Встречи, рожденные историей...

плен, так как до самого конца враг защищался. Введенные сегодня в бой в районе Липок 2 полка 80 стрелковой дивизии потерпели поражение от наших огневых средств обороны. Враг  уже в исходном районе понес значительные потери от нашей артиллерии. Здесь также были захвачены в плен 36 человек»…
      Далее:
«424 Пехотный полк 28.11.1941 годa
Сводка за сутки

…В тяжелых боях, врукопашную, батальонному резерву 2-го батальона и одному из подразделений 227 армейской группы  удалось остановить русских на западной границе Липок и захватить несколько домов и позиций. На льду Ладожского озера, примерно в 9-40, при ожесточенном оборонительном  огне собственного оружия  легкой и тяжелой пехоты, и артиллерии  стали  заметны первые отступления врага. В 10-30 главная опасность была сломлена»….
      Теперь мне стало понятно – почему старший лейтенант Ида Наумовна Клебанова, моя мама, и Генерал Армии Василий Филиппович Маргелов, мой крестный отец, не любили вспоминать этот бой, эту драму…
      Сам Маргелов, в том бою, чудом остался жив. Его вытащили моряки со льда на остров Зеленец, где он и очнулся. Фамилию одного моряка удалось установить – Калинин….
      На льду Ладоги оборвались жизни многих его подчиненных-братишек, в том числе и  военкома 2-го батальона Павла Ивановича Шагина, деда Валерия Шагина, человека, который кладёт много сил и времени для сбора материалов, чтобы установить имена всех моряков-маргеловцев.
      Тельняшка не смогла защитить сердце храбрецов. Ведь моряки раздевались до тельняшек и шли врукопашную.   
      По «Дороге жизни» оставшиеся в живых бойцы дивизии пешком вышли на восточный берег Ладожского озера:
  «… Полк занимал оборону у д. Подрила и д. Ожила…» - записано в мамином дневнике.
      К огромному сожалению,  они не смогли заставить немцев отступить, не смогли прорвать блокаду города. Но этот их смертельный бой на льду - есть подвиг! Другого слова я не нахожу. Даже немцы были поражены мужеству моряков, называя морской полк «Элитным»!
      Неудачную попытку прорыва блокады посчитали, как «невыполнение приказа».                                                   
      Этот явный провал надо  было списать на кого-то, найти виновных.
      2 декабря 1941 года арестовали Фролова и Иванова. Состоялся показательный суд, срежиссированный лично Ждановым, который вынес Фролову и Иванову смертный приговор.
      В архиве хранится запись переговоров по прямому проводу Верховного Главнокомандующего с командованием Ленинградского фронта от 1 декабря 1941 года.
Хозин и Жданов сообщили Сталину и Молотову: «У нас была задумана очень интересная и способная дать быстрое решение операция по льду Ладожского озера 80-й дивизией с лыжным полком. Причем этот лыжный полк должен был пройти и действовать в тылу 8-й армии на левом берегу Невы. Эта операция была сорвана благодаря трусливо-предательскому поведению командования 80-й дивизии.
      Командир дивизии Фролов за три часа до начала операции отказался от ее проведения. Операция была перенесена на следующий день и проделана, но внезапность была нарушена. Мы направляем Вам представление с просьбой - разрешить командира 80-й дивизии Фролова и комиссара дивизии Иванова судить и расстрелять…»
Ответ на это был таков: «Фролова и Иванова обязательно расстреляйте и объявите об этом в печати…»
      Суд над командованием 80-й дивизии был показательным, и о нем сообщили ленинградские газеты. Расстрел командования дивизии лег темным пятном на ее репутацию. Долгое время бойцов и командиров дивизии не представляли к правительственным наградам.
      В 1957 году комдив Фролов Иван Михайлович и комиссар Иванов Константин Дмитриевич были посмертно реабилитированы. Вечная им память!
      Маргелова, который передвигался на костылях, привезли на этот суд. Фролов и Иванов, после провозглашения приговора, извинились перед Василием Филипповичем. Можно предположить, да, и мама об этом говорила, что ранение, полученное Василием Филипповичем в бою, спасло его от участи Фролова и Иванова.
      После госпиталя Маргелов вернулся в родной 218 Стрелковый полк, где его ждал его комиссар Петр Ильич Ильин.
      В том бою лейтенант Клебанова вытащила из-под немецкого огня более двух десятков бойцов и командиров, за что, по совокупности боёв,
20 декабря 1941 года была награждена медалью «За отвагу» № 66123.
      Вот такова история одного боя. А до победы оставалось 1258 дней….
    19 января 2023 года в Музее истории Санкт-Петербурга состоялась встреча потомков солдат и моряков, рвавших блокаду в ноябре 1941 года.
      К микрофону подошла миловидная женщина и стала зачитывать страницы дневника своего отца… Николая Александровича Боярского:
      - Ноябрь, 218 стрелковый полк, мы идем вперёд по слякотной дороге… нас ведет наш комиссар…
      И тут в моей голове зазвучали слова из дневника моей мамы: «… дошли до деревни,… потом опять вперед…»
      - Что это, - подумал я, - великий артист Николай Боярский служил в одном полку с моими родителями? И не просто служил, а стал кавалером двух орденов «Слава».
      Я готовил выступление заранее, но в одно мгновение, нет, не в одно, а в два мгновения, пришло решение, что и как я должен говорить и делать.
      Женщина, Екатерина Николаевна Боярская, продолжала:
      - В бою за деревню… я был ранен в предплечье и добрая фея в галифе оказала мне помощь…
      Я сидел в этом зале и мною овладела немота. И тут я услышал голос Екатерины Николаевны, который приглашал меня к микрофону словами:
      - Ко мне в перерыве подошел Александр Петрович Ильин и сказал, что у него для нас (Екатерина Николаевна была со своей племянницей Елизаветой Михайловной Боярской) есть какой-то подарок. Мы с Лизой ждем…
      - Вот те раз, это ж надо, история более чем восьмидесятилетней давности приводит к интересной встрече, - подумал я, - Кто бы мог подумать, что мои дороги пересекутся с дорогами семьи Боярских?
      Я вышел к микрофону и обратился к Кате Боярской:
      - Так случилось, Екатерина Николаевна, что имя комиссара, который вёл 218-й Стрелковый полк в ноябре 1941 года к берегу Ладоги, и в котором служил ваш папа, было Петр Ильич Ильин. Это был мой отец.
      На лице Кати появилась вся гамма удивления. А я продолжил:
      - А ранен ваш папа был в бою за деревню Подрило, и имя «доброй феи в галифе» было лейтенант Клебанова Ида Наумовна… Моя мама.
      Удивление овладело и лицом Лизы Боярской.
      Подойдя к Кате Боярской, я вручил ей фотографии комиссара, «феи в галифе» и свою книгу, в которой описана история боя у деревни Липки….
      О реакции на этот подарок со стороны Кати Боярской я говорить не буду.
    Выходя из музея, я вспоминал слова своего друга Петра Васильевича Меркурьева: «Наше прошлое – это двери в наше будущее. Кто забудет своё прошлое, тот обречен на забвение». 
      К этому можно добавить только одно: «Прошлое – это не только наша история, это и новые встречи, которые открывают новые страницы этой самой, нашей, истории».