Русский мир 3. Вторая Русь

разведывает ответы [божества] и толкует узнаваемое в гаданиях. Он от указаний гадания, а король и народ от его указаний зависят.
    Среди различных жертв жрец имеет обыкновение приносить иногда в жертву и людей-христиан, уверяя, что такого рода кровь доставляет особенное наслаждение богам <…> Хотя ненависть к христианству и жар заблуждений были у ран сильнее, чем у других славян, однако они обладали и многими природными добрыми качествами. Ибо им свойственно в полной мере гостеприимство, и родителям они оказывают должное почтение. Среди них нигде не найти ни одного нуждающегося или нищего потому, что тотчас же, как только кто-нибудь из них ослабеет из-за болезни или одряхлеет от возраста, его вверяют заботам кого-либо из наследников, чтобы тот со всей человечностью его поддерживал. Ибо гостеприимство и попечение о родителях занимают у славян первое место среди добродетелей. Что касается прочего, то земля руянская богата плодами, рыбой и дикими зверями. Главный город этой земли называется Аркона”
                    (Гельмольд из Босау “Славянская хроника”// там же, с. 194-195, 279-280)

    По свидетельству немецких писателей, остров Рюген славился дружинами неукротимых воинов, признаваемых лучшими бойцами на Балтике. К злобе и зависти поклонников викингов. А в немецких документах Балтийское море называлось “mare Rugianorum” (А.Г. Кузьмин Варяги” и “Русь” на Балтийском море” // “Вопросы истории”, № 10, 1970, с. 40). Но ещё более остров прославился святилищами грозных богов, почитаемых всеми балтийскими славянами. И об этих святилищах сохранились кое-какие сведения, пусть даже и с точки зрения злопыхателей:

    “Город Аркона лежит на вершине высокой скалы; с севера, востока и юга огражден природною защитою... с западной стороны защищает его высокая насыпь в 50 локтей... Посреди города лежит открытая площадь, на которой возвышается деревянный храм, прекрасной работы, но почтенный не столько по великолепию зодчества, сколько по величию бога, которому здесь воздвигнут был кумир. Вся внешняя сторона здания блистала искусно сделанными барельефами различных фигур, но безобразно и грубо раскрашенными. Только один вход был во внутренность храма, окруженного двойною оградою: внешняя ограда состояла из толстой стены с красною кровлею; внутренняя – из четырех крепких колонн, которые, не соединяясь твердою стеною, увешаны были коврами, достигавшими до земли, и примыкали ко внешней ограде лишь немногими арками и кровлею. В самом храме стоял большой, превосходившей рост человеческий, кумир с четырьмя головами на стольких же шеях, из которых две выходили к груди и две к хребту, но так, что из обеих передних и обеих задних голов одна смотрела направо, а другая налево; волосы и борода были подстрижены коротко; и в этом, казалось, художник соображался с обыкновением руян. В правой руке кумир держал рог из различных металлов, который каждый год обыкновенно наполнялся вином из рук жреца для гадания о плодородии следующего года; левая рука, которою кумир опирался в бок, подобилась луку. Верхняя одежда спускалась до берцов, которые составлены были из различных сортов дерев и так искусно были соединены с коленями, что только при точном рассматривании можно было различать фуги. Ноги стояли наравне с землею, их фундамент сделан был под полом. В небольшом отдалении видны были узда и седло кумира с другими принадлежностями; рассматривающего более всего поражал меч огромной величины, которого ножны и черен, кроме красивых резных форм, отличались прекрасною серебряною отделкою... Для содержания кумира каждый житель острова обоих полов вносил монету. Ему также отдавали третью часть добычи и хищения, веря, что его защита дарует успех; кроме того в его распоряжении были триста лошадей и столько же всадников, которые все добываемое ими насилием или хитростью вручали верховному жрецу; отсюда приготовлялись различные украшения храма; прочее сохранялось в сундуках под замками; в них, кроме огромного количества золота, лежало много пурпуровых одежд, но от ветхости гнилых и худых.
    Можно было видеть здесь и множество общественных и частных даров, жертвованных благочестивыми обетами требующих помощи, потому что этому кумиру давала дань вся славянская земля. Даже соседние государи посылали ему подарки с благоговением: между прочими, король датский Свенон, для умилостивления его, принес в дар чашу искуснейшей отделки...
    Этот бог имел также храмы в очень многих других местах, управляемые жрецами меньшей важности. Кроме того, при нем был конь, совершенно белый, у которого выдернуть волос из гривы или хвоста почиталось нечестием. Только верховный жрец мог его кормить и на нем ездить, чтобы обыкновенная езда не унизила божественного животного. Верили, что на этом коне Святовит ведет войну против врагов своего святилища; это следовало из того, что конь, ночью стоявший в стойле, часто утром был покрыт пеною и грязью, как будто он воротился из дальней дороги.
    Святовит имел свои боевые значки (Signa) или знамена. Главнейшее из них называлось Станица (Stanicia). Оно было отлично по величине и цвету и почитаемо народом руянским почти столько, сколько величие всех богов. Нося его перед собою, они считали себя вправе грабить все человеческое и божеское и все считали себе позволенным. С ним они могли опустошать города, разрушать алтари, неправое делать правым, всех пенатов руянских разрушать и сожигать, – и власть этого небольшого куска полотна была сильнее власти княжеской”
                    (Саксон Грамматик “Деяния данов” // А.С. Фаминцин “Божества древних славян”, М., 2014, с. 57-59)

    Кроме Арконы, большим почётом на священном острове пользовался и другой культовый центр – Кореница. Там были построены три языческих храма для трёх великих богов (Ругевита, Поревита и Поренута), чрезвычайно популярных в славянском мире. Интересно, что богов на Рюгене их почитатели изображали многоголовыми. Если пропустить злобные и неумные ругательства христианского автора, то из его сочинения можно выжать некоторую информацию:

    “Это поселение было знаменито своими тремя необыкновенными святилищами, каждое из которых имело свой украшенный с большим искусством храм. Уважение и почет, которые местные жители питали к этим своим богам, были почти такими же, как та власть, которой божество из Арконы обладало среди вообще всех склавов <…> Самый большой из этих храмов находился в центре отведённой для него площади, при этом у обеих [его частей] вместо стен были пурпурные [занавеси], а крыша опиралась на одни лишь столбы <…> предстал сделанный из дуба идол, которого [местные жители] называли Ругиевид (Rugiaevithum) <…> у его головы было семь похожих на человеческие лиц, причем все они имели одно общее темя. Еще же его создатель сделал так, что сбоку на поясе у этого истукана висело семь настоящих мечей в ножнах, тогда как обнажённый восьмой [меч] он держал в своей правой руке <…> Своими размерами этот идол намного превосходил [всё то, что природа отвела для] человека <…> Считалось, что этот бог могущественен, как Марс, и что от него зависит всё на войне <…> идола Поревида (Porevithum), которому поклонялись в соседнем храме. У этого [бога] было пять голов, он не имел оружия <…> к храму Поренуция (Porenutii). Статуя этого идола имела пять лиц, одно из которых располагалось на его груди, при этом левой рукой он касался лба, а правой держался за подбородок”
                    (Саксон Грамматик “Деяния данов”, т. II, М., 2017, с. 225-227)

    Римский папа Бенедикт XI обращался в 1304 году к рюгенским князьям как к “возлюбленным сынам, знаменитым мужам, князьям русских” (“principibus Russianorum”). В немецких источниках население Рюгена называется Rugiani, Ruiani, Roiani, Rugi, Rutheni, то есть ругиане, руяне, руги, русины (Н.С. Трухачев “Попытка локализации Прибалтийской Руси на основании сообщений современников” // “Древнейшие государства на территории СССР”, М., 1980, с. 160, 164). В немецкой книге 1567 года остров Рюген назван “Russianorum”. В одном из списков “Жития св. Северина”, принадлежащего Венской придворной библиотеке, имеется приписка над словом “Rugorum”, утверждающая, что это латинское название по-немецки звучит как “Ruzen” или “Rucen” (Ф.М. Святной “Что значит в Несторовой летописи выражение “поидоша из Немец” или несколько слов о Варяжской Руси”, СПб, 1842, с. 9-10). В одном из списков сочинения Видукинда (X в.) говорится, что “Рани, Руани и Ругиани – это одно и то же, только различно выражено” (А.Г. Кузьмин “Варяги” и “Русь” на Балтийском море” // “Вопросы истории”, № 10, 1970, с. 41).
    Такое толкование приводит в ужас германофилов, одним чохом зачисляющих в германцы множество народов, хотя о них не известно ничего, кроме названия. Ругов, о которых упоминал Тацит: “Далее, у самого Океана, – ругии и лемовии; отличительная особенность всех племен – круглые щиты, короткие мечи и покорность царям” (“О происхождении германцев и местоположении германцев” // Корнелий Тацит “Сочинения в двух томах”, т. I, СПб, 1993, с. 354), – принято относить к восточногерманским народам. Не из Германии, но всё равно сородичи, кто не кельты – те германцы. Как-то так. Все народы, включённые в эту категорию, уже вымерли и не могут защитить себя от немецкого произвола. Не зная языков и происхождения народов, немцы, тем не менее подгребают их под себя.
    Зато, к примеру, Гельмольд причислял герулов не к восточным германцам, а к славянам и отождествлял их с гаволянами: “… а именно герулы, или гаволяне, обитающие по реке Гаволе” (Гельмольд из Босау “Славянская хроника” // Адам Бременский, Гельмольд из Босау, Арнольд Любекский “Славянские хроники”, М., 2011, с. 155). Австрийский историк Хервиг Вольфрам писал применительно к XVII веку: “Отождествление славянских народов с восточногерманскими племенами уже тогда имело долгую традицию” (Х. Вольфрам “Готы. От истоков до середины VI века”, СПб, 2003, с. 11). Советский историк А.Г. Кузьмин заметил, что от славян требуют соблюдения “неизменного комплекса хозяйственно-бытовых и погребальных традиций”, а германцам разрешён свободный допуск (А.Г. Кузьмин “Начало Руси. Тайны рождения русского народа”, М., 2003, с. 299).
    Но, ведь, название острова Рюген несомненно произошло от ругов, а населяли его в период средневековья славяне. Приходится выкручиваться. Сначала, мол, на Рюгене действительно жили руги, а в V веке они ушли на Дунай и вот тогда опустевший остров заняли славяне. Такая, вот, рокировка. Правда, по данным археологии преемственность традиции, и хозяйственной, и сакральной, не нарушалась, и заселение острова было непрерывным. Тут же придумали объяснение: часть ругов будто бы осталась на острове, встретила там славян и обеспечила-таки преемственность. Как-то так (Н.А. Ганина “Тайны рюгенских славян” // “Studia Slavica et Balcanica Petropolitana”, 2015, № 2, с. 65-81). Толкование откровенно притянуто за уши. Смена населения неизбежно должна отразится на хозяйственном укладе и культурных традициях местных жителей. Если ничего подобного не случилось, так, значит, и этническая ситуация на острове не претерпела существенных изменений. Опять же, уникальный языческий культ на острове не выглядит привнесённым, напротив, он