испуганно пролепетали подручные.
– Прошу убивать меня без особого цинизма… Да шучу, я шучу, – Алекс уже сам не рад был своему кладбищенскому юмору.
Когда через три часа общий энтузиазм сильно поугас, оставшийся народ был приглашен в Конференц-зал, где было объявлено, что двухдневная разминка сейчас заканчивается, а завтра состоится собственно главное открытие Клуба, состязания бойцов тоже состоится, но крен будет сделан в сторону Большой поэзии, так что людей с толстой психикой просим не беспокоится (для них в понедельник будет открытие Боксерской студии). Зато ожидается буря поэтической ревности и протеста, Манифест самого Обновленного клуба и чествование академических членов клуба. Ну а пока час невыносимой классической музыки – как тест на вашу завтрашнюю профпригодность.
Пока все это сообщалось со стоящего в углу Чайного зала рояля был снят чехол, непотребная публика весело изгнана, а Лара со скрипкой и ее приятельница Жанна, обе в концертных платьях немедленно приступили к делу. Часовая программа их выступления была разработана весьма расчетливо, тут был и Вивальди, и Маленькая ночная серенада и половецкие пляски – в общем даже неискушенной публике было совсем не скучно, особенно если вспомнить, какое музыкальное цунами начнется в девять вечера на Первом этаже в Ночном клубе.
До конца концерта Алекс не дотянул, в двери Чайного зала показалась Зоя Гущина, и он поспешил к ней навстречу. Лицо подруги Зацепина содержало столько высокой значимости, что требовалось самое конфиденциальное уединение. Поэтому трусцой на Второй этаж и Директорию изнутри на ключ.
– Прямо с корабля на бал, – оценила ситуацию Зоя.
Алекс не отреагировал – собственные расспросы выглядели элементом слабости, полагал, что любая женщина сама расскажет больше, чем надо. Так и случилось.
– Знала, что ты отменный перец, но твоя невеста еще почище будет. Сказала: все просто у нас с Алексом закончилось. Потом уже в конце разговора призналась, что ты для нее слишком неподъемная ноша, еще полгода и ей дорога в дурдом. Новый кавалер ее бывший одноклассник, он как-то к вам на Фазенду на Новый год приезжал. Закончил какой-то институт, но работает установщиком пластиковых окон с весьма приличным заработком. Свадьба через две недели, потом свадебное путешествие в Париж, турпутевки уже куплены. Вот так живут простые установщики окон и библиотекарши, знай наших. Твой материальный пансион ее ничуть не удивил. Взяла тысячу баксов как должное. Я, признаться, даже немного поплыла от этого. Еще попросила помочь ей с издательством, там собирались собрать в один увесистый том все ее исторические детские иллюстрированные новеллы и три назад прислали письмо, что этот проект отменили. Сказала, если сможешь – помоги. Еще попросила прислать все черновики ее книг. На ноутбуке у нее они есть, но там распечатки с ее пометками. Что еще? Расспрашивала про дядю Петю и мою взорванную соседку. Ты что, во все это ее посвящал?
– Как-то так само получилось. Говорили с ним по-испански, но она все поняла. Я не американский коп, чтобы оберегать подругу от своих личных опасностей.
– Ну вот и не уберег, – со вздохом констатировала Зоя.
– Считаете, что должны были до пенсии идти рука в руку?
– Нет, не считаю. Я вообще не представляю, с кем бы ты мог идти до пенсии.
Дальше продолжать эту тему было уже не интересно.
– Дядю Петю по-прежнему из дома не выпускают?
– В шесть утра разрешили часовую прогулку по парку делать, с сопровождением разумеется.
– Ну так может давайте похитим его и нарисуем новые документы. Два года назад, как я помню, он собирался в сибирские трапперы. Осуществим его юную мечту.
– Сколько лет, а все мальчишки, – сокрушенно покачала она головой.
15
Как известно, новый день начинается в двенадцать ноль-ноль. Пять минут первого позвонил Гера, сообщил что разговор с Аникеевым состоялся, вроде ничего страшного, завтра в четыре часа Алекс должен подъехать в то место, где была первая встреча с боссом:
– Извини, я не решился сказать, что в два у тебя главное открытие Клуба.
– В четыре так в четыре, – успокоил его Копылов.
Он продолжал сидеть в редакторской, добивать второй выпуск светской хроники «Арго-ньюс», да и предстояло встретить вторую банду питерских варягов во главе с Евой и ее милым Славиком. Когда микроавтобус прибыл и началась его разгрузка, Копылова порядком удивила Лара:
– Бабки плочены – давай работай, – сказала она Банкирше и поприветствовав прибывший народ, взяла Алекса за руку и повела его (под смех Жорки и Владика) в их съемное лежбище. Пан Директор не сопротивлялся, к тому же ему весьма любопытно узнать, о чем весь вечер щебетали Лара с Сабиной.
– Тебе кости мыли, естественно, – бодро отвечала Скрипачка, вышагивая рядом с ним. – Кстати, что там у вас с Брачным договором. Покажешь или нет?
– Когда до подписей дойдет, обязательно покажу, – честно пообещал он.
В квартире он для успокоения совести все же позвонил Хазину: как там все?
– Сабина вполне справляется, – успокоил его напарник. – Зато у меня тут… И Дина и Таня (Алекс не сразу сообразил, что Таня – это Жоркина питерская поэтесса). Что мне снова через туалетное окно сбежать?
– Ты третью подругу к ним подведи и на сутки им будет чем заняться.
– Думаешь? А я как раз Риту домой отослал, – на полном серьезе воспринял совет креативный продюсер.
– Коты, настоящие коты, – комментировала услышанное Лара.
Алексу повезло – у нее как раз начались дамские дни, поэтому не тратя время на благородный секс, он намертво заснул, едва коснувшись головой подушки и полноценно проспал почти семь часов. Встал бодрый и полный энергии. Но именно бодрость заставила его сделать все наоборот: послать к черту все легальные и нелегальные дела с их стратегическими размышлениями и улечься на диване в гостиной с «Кони, кони» Кормака Маккарти (последняя рекомендация Хазина). Приключение двух американских парней идеально ложились на их с Жоркой дружбанство и вместо обычных тридцати страниц он проглотил почти сто. Лара была вся в хлопотах: то звала на завтрак, то гладила ему свежую рубашку, то подозрительно затихарилась в спальне.
– На, – вручила она ему конверт, когда он соизволил явиться на завтрак. – Только прочитай и сразу верни, чтобы я могла его уничтожить.
Это было заказанное им любовное письмо:
«Ты для меня нескончаемый интрижный сериал. Все жду, когда перестанешь подбрасывать в этот костер дрова, а они у тебя почему-то не кончаются. Самое невыносимое – начинаю все чаще чувствовать себя женщиной-гермафродиткой, когда твои жеребячьи интересы превалируют над моими собственными интересами. Придумываю дословно и до жеста как ты с другими подругами интимничаешь и даже получаю от этого какое-то мазохистское удовольствие».
Впрочем, письмо было написано печатными буквами и без подписи.
– Надеюсь, достаточно?
– Не понял только насчет вернуть? Как же через пять лет я смогу им тебя шантажировать?
С полминуты она колебалась.
– Хорошо, можешь оставить себе, только чтобы ни Банкирша, ни москвичка его никак не увидели… А насчет самого текста?
– На девять баллов по десятичной оценке.
– А почему на девять?
– Буквы кривые и как-то заумно. Мне простому аниматору долго подумать надо.
В десять часов заявился на «Волге» Богданыч и повез их на клубную Голгофу. Поднимаясь по главной лестнице, Алекс даже коротко хохотнул, когда на площадке Второго этажа Банкирша, скрытно от Лары передала ему свой почтовый конверт.
– Момент, – сказал он в спину Скрипачки, свернул в Директорию и прочел второе послание. Про какие-то чувства там не было ни слова, зато подробно на хорошем принте отпечатана целая программа для «Арго», снабженная витиеватой подписью Сабины. Мол, наскоки с выставками и презентациями это хорошо, но мало, надо весь Третий этаж превратить в большой музей, каждый зал со своим интерьером и названием. Не распыляться по другим этажам и подвалу, а выселить с Третьего этажа всех арендаторов и сосредоточиться в одном кулаке: и спортивные штуки, и расширенный спальный блок, и видеозалы, и читальня, и свой бильярд с сауной. И чтобы постоянно было что-то живое, приглашать на смотрины гончара с гончарным кругом, ткачиху со старинным ткацким станком, кружевницу, прядильщицу, резчика по дереву, чеканщика, скульптора, того же художника-шаржиста. Тут же и дешевый буфет-кафетерий. Чтобы человек приходил не просто на выставку и кино с газетами посмотреть, а пропадал бы здесь на весь вечер, и чтобы всегда встречал что-то новое.
Немедленно через Леночку позвал к себе на ковер Жорку и показал ему послание Сабины.
– Это что, Банкирша? – удивился тот, прочитав.
– Выдала это за свое любовное послание.
– Ну все правильно, просекла что твоими трусами можно завладеть только в качестве мощной соратницы. А мои подруги с этими письмами послали меня далеко, далеко. Кстати, классная идея с этим городом мастеров. Чего русский человек любит больше всего – так это уставиться на классную чужую работу. Позор на мою безмозглую голову, что не моя это идея. Все считай полную инициацию она у нас прошла. Насчет твоих трусов не знаю, сам это решай. – И довольный своей шуткой, Хазин выскользнул за дверь. Алекс потопал следом на ним.
На Третьем этаже был сущий бедлам: таскали коробки с книгами, украшали «Лавку Поэта», в Метательном тире меняли поврежденные мишени, готовили фуршет, устанавливали новый реквизит, спорили о сценарии самой презентации, составляли план на всю следующую неделю, обсуждали светскую хронику «Арго-ньюс», приехавший с Арбата художник рисовал шаржи Хазина и Владика (им тоже их очень захотелось). У Алекса на все это была железная отмазка: «Мне с клубным персоналом надо наводить мосты, поэтому: сами, сами».
Прием аборигенов вел предельно добросовестно, как и вчера, подробно расспрашивал, сватал на дополнительные занятия и помечал в планинге самое важное. В половине первого его административное рвение было прервано вторжением Жорки в сопровождении рабочего с перфоратором: где сверлить дырки для портретов Большой четверки. (Две карикатуры были бы нелепостью на грани придури, а четыре так и ничего.) Жорка тут же окрестил сие художество Галереей Героев 2002 года. А сомневающейся в новшестве Леночке, Алекс сделал предложение, от которого она не могла отказаться:
– Вы теперь еще и хозяйка этой Галереи. В мое отсутствие можете по большому блату впускать сюда всех желающих, но обязательно за деньги: по пятьсот рублей с носа. Все деньги конечно только вам, бесплатно никого не пускать. Договорились?
Затем в Директорию снова заглянул Жорка:
– Иди, посмотри, Даниловна прибыла на личном авто.
Пошли смотреть. Достаточно новое «Ауди» выглядело весьма солидно.
– Папа себе новую тачку купил, а эту мне на бедность, – объяснила им Даниловна.
– Берем тебя опер-водилой, будешь нас по домам пьяных развозить, – определил Хазин.
На стоянку клуба тем временем заворачивали позавчерашние мелкобриты – как знак того, что можно уже все начинать. Подъехал на внедорожнике и Вадим – через сорок минут везти Алекса на встречу с Аникеевым – тем более, нельзя было припоздняться.
– Лауреат прибыл? – спросил Пан Директор у Жорки.
– Еще
