Чёрная дыра делала новый поворот, за которым Второй неожиданно замер. В нос ударил запах знакомой вони, но впереди была чернота и тишина.
- Что это? – испуганно произнёс он, зажимая нос. Ещё одна тварь?
Первый, морщась, выглянул из-за него вперёд и прислушался:
- Мы услышали бы её. Тут что-то не то.
Они осторожно прошли ещё немного и наткнулись на источники вони. Перед ними лежали большущие шары. Стоять возле них было невозможно от жуткого смрада. Второй зажал нос свободной от костыля рукой и быстро-быстро заковылял мимо них. У Первого обе руки были заняты кусками бревна. Он даже не мог зажать нос и буквально задыхался, пока пробирался вслед за Вторым. Ему казалось, что эта вонь отравляет изнутри весь его организм, обжигая лёгкие, разъедая внутренности.
Впопыхах Второй споткнулся и упал. Первый устало бросился вниз рядом с ним и затих. Даже говорить ничего не хотелось. Было одно желание – глоток свежего воздуха. Они успели удалиться от зловонных шаров и теперь, лёжа на полу чёрной дыры, чувствовали, что внизу запаха почти не ощущается. Это было для них спасением, и они постепенно пришли в себя настолько, что Первый заговорил, усевшись поудобней:
- Неплохо было бы взять для анализа образец экскрементов этой твари, чтобы определить к какой форме жизни она относится и известна ли она нашей науке, эта форма жизни из чёрной дыры, - важно произнёс он.
Второй тоже отдышался и пришёл в себя:
- Не каждый учёный смог бы по доброй воле вернуться в эту вонь. Лучше брёвна таскать, - они поднялись на ноги и двинулись дальше. Первый так и не проявил желания вернуться для сбора анализов, хотя эта мысль не давала покоя:
- Сюда можно будет вернуться с оборудованием и техникой, которая защищает от любых вредных воздействий. Главное, найти выход! Меня во всём этом смущает один факт, - снова заговорил Первый, и говорил он скорее самому себе, чем для ушей Второго, которого вряд ли могли интересовать эти вопросы. – Если верить всем знаниям про чёрную дыру, то она поглощает всё вокруг себя, засасывает, как пылесос. Согласно этому чёрная дыра должна быть забита «под завязку». Так, что в ней пошевелиться было бы невозможно от всего того, что в неё угодило. И где всё это? Странная дыра какая-то. Почему она засосала только нас двоих, да и то лишь потому, что мы сами не заметили, как в ней очутились. Скорей это не её заслуга, а наша рассеянность. Странно, - повторил Первый. – Может, это сверхновая дыра, и она ещё не набрала силу? Науке предстоит разобраться и в этом.
Второй все же слушал его рассуждения и не удержался:
- Это дыра, в которой пропадают такие поэты, как я и такие учёные, как ты. Чего тут странного? – Первый оставил его слова без ответа. Он заговорил о другом:
- А ты заметил, что после встречи с той тварью нам стало легче идти? Я заметил. Больше не встречаются на пути противные комки из паутины и пыли. Эта тварь все их собрала своим брюхом.
- Да уж. Весь этот хлам она оставила на нас, пока ползла над нами, - Второй согласился с его словами. Первый снисходительно усмехнулся:
- Ты ещё так ничего и не понял. Тебе надо думать не об этом. Чёрная дыра оставит в твоей жизни нечто большее, чем вонь, пыль и грязь, а тебе придётся оставить свою прежнюю жизнь, - голос его звучал решительно. – Я сделаю тебя своим научным ассистентом. Твоё имя будет упоминаться рядом с моим в научных трудах о природе чёрных дыр. Тебе некогда будет таскать брёвна, потому что каждый твой день будет расписан по минутам и в этом расписании не будет времени для иных дел, кроме как служение на благо науке.
- Я не хочу служить. Я хочу работать, - пробубнил Второй, слабо улавливая смысл речей Первого.
- Ты и будешь работать, дружище! Только это будет работа совсем иного рода. Твоё бревно будет мешать тебе в дальнейшей жизни так же, как оно до сих пор мешало тебе сочинять стихи.
- Что ты понимаешь? – возмутился Второй. – Я сочиняю стихи лишь тогда, когда таскаю брёвна. Как оно может мне мешать?
- И снова ты ничего не понимаешь! Если бы ты не таскал брёвна, то ты бы не сочинял стихи, а писал их. В этом вся разница. Конечно, тогда был бы риск услышать от окружающих, что ты бездельник с пустыми руками посреди рабочего дня. Что тут поделаешь, если нет такой профессии – поэт. Другое дело – учёный.
Второй не вытерпел:
- Надоел ты мне со своими речами. Голова гудит от болтовни. Если бы ты привык работать, то не болтал бы так много, а занимался делом, - голос его звучал сердито.
- Понимаю тебя. Ты привык, что с тобой никто не разговаривает, когда все вокруг тебя заняты своими делами. Но ничего. Это поправимо. Чёрная дыра не только поглощает всё окружающее. Она меняет всё, что в неё попадает. Нам ещё предстоит изучить механизм этих изменений на собственном опыте. Другого опыта в науке до сих пор не было. Мы первые! Мы не просто шагаем тут с тобой неизвестно куда. Каждый наш шаг вперёд – это шаг науки в изучении природы чёрной дыры. В этом наш опыт бесценен. Главное, чтобы мы выбрались живыми, несмотря на всё то, что нам тут может повстречаться на нашем пути познания.
Неожиданно Второй остановился:
- Мне это кажется, или на самом деле становится светлее? – неуверенно спросил он. Первый выглянул из-за него вперёд:
- Да, ты прав. Впереди заметно светлее. Неужели мы нашли его, выход?!
Они поспешно двинулись вперёд и вскоре ответ не заставил себя ждать. Оказалось, что яркий, пронзительный свет привычного для них мира скрывался за очередным поворотом чёрной дыры. Стоило лишь им выйти за этот поворот, как открывшаяся внезапно перед ними картина больно ударила по глазам невыносимо ярким светом. Они оба остановились и не только зажмурили глаза, но и непроизвольно прикрыли их руками. Настолько ярким показался долгожданный свет родного мира. Второй при этом отбросил ставший ненужным обломок бревна, и два других с глухим стуком упали вниз.
- Вот оно, свершилось! – шептал Первый, не спеша убирать руки и открывать глаза. Он верил и не верил в свершившееся чудо. Его пугала мысль о последствиях, о тех изменениях в организме, которые может вызвать пребывание в чёрной дыре, но всё это будет потом, не в эти минуты их победного торжества.
Он был уверен, что при виде открывшейся перед ними картины любой поймёт, откуда они сейчас выходят. Любой, далёкий от науки, даже если он только таскает брёвна или только сочиняет стихи.
- Так вот она какая, чёрная дыра! – Услышал Первый. Он открыл глаза и увидел, что рядом стоит Второй и в оцепенении смотрит вдаль, забыв о своём бревне, о больной ноге, о работе, о старшем. Весь он был там, впереди, где их взору открывалась величественная картина. Чернота ещё оставалась, но она лишь служила фоном, посреди которого зияло ослепительно яркое, круглое пятно солнечного света. Да, это был солнечный свет их родного мира, который ни с чем нельзя спутать!
Первый тоже был очарован этой картиной, но не мог не возразить шёпотом:
- Чёрная дыра остаётся у нас за спиной. А это выход из неё. Там, где свет, уже нет чёрной дыры. Там наш мир. Кто знает, что нас ждёт на выходе? Останемся мы прежними или чёрная дыра сделала нас чуждыми для родной среды обитания? Сможем ли мы вернуться?
- Чего ты там бормочешь? – вмешался в его речь Второй. Он быстро собрал обломки бревна и хромая поспешил туда, где сиял яркий круг. Глядя на него, Первый отбросил свои сомнения и последовал за его спиной, находясь на приличном отдалении. Он оставался учёным и обязан был наблюдать за происходящим, а не бросаться первым в пасть невиданного эксперимента.
Чем дальше они шли, тем больше становилось яркое пятно света, а чёрные стенки дыры начали выступать из темноты с боков, сверху, под ногами. Наконец стало ясно видно, что стенки напоминают своей волнистостью гофрированный шланг. «Поэтому так неудобно было сидеть» - машинально успел подумать Первый, обнаружив этот факт.
Вот он, выход! Второй шагал всё быстрей, подгоняемый одним желанием вырваться наружу, вернуться к совей прежней жизни, несмотря на все новые проблемы, которые ждут его после очередного исчезновения. Первый, следуя за ним, напротив, замедлял свои шаги, увеличивая расстояние между ними, а вскоре совсем остановился. Он затаив дыхание наблюдал, как Второй подходит к самой границе света и окружавшей их черноты. Для Первого наступал момент истины, после которого всё встанет на свои места и определится кто есть кто. Он стоял и ожидал этот момент. Любой учёный готов полжизни отдать за такой момент.
Всё произошло просто. Не было криков, воплей о помощи, мольбы о спасении. Тело Второго не испарилось на глазах, не распалось на атомы, его не разорвало на куски и не разбросало во все стороны. Второй сделал последний шаг и вышел из пасти чёрной дыры, оказавшись под лучами яркого солнечного света. Он даже перестал прихрамывать. Поднял голову кверху, вскинул руки вверх и радостно прокричал:
- Солнце! Наконец я вижу солнце! – после этого добавил деловым голосом, - Солнце ещё высоко. Рабочий день в разгаре. Мне пора на работу, - подхватил свои обломки и бросился прочь. Первый, засмотревшись на эту картину в ожидании неизвестно каких эффектов запоздало кинулся наружу, вслед за ним, но было уже поздно. Второго и след простыл. Первый стоял под яркими лучами солнца и растерянно оглядывался вокруг.
Да, вокруг был огромный мир. Непознанный мир. Сверху светило яркое солнце. Оно висело высоко. Гораздо выше той берёзы, с которой, как с вершины мира, можно было осмотреть весь окружающий березу мир. Сверху можно было увидеть опушку леса, на которой валялся брошенный неизвестно кем шланг от пылесоса. Он валялся в траве и своими изгибами мог напоминать толстую змею. Неизвестно, как долго он валялся тут.
Окружающий мир жил своей жизнью и не заметил, как из этого шланга выскочил муравей с тремя короткими соломинками. Сначала он бросил их на землю, весь потянувшись к солнцу и его тёплым лучам, после чего подхватил свои соломины и скрылся в густой траве. Судя по всему, он очень спешил.
Вслед за ним из шланга выскочил другой муравей. Это был муравьишка, и размерами он был гораздо меньше, чем тот, что тащил соломинки. Второй муравьишка никуда не спешил. Он стоял и вертел своей головёнкой во все стороны, как будто искал кого-то среди зарослей травы. Потом повернулся назад, в сторону шланга и долго смотрел, словно хотел запомнить эту картину. Он не пошёл обратно к шлангу. Вместо этого муравьишка начал вертеться на месте и, наконец, побежал. Он бежал в сторону большого муравейника. Муравейник возвышался на опушке леса под высокой берёзой, как центр окружающего мира, и был виден издалека. Ни в лапах, ни на плечах муравьишки ничего не было. Он ничего не тащил в свой муравейник, но он очень торопился.
04. 2023
|
