драгоценного цветочного масла. В соседней комнате он обнаружил несколько предметов расписной посуды, в которой эльфы приносили ему еду. Вот, собственно, и все. В банном помещении было абсолютно чисто, на месте лагеря ни единой забытой или оброненной вещи.
Джастин сбросил с себя одежду и прилег на кровать, которую сам заправлял в день их расставания. Постельное белье все еще хранило ее неповторимый аромат, и он зарылся лицом в подушку, чтобы насладиться той малостью, что была ему теперь доступна. Сердце неприятно ныло, сухие веки жгли непролитые слезы, но Джастин не позволил эмоциям взять над собой верх.
После ухода волшебницы он постоянно испытывал недостаток воздуха. Это была не болезнь, а глубокое внутреннее неудобство, природа которого открылась ему только сейчас. Джастин затаил обиду на Судьбу. После смерти жены и дочери ему удалось отыскать в себе толику смирения, но теперь негодование вспыхнуло с новой силой. Почему у него с завидным постоянством отнимают всех, кого он любил?
Джастин вынужден был напомнить себе, что Светлая госпожа легла с ним в постель исключительно из милосердия. Она спасла ему жизнь, вернула здравый рассудок, честь и достоинство, разве этого мало? Дальше каждый пошел своей дорогой, они никогда больше не увидятся. Конец истории.
Теперь все свободное от службы время Джастин посвящал обустройству собственного дома. Он мечтал превратить это место в небольшую усадьбу, поэтому первым делом принялся за строительство коттеджа для Адама Грина, его жены Марты и их сына Роберта, которые согласились помогать ему в ведении хозяйства. Как только домик был готов, они сразу в него переехали и сходу включились в работу. Вслед за маленьким симпатичным коттеджем появились конюшня, хозяйственные постройки и новое крыло дома. Без изменений остались только две комнаты, которые занимал сам капитан.
В один из вечеров Джастин отодвинул от стены комод, чтобы заново обработать дерево специальным маслом, и обнаружил на полу эльфийское украшение для волос. Наверное, оно соскользнуло с гладкой поверхности, и никто не озаботился его поисками. Так капитан добавил еще одну вещицу к своим сокровищам, которые теперь хранил в резной деревянной шкатулке.
Белая магия держала Джастина в плену так же цепко, как раньше темная. Днем он изнурял себя физическим трудом, а по ночам лежал без сна, строя планы на будущее, которые ему не с кем было разделить. А один случай и вовсе выбил почву из-под ног капитана. Как-то под вечер на озеро примчался Джонатан и, заикаясь от волнения, признался брату, что переписывается с женщиной из замка Розы при помощи магической книжки, которую ему подарила Светлая госпожа.
Джон рассказал, что женщину зовут Марджори, что она молочная сестра волшебницы, что сегодня она придет к нему в форт Кэннон через портал... Он еще говорил про веснушки, про рыжие волосы и ласковые руки, но Джастин его уже не слышал. Внутри у него все окаменело.
Когда окрыленный брат умчался на свидание, капитан спустился к берегу озера и просидел там, пока не стемнело. Чтобы составить счастье Джонатана и своей молочной сестры, госпожа наладила между ними магическую переписку. Для него подобная привилегия, естественно, не предусматривалась. Да и кто он, в сущности, такой? Просто пострадавший, которому Светлая госпожа оказала помощь.
Джастин разделся и ринулся в темную озерную воду, чтобы смыть с себя едкую горечь разочарования. Ему было стыдно перед братом, и он поклялся как можно быстрее все исправить. К собственному удивлению, в эту ночь Джастин прекрасно выспался, и утром вышел из дома в полной уверенности, что уж теперь-то его эмоции под железным контролем.
В лучах восходящего солнца гордо красовались установленные накануне деревянные ворота, а рядом с ними сидел и сонно щурился изрядно подросший золотистый щенок. К перекладине забора поводком была привязана записка, состоящая из трех слов: "Джасу от Джона", а на нарядном ошейнике щенка болталась маленькая табличка с надписью "Дейзи".
Джастин в растерянности присел на корточки, чтобы отвязать поводок, чем не замедлила воспользоваться Дейзи. Она встала на задние лапы, уперлась передними ему в грудь и лизнула прямо в лицо. От неожиданности Джастин опрокинулся на спину. Сначала он со смехом уворачивался от щедрых собачьих поцелуев, а потом внезапно закрыл лицо ладонями и заплакал.
Глава 9
Теперь у капитана Хартли была настоящая усадьба, помощники по хозяйству и даже сторожевая собака, которая несмотря на свое легкомысленное имя, росла не по дням, а по часам. Дейзи обладала чутким ухом, прекрасным нюхом и громким басовитым лаем, при звуке которого у непосвященных невольно подгибались колени.
Каждый вечер капитан возвращался в собственный дом, где его всегда ждали жарко натопленная баня, свежее белье и сытный ужин, накрытый на свежем воздухе. В свободные от службы дни он рыбачил, плавал в озере или резал по дереву в новой просторной мастерской. Со стороны жизнь Джастина выглядела налаженной и безмятежной, но никто из окружающих даже не догадывался, насколько глубоко он несчастен.
Дни складывались в недели, недели в месяцы, а внутреннее беспокойство никуда не уходило, и в конце концов Мона вынуждена была признать, что в случае с капитаном Хартли совершила роковую ошибку. Несмотря на все усилия, она не смогла остаться беспристрастной и теперь отчаянно тосковала по Джастину. Над ее семейным гнездом неумолимо сгущались мрачные тени, но даже в самые беспросветные моменты Мона не переставала думать о зеленоглазом капитане. Иногда эти мысли причиняли ей боль, а порой приносили облегчение.
Пока волшебница разрывалась между любовью и долгом, ее магическая сила проявила в отношении капитана неожиданное своеволие. В один из наиболее опасных и напряженных служебных дней он получил не вполне обычный дар. Когда обстановка вокруг патруля, который Джастин повел в дальний обход границы, стала тревожной, амулет на его груди внезапно нагрелся.
В следующий раз артефакт едва не прожег дыру в его теле во время обычного тренировочного боя. Теперь Джастин постоянно ощущал рядом с сердцем слабое присутствие магии. Между Розой и амулетом протянулась невидимая нить, а это означало, что запретное чувство живет и набирает силу.
На рассвете патрульные вновь обнаружили во рву обескровленного мертвеца, но на этот раз убийца попался с поличным. Рядом с телом неизвестного мужчины сидело абсолютно голое грязное существо и смотрело на окруживших его бойцов круглыми бесцветными глазами. У него была сероватая плотная кожа, длинные когтистые конечности и абсолютно лысая голова.
Вид существо имело скорее жалкий, чем опасный, но стоило бойцам приблизиться, как оно издало высокий истошный визг, раскрыло пасть, полную острых зубов, и напало так стремительно, что патрульные не сразу сумели отреагировать.
Только чудом никто не погиб на месте, но двоих раненых пришлось поместить в лазарет. Тварь оказалась на редкость сильной, выносливой и живучей, чтобы ее уничтожить, понадобилось трое бойцов и немало усилий. Это был первый убитый патрульными серокожий вампир, но вскоре на границе от них просто не стало житья.
Мона вышла из портала и с любопытством огляделась. Комната, в которой она когда-то исцелила Джастина, была все еще узнаваема. Правда, пол теперь устилали дорогие ковры, а окна затеняли бархатные драпировки, но мебель осталась прежней. В просторном стенном шкафу сиротливо висело ее домашнее платье, на комоде лежали гребни и украшения для волос, в доме по-прежнему пахло деревом, медом и воском.
На тумбочке рядом с кроватью Мона обнаружила статуэтку высотой примерно в две мужские ладони, вырезанную из мягкой золотистой древесины. Она осторожно провела пальчиком по плавным изгибам стройного женского тела, облаченного в тончайшее одеяние, которое не скрывало, а скорее подчеркивало его соблазнительные формы. Неужели она на самом деле так выглядит? Или это Джастин видит ее такой?
Новая усадьба понравилась волшебнице с первого взгляда. Прошло не так уж много времени, а на месте незатейливого строения теперь высился красивый, уютный дом, появились конюшня, коттедж управляющего, ажурная беседка и даже собачий домик. Здесь было приятно жить, сюда хотелось каждый вечер возвращаться.
Обнаженный Джастин вышел на берег, не опасаясь чужих глаз. Грины отлично знали, что он любит поплавать по вечерам, и никогда не нарушали его уединение. Капитан неспешно вытерся, обмотал вокруг бедер полотенце и направился к дому, мысленно выделяя из текущих дел самые неотложные. Задняя дверь дома была распахнута настежь, и ему неожиданно показалось, что в слабо освещенном проеме мелькнуло очертание женской фигуры. Неужели померещилось? Или это воображение сыграло с ним злую шутку?
И тут в ночной темноте приветственно мигнул пурпурный огонек. Забыв, что даже не одет, Хартли птицей взлетел на крыльцо.
– Это ты? Настоящая? Глаза не обманывают меня?
Мона внезапно забыла, как надо дышать. Пока она пыталась справиться с волнением, к ней плотно прижалось влажное, возбужденное мужское тело. Боги, наконец-то! Нетерпеливо дернув узел на полотенце капитана, она прошептала прямо ему в губы:
– Здравствуй, Джастин!
Хартли со стоном накрыл ее рот поцелуем, и Мона испытала момент чистого восторга. Все, что сейчас происходило, было не просто выстраданным и желанным, а единственно правильным. Аромат его кожи, вкус губ, до краев налитое силой тело сейчас принадлежали только ей одной. Мона провела ногтями по упругим мышцам на спине Джастина и почувствовала, как он содрогнулся от удовольствия. Шесть долгих месяцев она убеждала себя, что сможет забыть его и пойти дальше, а на самом деле просто топталась на месте в ожидании этой ночи, этой встречи…
Если бы Хартли еще мог соображать, то наверняка ужаснулся собственному поведению, но как только их тела соприкоснулись, его сознание отключилось. Ведомый одним лишь дремучим инстинктом, он намотал на руку подол длинного нарядного платья, приподнял Мону над полом и всей тяжестью притиснул к стене. А когда она обвила ногами его талию, Джастин слепо рванулся вперед.
Сейчас ему было безразлично, как он выглядит со стороны, какие звуки нарушают тишину мирно спящего дома. Он был сосредоточен только на одной цели и не останавливался до тех пор, пока Мона в экстазе не запрокинула голову. Ощутив глубокий внутренний трепет ее завершения, Джастин немного ослабил хватку и позволил себе воспарить.
Глава 10
Утром Хартли проснулся в постели один. Окружающий мир, на который он до сих пор смотрел, словно со дна колодца, обрушился на него ярким солнцем, громким пением птиц и радостным собачьим лаем. Моны нигде не было видно, но сердце подсказывало, что она не ушла, что все еще где-то рядом. Джастин быстро заправил постель, набросал брату короткую записку и попытался привести себя в порядок. Ему было за тридцать, он давно командовал большим гарнизоном, но этим утром почему-то волновался, как
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+