Почти ангел. Первая часть.

Не стану отрицать – это правда. Переволновался просто – все-таки, первый концерт, столько эмоций сразу! Закружилась голова, и я перестал видеть, не почувствовал пустоту под ногами.
- Значит, я угадала. Надеюсь, что вы не сильно ушиблись,– она изучает мое лицо, пытаясь угадать возраст. Юная дьяволица думает, что мы с ней ровесники! Однако, по меркам людей, Александр ходячая мумия.
- Так это вы написали статью?
- Простите, такая вот у меня работа. Вы же хотели ворваться на первые страницы. Ну кого привлекут скучные заголовки? Нужен скандал, разборки, погром. Я бы посоветовала вам объявить о том, что падение со сцены – это хорошо спланированный рекламный ход, и тогда слух о вас разлетится со скоростью света, - она смеется.
- Кейт, пожалуй, не стоит. Я не для этого хочу стать певцом. Гром и скандалы? Да мне просто хочется заниматься любимым делом. Неужели сейчас в мир музыки такая очередь, что ворваться туда можно лишь растолкав впереди идущих?
- Да, Аарон, к сожалению. Вы несколько наивны и, кажется, совсем не понимаете, что вас ждет. Сколько же вам лет?
Я снова теряюсь. Мой внешний вид совсем не выдает наличие богатого прошлого. Отвечаю по стандарту: не мальчик, но и не мужчина.
- Двадцать пять.
- Молодой классик? Это интересно. И, наверное, у этого классика уже есть спутница жизни, – она игриво закидывает ногу на ногу, прислоняет к губам тонкие пальчики, опирается локтем на колено и в этом положении ожидает ответ на вопрос.
- Смешно отвечать на этот вопрос «моей девушке»! Не скажу, мисс Уильямс.
«Хранитель, спаси! Отрезви меня, окати холодной водой! Зачем я заигрываю с ней?»

Кейт завлекает меня светлячками манящих золотисто-карих глаз, но это, скорее, напоминает охоту глубоководного удильщика в океане – напрочь забывается все, к чему стремился, и на первый план встает этот яркий прекрасный, волшебный огонек; внезапный маневр – в один миг блестящий поплавок оказывается громадной рыбиной с острыми зубами. Хищник без зазрения совести проглатывает доверчивую завороженную жертву, она даже не успевает понять, что же случилось.
Жарко! Забыв, что ищу другую, мечтаю утонуть в ее глазах, прижать милашку к стене, вдохнуть кофейный аромат волос, сорвать алую рубашку. И плевать на все тысячелетние запреты, есть только сегодня и сейчас... Я не думал, что иногда бывает слишком трудно сдерживать себя. Еще немного, и мне станет дурно. Девушка вовремя перебивает мои мысли, которые уже нагло раздели ее и целовали подтянутый животик. Потихоньку остываю. Кейт загадочно подмигивает мне.
– Что ж, давайте тогда о концерте поговорим. Вчера я узнала, что значит «петь душой». Трогательно, романтично, ярко.
- Вы преувеличиваете, все было гораздо скромнее, - я вновь краснею, отвыкший от комплиментов со стороны женского пола, но Кейт  т а к  смотрит на меня, что теряюсь и не могу сконцентрироваться. Хоть эта юная журналистка и не имеет большого опыта работы, хоть она и не совсем правильно ведет интервью, но... Я не я, если эта лисица не сделает головокружительную карьеру! Держит меня в напряжении, не давая слабину, не позволяя очнуться, гипнотизирует взглядом. Эта девчонка сводит с ума. Все, прячу глаза и стараюсь отвечать на ее вопросы вдумчиво, чтобы не наделать еще больше глупостей, хотя, куда глупее, чем упасть со сцены и погрузиться обморок от болевого шока перед зрителями?
- Нет, я преуменьшаю. Фейерверк аккордов, чистый и сильный голос. Как вы достигли таких результатов?
- Сложно сказать. Пению особо я не обучался, а вот играть на рояле меня буквально заставил мой лучший друг.
- Но ведь это ваши песни звучали вчера? Аарон, вы сами их написали? И музыку?
- С пяти лет играю на рояле, - смущенно поджимаю губы.
- Двадцать лет? Долгий срок, - сто двадцать, если точнее, юная журналистка. - Приятно знать, что в Лос-Анджелесе живет такой талантливый композитор.
- Кейт, я из Вашингтона, – улыбаюсь, видя, как моя собеседница теряется и не знает, что же сказать дальше.
- Почему вас интересует именно любовная лирика?
Никогда раньше я не задумывался, почему? Кажется, пришло время покопаться в себе. На секунду закрываю глаза. В цветных видеофайлах передо мной проносится эта сложная и полная эмоций жизнь. Настоящая любовь? Что вообще это такое? В своих песнях рисую ее со счастливым концом, без страданий и потерь, а на самом деле? На самом деле меня просто привязывают к себе, издеваются, используют, а потом умирают, оставляя одного, с разбитым вдребезги сердцем, с невыносимой болью. Никогда любовь не доставляла мне удовольствие, но, черт возьми, я снова люблю...
- Потому что любовь – это самое прекрасное, что есть на земле, что держит меня на плаву и не дает опускать голову. Без любви не знаю, что бы делал здесь.
- Значит, все-таки у вас кто-то есть? – она хмурит бровки и что-то пишет в маленьком блокноте.
- Мисс Уильямс, это провокационный вопрос! И, конечно, я оставлю его без внимания. Прессе незачем знать о моей личной жизни. Быть загадкой гораздо приятнее. Людям свойственно интересоваться всем, что хранит тайны.
- Чтобы расколоть новичка, начальство выделило всего несколько минут. Мы не знали, что столкнемся с неприступной крепостью. Вы очень закрыты, скованны. Не знаю, хорошо ли это.
- Время покажет, - я смеюсь. Значит, не так уж все и плохо, но с этого дня мне стоит быть поосторожнее, выходя на улицы города.
- Время... Даю вам время прийти в себя и спрятать ваши секреты как можно дальше. Тем интереснее будет их раскрывать. Это лишь вопрос времени, Аарон, – она смотрит на часы. - Я вынуждена попрощаться. Приятно познакомиться, это все пока. Думаю, мы еще встретимся с вами.

Кейт поднимается с кровати и вытягивает вперед ладошку, желая пожать руку, но я не сдерживаю старую привычку и целую запястье. Оттенок бронзовой кожи еще сильнее подчеркивает мою белизну, и на ум приходит идеальное сочетание: кофе и сливки. Это вкусно, и предчувствие ароматного, смягченного напитка манит и приглашает попробовать, но я одергиваю себя. Мне нужно отпустить ее. Прощай, маленькая журналистка Кейт Уильямс, прощай... Александр живет мечтой...
- Аарон, я, надеюсь, не сильно утомила вас?
- Все в порядке, мне понравилось отвечать на вопросы.
- Еще раз извините за вторжение и за обман. Мне правда неловко.
- Я прощаю вас, Кейт.
- Зря.

  Она выключает диктофон и уходит. В воздухе остается аромат кофе, легкий и манящий, и я втягиваю его как можно глубже, пытаясь сохранить в памяти нотки несостоявшегося романа. Все могло бы получиться, и наша встреча переросла бы в нечто большее, но та далекая незнакомка не позволила Кейт завладеть мной, и это лишь подтверждает теорию – мое сердце уже занято, чаша уже наполнена. Остается идти на риск и ждать...

♫    ♪    ♫    ♪    ♫

Теперь самое время отдохнуть. Потягиваюсь, раскрывая газету и устраиваясь поудобнее. Забавно, если бы не случилось обморока, заинтересовались бы мной «ЭКСПРЕСС»? Одно могу сказать точно: статья вышла отменная – беру с себя слово, что никогда больше не буду иметь дело с этим изданием, попахивающим желтой прессой! Погружаюсь в чтение и замечаю вошедшего в палату мужчину лишь после того, как он громко кашлянул, обращая на себя мое внимание. Из разжатых пальцев газета падает на пол, являя миру тот самый злосчастный разворот.
- Добрый день.
Я бросаю взгляд на часы – уже и правда больше двенадцати. Толстеющий, с жидкими прилизанными остатками шевелюры, вошедший джентльмен мне не понравился сразу. Он явно не вовремя. Но, проявляя вежливость, приветствую его, пытаясь улыбаться, однако это выходит прескверно - при каждом движении секундной стрелки в голову врывается мощный импульс, напоминая о неудачном падении со сцены, сковывая и заставляя морщиться.
- День добрый... Ох, простите... – хватаюсь за виски и почти кричу от боли.
- С вами все в порядке?
Нет, он не делает обеспокоенный вид, произнося вопрос, не зовет врача, а продолжает стоять надо мной, равнодушно ожидая, когда мне станет лучше. Я огрызаюсь, злясь на бесчувственного нарушителя моего спокойствия.
- Не ожидал больше посетителей сегодня. И да - я не в порядке!
- Прошу меня извинить, я не представился. Меня зовут Питер Алан Грейт.
- Аарон Бейли, - я пожимаю руку мистеру Грейту и стараюсь внимательно изучить его: сорока лет отроду, на пальце обручальное кольцо с гравировкой «Together forever» (с англ. «вместе навсегда»), на морщинистом гладко выбритом лице - спокойствие и уверенность. Мужчина курит, это распознается по грубой пожелтевшей коже рук и также чувствуется по едкому запаху табака от волос и одежды, но, будучи человеком интеллигентным, мой седовласый собеседник делает попытку скрыть «благоухание» сигарет за стойким ароматом Dior. Увы, мой нос распознает все компоненты воздуха, давая им четкое определение. Нарушитель тишины невысок ростом; его фирменные ботинки, начищенные до блеска, и деловой костюм из дорогого материала показывает, что Питер Алан Грейт - человек состоятельный. Я распахиваю одеяло, вставая с кровати, и нагло хватаю рубашку: надоело сидеть в одном нижнем белье! Мужчина медленно и оценивающе проходится взглядом по моему телу, но это не смущает меня, а злит! Воспитанный человек отвернулся бы.
- С вашего позволения я оденусь, а то сегодня прямо день встреч. Даже не успел толком проснуться! Вы тоже интервьюер? У меня болит голова, поэтому трудно о чем-либо вести беседу, – надев серую рубашку и натянув брюки, я присаживаюсь на кровать. - Если наш разговор можно отложить, то прошу сделать это.
- И что, сильно болит?
- Ну, кажется, внутри меня часы Биг Бена отбивают полдень… - мое нешуточное сравнение вызывает у Грейта взрыв смеха.
- Да, вчера вы грохнулись как старый комод!
Без малейшей тени улыбки я бросаю обиженный взгляд в его сторону. Он что, думает, мне весело вспоминать, как, подойдя к краю сцены, закололо в ладонях, как остановилось сердце? Да, он так считает, будь я проклят!
- Это не смешно вовсе! – срываюсь я, сжимая кулаки. - Неужели вы думаете, что упасть с высоты на пол и удариться головой весело?
В один миг Мистер Грейт убирает с лица улыбку и я понимаю, что на этой печальной ноте моего обиженного выпада наше с ним хорошее отношение друг к другу закончилось, так и не начавшись.
- Аарон Бейли, – обращается он ко мне на повышенных тонах, – оставьте ваши капризы для других. Я представляю известную и уважаемую корпорацию «P.I.S.», доводилось ли когда-нибудь вам слышать о нас?
Теряя дар речи, я застываю, сжимая кулаки, но абсолютно обескураженный заявлением Грейта. То ли от оскорбительного ответа, то ли от осознания величия и мощи человека, пришедшего ко мне, меня словно бьет током. Знаменитая на весь мир корпорация «Музыкальная школа Петерсона»! Помню ли? Конечно, мне до боли знакомо это название. Чувства не заставляют себя ждать и, глотая их, заикаясь, пытаюсь сказать хоть что-то.
- Да к-кто же о вас не слышал? Это же... Вы же... Невероятно!
Мистер Грейт улыбается – эффект произведен - и больше не пытается огрызаться, я же стараюсь вести себя как можно тише, успокаиваясь мыслями о самом преданном делу человеке – Артуре Петерсоне. Он был настоящим трудоголиком, и после его смерти я не встречал больше людей, настолько любящих свою работу.
- Нам очень понравилось ваше выступление и школа готова