Словом, Спиноза, подобно хирургу - вивисектору смело перешивает организм философских представлений, не обращая внимания на то, что некоторые органы оказываются не на своем месте, плохо приживаются и странно функционируют.
5.
Таким образом, из заявленных атрибутов Бога мы готовы признать только один: «протяженность», а в переводе с философского морока, просто физическая «материя». Но и тут Спиноза находит возможность повторить за Голохвастовым его: «Да. Да! Но нет». Он никак не может понять, как бесконечная субстанция способна порождать конечную «протяженность». Чтобы как-то выкрутиться из неудобного положения, он прибегает к стародавнему учению Гераклита о диалектических противоположностях. Из этой теории он выводит, что конечность борется с бесконечностью и в результате они обе побеждают. Об условиях взаимного перехода одного качества в другое, он, конечно, не говорит. И правильно делает, поскольку пришлось бы врать, как это делал Гегель.
На самом деле бесконечность легко переходит в конечность посредством геометрии кругового движения при завихрении эфира, или энергии. Так образуется шарообразная частица материи. При этом бесконечность никуда не девается. Ведь вращение энергии остается бесконечным. В случае же остановки вихревого движения, например, по причине недостатка энергии, элементарная частица просто сворачивается в точку «ничто» и исчезает. Из таких элементарных частиц и состоит пресловутая «протяженность». Правда, наша модель первоосновы материи принимается не всеми физиками, но тем хуже для физиков.
6.
Однако наличие атрибутов в концепции Спинозы еще не объясняло всего разнообразия природы и идей. Поэтому Спиноза идет дальше, говоря, что из атрибутов образуются модусы, то есть, их формы. Такими модусами являются все вещества, предметы и мысли. И все они, разумеется, пребывают в Боге и подчиняются провиденью.
Так наш философ вступает в очередное «рябое пятно». Ведь если причиной всего является Бог в виде всепроникающей субстанции, то эта высшая инстанция определяет все процессы бытия. Из этого Спиноза делает вывод, что мир и все в нем детерминировано, предопределено, все происходит по воле Бога. Но если в отношении детерминированности природы еще можно бы согласиться то, как быть с человеком, когда его действия зависят от провиденья? Разве такой человек может быть ответственен за свои поступки, и о каком его счастье может идти речь?
В свете «креативной философии» этот каверзный вопрос решается просто. Поскольку сущностью животворящей энергии, или Высшего разума, является творчество с его принципами, то все в мире подчиняется этим принципам, что не исключает свободу творчества всего сущего и тем более человека.
Но Спиноза находит другой выход из щекотливого положения. Он подтверждает бессилие человека перед судьбой. Зато это позволяет человеку не беспокоиться о своей роли в собственной истории. Напротив, ему следует принять волю Всевышнего как дар, и в этом смирении видеть свое счастье. А мешают этому ощущению высшего блаженства, по мнению Спинозы, всевозможные аффекты и страсти, присущие человеку.
Однако здесь у нас, как-будто, снова рябит в глазах от очередного недоумения. Ведь если мысли человека являются модусами божественной субстанции, то откуда у него появляются страсти. Где их источник? Вот если бы, Спиноза поддерживал идею существования темных сил, происков и соблазнов дьявола, то с природой страстей все было бы понятно. Но Спиноза уверяет и доказывает, что двух субстанций не существует, и на этом основании отрицает наличие источника зла в мире. Напротив, он утверждает, что в божественной субстанции места дьяволу не предусмотрено. Иначе ее следует признать несовершенной.
Напомню кстати, наша «креативная философия» признает существование «ничто», притом не только как источник зла и ошибок в творчестве человека, но и как необходимого условия образования самой «протяженности», а также и мышления.
Но, похоже, Спиноза полагает, что «ничто» не может существовать, поскольку оно – ничто. Тем не менее, ошибки в сознании и деятельности человека он не исключает. Он даже учит: «Понятия, (или осознание того, что мы познаем о нас самих и о вещах вне нас) мы получаем или только через веру (происходящую из опыта или понаслышке), или через истинную веру, или посредством ясного и отчетливого познания… Первое обыкновенно подвержено заблуждению. Второе и третье хотя различаются между собой, однако не могут заблуждаться».
Под первым родом познания Спиноза подразумевает некие «мнения», то есть, известное из разных источников информации, а также личный опыт, о котором он сообщает: «Другой, более сообразительный, не позволяет себе руководствоваться только услышанным, но производит испытания путем нескольких отдельных расчетов, и когда он находит, что они согласуются с правилом, он дает ему веру. Но и этот подвержен заблуждению, ибо как он может быть уверен, что опыт нескольких случаев может служить ему правилом для всех?».
Как видите, ни о каком чувственном познании Спиноза не говорит, а речь идет все о том же осознании посредствам мышления.
О втором роде познания философ сообщает: «Третий, не довольствуясь ни услышанным, ни опытом, допрашивает истинный разум, который при правильном употреблении еще никогда не обманывал».
Это похоже на обращение к чувственному познанию, но общепризнано, что чувственное познание менее всего достоверно. Поэтому под разумом подразумевается все то же мышление, поскольку речь идет об умозаключениях.
И наконец, четвертый тип познания Спиноза представляет как «имеющий самое ясное познание, не нуждается ни в чем: ни в том, что он услышал, ни в опыте, ни в искусстве умозаключения, так как он своей интуицией сразу видит пропорциональность во всех вычислениях».
Как видно, эти знания Спиноза считает наиболее совершенными. Ведь тут разум постигает истину, благодаря своему единству с Богом.
Высокое содержание истины в интуиции, как будто, подтверждают откровения различных пророков, оракулов и ясновидцев. Вот и Менделеев, как известно, открыл свою таблицу во сне. Да и сам Спиноза, очевидно, уверен, что именно интуиция помогла ему разработать свое учение. Но как бы мог Менделеев совершить прорыв в науке, не зная химии. А ее он изучал с помощью мышления. Что же касается Спинозы, то его трактат – лучшая иллюстрация того, что ошибки выводных знаний, определяют ошибки в интуиции.
Так что, говоря об источниках ошибок в умственной деятельности человека, Спиноза несколько ошибался. Поэтому нам придется внести ясность в этот вопрос.
7.
Чтобы говорить о разуме, важно понять, что такое логос. Если просто, то это сравнимо с расстановкой фигур на шахматной доске, где позицию определяет их взаимосвязь. Изменение положения каждой из фигур влияет на всю игру. Так что, из каждый ход определяет обстановка на доске.
Логос разума строится не случайным образом, а на основе, «креативных принципов творческой энергии». Присутствие этой разумной энергии в человеке мы называем душой. То, что философы называли «чувственным восприятием», на самом деле, является результатом решений разума, данные нам в ощущение в виде чувств. Знания, полученные в опыте без посредства мышления, наверное, несколько художественны и фантастичны, и потому могут быть в чем-то ошибочны. Зато они вполне божественны, поскольку являются плодами творчества разума, с его божественным началом. Все естественные реакции человека, в том числе и такие эмоции как удивление, интерес, гнев, отвращение, приязнь, ненависть обусловлены решениями «чистого разума».
С появлением мышления картина ошибочных решений меняется. Установление причинно следственных связей с помощью логики влияют на решения разума, вносят в его логос новые данные. Между тем, эти знания часто ошибочны и ложны. Ведь они строятся посредством цепочки умозаключений, где множество неизвестных, сомнительных и ошибочных величин. Любое звено, содержащее ошибку, в этой цепочке дает неверное решение задачи. И мы, хотя бы из опыта игры в шахматы, что, чем сложнее комбинация, тем выше прогрессия ошибки. Но ошибка в своей сущности и есть то самое «ничто», которое отрицает Спиноза. Ведь в логике ошибка невещественна и неестественна. Она не должна существовать. Но она может стать тем «ничто, которое ничтожит».
Если разум без мышления строится по принципу логоса, то под влиянием мышления структура логоса может перестраиваться. В шахматах это выглядит так, как если на доске появляются новые фигуры, меняющие весь ход игры. Новые знания, представления и алгоритмы решений, вносимые мышлением в логос разума, способны нарушать его гармоничную связь с природой, приводить к неверным выводам и даже переформатировать логос, что может привести к тому, что все его креативные принципы превращаются в свои антиподы. Так в разуме возникают темные силы зла с его демонической логикой. И в этом случае интуиция играет дурную шутку с сознанием человека.
Так что, интуиция – это вовсе не озарение, данное кем-то свыше, а результат того, насколько и как повлияли на естество разума сведения, полученные посредством мыслительной деятельности человека.
Наличие «принципа преодоления» в системе креативных принципов разума подсказывает нам, что не все выводы мышления и знания усваиваются логосом нашего микрокосма. Например, как бы ни пыталось мышление доказать нам с помощью логики, что Ахиллес не догонит черепаху, мы уверены в обратном. То есть, иные нелепые представления легко опровергаются в разуме, благодаря его сетевой структуре знаний.
Но есть другие сведения, известные, допустим, из сочинений Шопенгауэра, о том, будто все сущее в природе норовит подчинить и уничтожить ближнего. Некоторый жизненный опыт это вполне подтверждает, И потому вероятность доминирования этой идеи в логосе разума велика, что и будет отражаться в его интуитивных решениях.
[justify] Конечно, мы имеем и приводим здесь самое примитивное представление о разуме человека. И нам остается только удивляться его творческим способностям, известным нам из сновидений. Кажется невероятным, что «серые клеточки» мозга могут создавать столь удивительные образы и события, которые разум выводит на экран нашего сознания. И это притом, что он же, разум, позволяет нам видеть и трезво осознавать реальную действительность. Это таинство его творчества и заставляет думать, будто он всего лишь посредник между сознанием человека и некими «высшими сферами». Отсюда и убежденность некоторых