задрожавшей рукой принял бумажник, со словами. – М-мой…а к-как вы…ты? – он сунул огромную руку во внутренний карман пиджака, будто проверяя, нет ли там ещё такого же кошелька.
- Это ваше! – Алёша протягивал часы с золотистым браслетом следующему мужу.
- А это кажется ваше, Пётр Фёдорович! Держите! – Алёша подбросил в руке золотистое перо «Паркер», после чего торжественно вручил его обомлевшему седому профессору.
- Ну а это вам! – Единственной за столом даме, Алёша преподнёс массивный золотой перстень с камушком.
- К-как?! – взвизгнула дама. Разглядывая удерживаемое на вытянутой руке кольцо. – Ка-ак? – Она подняла вверх левую руку с распухшими пальцами, на одном из которых синела глубокая борозда. - Я же его ни разу…Оно мне давило…собирались спиливать, чтобы разбить побольше…- бормотала она.
- Извините за причинённые неудобства! – Рыжий снова поклонился, развернулся, скрипнув о паркет резиновыми подошвами, и направился к выходу.
«Это возмутительно!» - пронесся вслед, непонятно кем издаваемый, шепоток..
- Что ты наделал? Зачем? – Трескунов дёргал себя за редеющий чуб. – А Михаилу Ивановичу… председателю, вернул? – он встал на пути робота.
- А что Михаилу Ивановичу? – рявкнул со своего места довольный председатель. – У Михаила Ивановича всё на месте, потому что он, в отличие от других, не протягивает руку всякому отребью.
Рыжий пожал плечами, улыбнулся, будто говоря Трескунову, «Вот видишь», и продолжил путь к выходу.
2
Встреча незадачливого доцента кафедры робототехники и председателя состоялась гораздо раньше намеченного срока.
Уже утром следующего дня, страшный удар потряс дверь лаборантской. От второго удара разлетевшаяся щеколда вырвала кусок косяка, от стены отвалился пласт штукатурки, и дверь сдалась. В проём, огромным пушечным ядром влетело тело председателя, которое по инерции докатилось до середины кабинета, где стоял утлый столик несчастного Трескунова.
- Где-е?! Где эта тва-арь? – Председатель схватил Трескунова за отвороты застиранного халатика, отрывая тщедушное тельце от пола. Красное небритое лицо и извергающееся изо рта пламя перегара, красноречиво говорили о том, что Трескунову не следует молчать.
- Я не зна-аю – по змеиному прошипел придушенный доцент, очки которого враз запотели. В этот момент он мечтал об одном, чтобы председатель поднатужился ещё немного и прекратил его мучения. Он ждал этого момента с самого раннего утра, когда обнаружил, что Алёша исчез. Подобно ожидающему исполнения приговора заключённому, бледный и отрешённый он сидел за столом и ждал. Вот кажется дождался.
Но огнедышащий дракон не стал доводить экзекуцию до конца. Трескунов, пока что, был нужен ему живым. Увидев посиневшее лицо, белки закатанных глаз и выпавший язык председатель отпустил бульдожью хватку, и тело доцента, ручейком пролилось на кресло.
Трескунов не знал, где находится упомянутая председателем «тварь». Да и сам председатель прекрасно знал о том, что Трескунов ничего не знает. То, что он вытворял в последние часы, было просто жестами отчаявшегося, доведённого до исступления человека.
Председатель совершил большую промашку, не проверив карманы своего пиджака, во время работы комиссии. Его подвело чувство собственного превосходства над обманутыми коллегами. Только утром, по пути на работу, роясь в пиджаке в поисках портмоне, он вдруг что-то понял и это понимание придало мягкость его ногам и возбудило отчаянное бурление в кишечнике. Отогнав машину на обочину, учёный муж достал телефон и стал тыкать в него ватным пальцем. То, что он увидел в периметре прямоугольного экрана заставило ходить ходуном его конечности. Операторы всех мобильных банков сожалели, что «Уважаемый Михаил Иванович» решил закрыть у них счёт и снять весь остаток. Надо сказать, что остатки этих счетов были довольно внушительными. Это были все накопления, сделанные Михаилом Ивановичем за годы упорной работы на кафедре. Там были и кусочки откатов и опилки от распилки бюджета и ещё много всяких мелочей безустанно сопровождающих доблестный трудовой путь профессора. Разумеется, это были не все накопленные средства, а лишь та их часть, происхождение которой он мог хоть как-то объяснить в случае внезапной проверки. Остальная часть лежала дома во вмурованном в стену потайном швейцарском сейфе. Судьба тех, спрятанных денег не беспокоила взбесившегося председателя. А зря! Если бы Михаил Иванович знал, что печальная участь постигнет и его неприкосновенный запас, он бы не полетел в институт, а немедленно вернулся домой. Хотя, это вряд ли бы что-то изменило.
А в тот момент, возвышаясь над поверженным Трескуновым , осыпая его угрозами и проклятьями, профессор ещё надеялся вернуть украденную часть, даже не подозревая, что потерял всё и даже больше.
- Ты его найдёшь, и мне по Х…, как ты будешь это делать! – Устало прошипел председатель, когда его арсенал оскорблений наконец-то был исчерпан. – Я подключу к поискам всех: ментов, знакомых братков, частных сыщиков. Но ты…ты-ы, Трескунов должен найти его первым. Поверь для тебя это будет лучшим исходом. Ты станешь «мать его Пуаро», «Шерлоком бля Холмсом», «Мисс едри её за ногу Марпл», найдёшь мне эту тварь и сделаешь так, чтобы она всё вернула. А если нет! Тогда все долги твоего изобретения, Трескунов, перейдут на тебя. Я даже боюсь представить, что тебе нужно будет делать, чтобы заработать такие деньги. Ты должен будешь стать алхимиком и научиться превращать собачье говно в бриллианты, либо изобретёшь машину времени и сам отправишься в экспедицию в прошлое, чтобы первым обнаружить Копи царя Соломона; или тебе придётся изобрести волшебные духи, благодаря которым каждый мужик будет хотеть тебя трахнуть за любые деньги. Только так Трескунов! А пока ты уволен. Да-да! Тебе нужно много свободного времени, чтобы заниматься поисками. Давай-давай Трескунов, собирай свой скарб, завязывай его в узелок и пиздуй в путешествие. Мне очень хочется надеяться, что оно будет быстрым и плодотворным. - наконец-то подытожил председатель, фантазия и силы которого истощились.
Разобравшись с Трескуновым, председатель поспешил домой. В кишечнике отчаянно бурлило, будто какой-то недозверёк с рожками, помешивал там кипящий борщ. Это было красноречивым знаком того, что неприятности продолжаются.
Кто-то чувствует пятой точкой – председатель же чувствовал кишками, и они его никогда не обманывали. Залетев домой, не разуваясь и не щадя только что постеленного паркета, председатель протопал через коридор в свой кабинет. Что-то заставило его остановиться на полпути. Это была приоткрытая дверь в спальню. Заглянув в комнату, председатель увидел лежащую на скомканной постели супругу. Раскрасневшаяся, будто только что пробежавшая кросс, женщина, зачем-то натягивала на себя одеяло, будто стесняясь собственного мужа.
- Время два часа, а ты всё ещё в кровати? – недовольно рявкнул председатель.
- Д-дорогой я с-себя не важно чувствую, п-приболела! – Отвечала запыхавшаяся и почему-то начавшая заикаться, женщина.
Председателю было недосуг вникать в причины внезапно постигнувшего супругу недуга. Хлопнув дверью спальни, он проследовал в свой кабинет. То что он увидел, заставило его застыть на пороге. Книжный шкаф был отодвинут, а гостеприимно распахнутая дверца спрятанного за ним сейфа, демонстрировала стерильную чистоту его внутренностей.
- Вот же бля! – произнёс председатель и в этот момент что-то связалось в его голове. – Вот же бля! - повторил он, и ватной походкой направился к спальне.
Его внимание привлекло невнятное движение в противоположном конце сумеречного коридора. Входная дверь отворилась и всё что председатель успел разглядеть в просвете, так это махнувшую ему руку и ярко-рыжие вихры. Несчастный учёный муж, продолжая повторять мантру «Вот же бля», ринулся к двери, вылетел на лестничную площадку, но там уже было пусто. Не забывая читать мантру, председатель возвратился к спальне, распахнул дверь, грозной тенью навис над несчастной больной женщиной.
- Вот же бля! – его раскрытая пятерня, коршуном взмыла над белокурым личиком, (кстати недавней аспирантки института).
- Это врач из Скорой Помощи! – сверкая неподкупной искренностью глаз, пролепетала женщина.
Рука председателя безвольно опустилась вниз.
- Вот же бля! – несчастный обхватил руками голову и съехав по стене, опустился на пол. На трясущуюся спину рыдающего мужчины легли тёплые ладони заботливой жены.
Этой идилической сценой мы временно завершим повествование о председателе. Забегая вперёд скажу, что он ещё появится в рассказе. Сейчас же мы обратимся к другим персонажам.
3
Уволенный доцент оказался на грани жизни и смерти, и всё это благодаря своему же собственному изобретению. Ему ничего не оставалось делать как начать незамедлительные поиски Алёши. Разумеется, наш Трескунов был никудышным сыщиком. Он лучше многих разбирался в квантовой физике и был ассом биоинженерии, но ничего не смыслил в розыскном деле и психологии. Всё что он мог делать, так это рассылать по группам в сетях фотографию Алёши, с просьбой откликнуться тех, кто последним видел этого юношу.
Забегая вперёд, автор может сказать, что если бы даже Трескунов и обладал незаурядными дедуктивными способностями, вряд ли бы он смог обнаружить Алёшу. Точно так же его не смогли найти нанятые председателем бандиты ну и ЕСТЕСТВЕННО наша доблестная полиция.
Уже вечером следующего дня, Алёша был за тысячи километров от места своего появления на свет. Да и звали его уже не Алёшей, хотя в рамках этого произведения, автор намерен называть его только этим именем и никак иначе.
Алёша превратился в состоятельно бизнесмена с состоятельным именем Иван Абрамович Гибберт и мгновенно всплыл на поверхность, оказавшись в сливочной пенке небольшим слоем затянувшей поверхность городка, куда он прибыл.
Появляющийся на всех великосветских раутах, молодой человек, был окутан пеленой таинственности, которая, (как мы знаем), очень притягивает слабый пол. Никто не знал, в какой сфере деятельности крутятся инвестиции этого галантного юноши, но всем было видно, что он очень богат. В обществе тут же сложилось мнение, что это бастард одного из местных олигархов. Алёша не торопился разрушать этот миф, так как (сказать по честности) сам являлся его автором.
В первый раз он появился в обществе под ручку с молодой обворожительной дамой, которая всем представлялась его невестой. Но в следующем рауте таинственный юноша был уже с другой красоткой.
Женщины, висящие на правой руке рыжего красавчика менялись так же часто, как его вечно модный гардероб и были не более чем его придатком, ну как зонтик, или перекинутый через руку плащ. Поползли слухи, что молодой человек является первосортным любовником. Вместе со слухами в спальню новоиспечённого графа толпами поползли женщины. Поговаривали, что богатство и хорошие манеры, далеко не главные коньки рыжего принца. То главное, чем он как магнитом тянул к себе женщин, можно было в полной мере ощутить, только оказавшись в его постели.
Говорят он был неутомим и ненасытен.
Говорят, что разделившая с ним ложе, за одну ночь могла пережить целую бурю эмоций и
