическому рефлексу, вроде естественного кодирования и декодирования генетического аппарата). Но оно, это счетоводство («сядем и посчитаем») является не столько творческим, сколько повторительным, отражательным занятием. Тем не менее, я не могу свести мышление к одному припоминанию (анамнезису), как это делают наивные интерпретаторы Платона, приписывая ему такую глупость. Все же исчисление предполагает некоторую хотя бы формальную (априорную) синтетичность, а не только аналитичность.
        Мышление, а точнее, размышление (медитация) есть созерцательная синтетичность, предполагающая не только аналитическую конструктивность, но и критическую интуитивность, способную перерасти, преобразоваться в представительную, воображаемую продуктивность. То есть, мышление не только терминологично, в пределе понятийно, но и идейно. Оно есть способность не только комбинировать знаки, но и духовно проницать их порядки, читать между строк. Поэтому даже умное чтение, а не только умозрение, есть не просто считывание числового значения с материального носителя счета, так называемое «информирование», но и понимание или не только открытие знания, а еще и его творения.
        Кстати, я заметил, как только я начинаю во всеуслышание вещать свои сокровенные мысли, так сейчас же мне «прилетает ответка» за мои публичные критические высказывания, как если бы мировой разум меня прямо наказывает за то, что он устанавливает для всех. В том числе и для меня, каким бы особым я не считал самого себя. Вот, например, намедни я стал доказывать студентам полную бессмысленность тестирования в философии, являющейся занятием понимания смысла. так мне тут же мой коллега сообщил, что всех нас преподавателей ждет тест на профпригодность. Неужели это случайность? Это очередной раз намек на существование такого явления, как мгновенное (телепатическое) сообщение с вне-человеческим разумом, который тем самым реагирует, что он в курсе моего вольномыслия, что его не устраивает. Может быть, ментальное паразитство есть реактивное состояние мирового сознания? Неужели оно такое невоспитанное и некультурное? Зачем так глупо обижаться на то, что является естественным занятием для разумного существа, - думать, а не считать? Или в божественной канцелярии есть мнение (явление духовного бихевиоризма), что человеку приличествует только считать и реагировать как крысе на тестовые уколы в мозг?
        Ну, что за детский сад?! Вообще, я уже давно полагаю, что мое философское учительство с пользой для этого дела вполне может обойтись без оценивания ответа моего ученика. Но все же если оценивать, то какой критерий оценки ответа студента предпочтителен, если это ответ по философии? Такого вопроса нельзя избежать, имея дело с учебной философией. Условиями возможности правильного выбора оценочного критерия являются, во-первых, незнание того, какой ответ точно правильный, так как если ответ будет точным, то вопрос, на который он отвечает, станет не философским, во-вторых, субъективный характер оценочного суждения. Исходя из этого, что остается делать? Придерживаться здравого смысла, ибо он единственный может быть «якорем спасения» при оценке ответа, его объективным судьей. Почему? Потому что, как правило, студент не знает предмета, то есть, философии. Но имеет свое мнение по вопросу. А мнение не подлежит оценке, так как не бывает правильного мнения, все мнения мнимы, ошибочны, ибо не являются знанием. Ведь оценивается именно знание.
        Причем философское знание нельзя узнать в книге по философии, например, в философском учебнике. Значит, студент не знает и не узнает философии из учебника. Тогда откуда он его узнает? Из беседы с преподавателем, если тот сам его знает, и правильного применения метода здравого смысла, который должен быть у студента, как человека.
        Другим методом, адекватным философии, он не обладает, если прежде ей сам не занимался и  из знакомства с ней ему не научился. Это единственно, чему он может у философии научиться. Научиться руководствоваться здравым смыслом, то есть развивать ту мысль, которую он может «выудить» из учебника или почерпнуть из жизни, или, наконец, извлечь из беседы (лекции) с преподавателем. Другие пути (методы) недоступны ученику-студенту. Что из этого следует? То, что преподаватель сам должен руководствоваться здравым смыслом при оценивании ответа студента. Однако такая здравая оценка не может быть, в принципе, дифференцированной, больше, чем на один шаг, а тем более точной. Единственно, что можно здесь разграничивать так это то, что может быть здравым или не-здравым с точки зрения осмысленности ответа. То есть, ответ либо имеет