На одном из наших грозных и мощных военных кораблей служили три молодых офицера: Артиллерист, Ракетчик и Минер.
Собрались они в кают-компании после отбоя, когда повседневная корабельная суете попряталась по матросским кубрикам. Зарылись на ключ от Замполита, вечно шарахающегося по кораблю в поисках политической крамолы и завели между собой разговор.
- Почему ты не веришь в нашего Командира? - спросили друзья Артиллериста, выставив на стол бутылку «шила» - спирта значит, банки «Килька в томате», три сырка «Дружба» и осьмушку черного хлеба. - Он же наш Бог!
- Бог, то есть Командир - это нечто фантастическое. А я в сказки не верю, - категорично, как Павка Корчагин, ответило молодое флотское дарование и посмотрев на друзей, как Ушаков на турок, спросил. - А вы, друзья, сами то верите?
- Конечно верим! – ответил ему Ракетчик, который мог рвануть на грудь одним махом двести граммов спирта. - А как же еще? Ведь он единолично отвечает за боевую готовность корабля, за выполнение нами поставленных боевых задач, применение оружия и использование технических средств.
Как бы в подтверждении своих слов Ракетчик выставил на стол стаканы, готовы долбануть спиртом по бездорожью и разгильдяйству.
- За оборону и защиту корабля, за боевую подготовку, внутренний порядок и организацию службы на корабле, подбор и расстановку кадров, за безопасность плавания и управления маневрами корабля.
- За состояние и сохранность корпуса корабля, оружия и технических средств, боеприпасов, топлива и иных материальных средств, - стал добавлять Минер, гроза лоций, невязок, сносов, компасов и секстанов. - За организацию использования выделенного ресурса и топлива, своевременное предоставление времени для технического обслуживания оружия и технических средств боевым частям и службам.
Минер, поправив на груди курвиметр, расставив стаканы напротив товарищей, стал наливать в них спирт
- За подготовленность личного состава к борьбе за живучесть корабля, исправность и готовность к действию всех средств борьбы за живучесть. – Минер передохнул и продолжил. – В мировом океане он больше чем Глава государства, просто Бог. Без суда и следствия может расстрелять любого члена экипажа.
«Броняшки» на иллюминаторах кают-компании вздрогнули от страха и тут же с ужасом закрутили «барашки». Главком на портрете прикрыл уши руками, своим видом показывая: «Ой, свистит, баклан! Ох свистит, но врет, как дышит!»
- Командир отвечает за соблюдение действующего правового режима морских пространств и правил взаимоотношений с иностранными военными кораблями и властями, за обеспечение ядерной и радиационной безопасности на корабле и предотвращение выбросов радиоактивных веществ за пределы корпуса корабля, - а сам подумал: «Командир - это штучный, уникальный товар. Их в государстве на перечет. Не зря же супостаты всех командиров кораблей и подводных лодок знают по имени отчеству».
- Ну что за нашего Командира – Бога, Царя и Воинского начальника в одном лице, - поднял кружку Ракетчик, готовый подтвердить свои слова глотком спирта.
- Нет. Спасибо, ребята, вы ведь знаете - я не пью, - ответил Артиллерист.
- Как ты с этим живёшь? - щелкнув зажигалкой и шумно, смачно затянувшись сигаретой, обратился Ракетчик к Артиллеристу. - Спирт не пьёшь, не куришь и не материшься, кроме жены других женщин не знаешь. Так и башню может сорвать. Никакие ограничители артустановки не помогут.
- Тебе хорошо говорить, - ответил Артиллерист Ракетчику. - Вот, если ты напьёшься, будешь материться или учинишь драку в ресторане на берегу, как всегда любишь делать, то простит ли тебя Командир?
- Если покаюсь, то, конечно, простит, - ответил Ракетчик. – Не зря же в его обязанности входит не только поддержание воинской дисциплины и морально-психологическое состояние нашего экипажа, но и воспитание.
- А простит ли тебя, если ты украдёшь что-нибудь, совершишь прелюбодеяние с чужою женой или допустишь иной грех? - обратился Артиллерист ко второму другу Минеру.
- Командир, как Бог милосерден. Покаюсь, побьюсь головой о переборку, он простит, отпустит мне мои грехи. Бог страждущих любит, - ответил Минер, а сам шкодно подумал: «Если я конечно в красках расскажу ему о своем «прелюбодеянии». А если буду врать - на счет два спишет, чертеняка, на берег». - Не было бы грехов и покаяние не надо было бы просить.
- Вот видишь! Вам хорошо! - Артиллерист тяжело вздохнул. - А я не верю Командиру, так что и прощать меня некому. Вот и приходится не грешить.
- Да, трудно жить без Веры, - заметил Ракетчик и с удовольствием опрокинул в рот стакан разбавленного спирта. Пожевав кусочек сыра, добавил. - Ни тебе согрешить, ни тебе покаяться!
Минер последовав за другом, изрек мораль притчи:
- Вера соединяет людей, находящихся далеко, но разъединяет с теми, кто находится рядом.
