если ты видишь всех людей насквозь?
– Да, людей вижу, – неуверенно согласилась волшебница.
– Нэн, ты пытаешься мне сказать, что я больше не человек?
Они стояли, разделенные пространством комнаты, такие близкие, но сейчас бесконечно далекие друг от друга. У Анны от усталости и волнения звенело в ушах, каждый вдох теснил грудь.
– Я не знаю, Николас, моя магия больше не действует на тебя.
То, что теперь отражалось в глазах Ника, больше всего походило на разочарование. Он долго смотрел на Анну, словно ждал хоть каких-то разъяснений, потом отвернулся и молча вышел из комнаты.
Волшебница поколебалась несколько мгновений и бросилась следом за ним.
– Умоляю, Николас, держись подальше от зеркал! Лучше я сама подберу тебе одежду.
Ник, уже успевший натянуть первые попавшиеся брюки, перестал их застегивать и поднял голову.
– Что означает это предложение: конец твоих сомнений или попытку как-то меня контролировать?
В светло-серых глазах, в глубине которых по-прежнему искрился и переливался звездный свет, Анна вдруг увидела то, что ножом резануло ее по сердцу. Боль. Нику и без того пришлось немало выстрадать, но с ее появлением жизнь молодого адвоката превратилась в настоящий ад. Мона не раз предостерегала дочь, что любое могущество имеет свою оборотную сторону, к несчастью, Анна вспомнила об этом слишком поздно.
С трудом сдерживая нервную дрожь, она сделала шаг, за ним еще один, а потом внезапно бросилась к мужу.
– Прости меня, Ники, я все сделала неправильно! На самом деле, я ни в чем тебя не подозреваю, просто мне очень, очень страшно…
Ник обхватил волшебницу обеими руками и крепко прижал к себе.
– Нэн, неужели ты и вправду меня боишься?
Не отрывая щеки от его обнаженной груди, Анна замотала головой. Теплый аромат его кожи, взволнованное биение сердца, учащенное дыхание – теперь только это говорило волшебнице о состоянии ее возлюбленного. Магическое восприятие молчало.
– Нет, Ники, нет, мне страшно, потому что я тебя больше не чувствую!
– Шутишь? – у Николаса вырвался невольный смешок. Его твердая ладонь скользнула вниз по спине Анны и плотнее притиснула ее к возбужденному мужскому телу. – А сейчас чувствуешь? Вот это и есть самая настоящая магия, Нэн, все остальное – лишь перемещение энергии.
Глава 5
Ник старался не шевелиться, чтобы ненароком не всколыхнуть разлитую по комнате блаженную негу. В полумраке таинственно мерцали напольные светильники, слабый поток воздуха из распахнутых окон шевелил белые драпировки. Анна крепко спала, уткнувшись головой в его плечо, а Ник лежал с открытыми глазами и прислушивался к ее сонному дыханию.
Этой ночью ему так и не удалось утолить свой чувственный голод, и он не очень четко понимал, в чем причина подобной ненасытности. Не желая давать новую пищу страхам Анны, которая и без того сомневалась в его идентичности, Ник безжалостно смирил бушующую внутри страсть. Он опасался излишней горячностью нарушить то хрупкое равновесие, которое установилось в их отношениях, поэтому без раздумий наступил на горло собственным желаниям.
Совсем недавно Ник наивно полагал, что ведет напряженную и довольно опасную жизнь, но на фоне последних событий прежнее существование теперь казалось спокойной, безмятежной идиллией. По каким-то необъяснимым причинам он успел за короткий срок дважды переродиться и теперь даже в точности не знал, кем является. Ник не ощущал перемен в своем сознании, не страдал провалами в памяти. Если быть максимально точным, он вообще больше не страдал. Не было ни душевного надлома, ни сосущей пустоты внутри, словно обе его метаморфозы наложились одна на другую и составили некое целое. Нового Ника Холдера.
Он не просто побывал в мире антиподов, а жил и действовал в иной реальности довольно продолжительное время. Вместо привычной смены дня и ночи там все было погружено в мягкие сумерки. Они сглаживали яркие цвета, поглощали громкие звуки и даже замедляли течение времени. Любого, кто попадал в эту странную субстанцию, она сначала тщательно изучала, а потом перекраивала заново, используя основные свойства его натуры. Чаще всего это оказывались дурные наклонности.
Для каждого «гостя» сумеречный мир генерировал свой собственный фрагмент пространства, в котором он мог существовать. Все происходящее в этом замкнутом мирке отражало душевное состояние его владельца. Ник попал туда в момент острого личностного кризиса, но за время пребывания в Зазеркалье к нему вернулись уверенность и внутреннее равновесие, а заодно появились способности, в которых он пока еще до конца не разобрался. Ту пустоту, что Ник носил в себе с момента клинической смерти, теперь заполняла сумеречная субстанция. Ее присутствие не создавало помех, практически никак не ощущалось и проявлялось только в исключительных случаях.
Единственным неудобством для Николаса в его нынешнем воплощении стала печать молчания, полный запрет на разглашении любой информации о мире за Гранью. Он ни при каких обстоятельствах не должен был о нем говорить. Такое положение вещей подходило прежнему Нику, а нынешнему создавало множество проблем. Ко всему прочему, на него теперь был возложен священный долг…
Когда Анна, наконец, открыла глаза, за окном смеркалось. Она понятия не имела, сколько проспала на этот раз, потому что после исчезновения мужа ее чувство времени ощутимо притупилось. Обнаженный Ник лежал рядом в расслабленной позе, дыхание его было спокойным и размеренным. Он выглядел мирно спящим, словно и не покидал постель, но магическое чутье подсказывало Анне, что она очень многое пропустила.
Левая рука Ника была откинута на подголовник, и на внутренней стороне запястья виднелась четкая полоска шрама. Анна прикоснулась к отметине, чтобы почувствовать связь, ощутить ток горячей крови в венах, пульсацию его жизни. Сейчас она горько сожалела, что так мало уделяла внимания собственному мужу, что не успела пристальней к нему приглядеться и лучше его узнать. Волшебница все время куда-то спешила, постоянно была занята. Она просто исчезала, оставляя Ника в одиночестве переживать последствия ее ошибок, опустилась до того, что попыталась его же в них и обвинить…
Анна обвела пальчиком изгиб его верхней губы, потом склонилась и проложила цепочку поцелуев по линии челюсти и шее Ника. Она начала старательно копировать ласки, которые он всегда щедро ей дарил, и так увлеклась процессом, что не заметила, как напряглось его тело и участилось дыхание, как он повернулся и выпрямился, чтобы ей было удобнее к нему прикасаться. Ее губы обласкали грудь и скользнули по подрагивающим твердым мышцам живота ниже, туда, где невероятно нежная кожа плотно обтягивала тяжелый стальной стержень, символ его мужественности.
Волшебница жарко дохнула на него, а потом медленно провела по всей длине кончиком языка. Ник невольно дернулся, с его губ сорвался хриплый стон. Анна на мгновение подняла глаза и увидела, что он запрокинул голову и замер в ожидании интимного откровения, на которое она до сих пор ни разу не решалась. В этот конкретный миг Ник полностью открылся ей. Он перестал следить за выражением своего лица, каждая мышца его тела напряглась и четко обозначилась.
Даже без посредства магии Анна ощущала тот неутоленный чувственный голод, который он постоянно в себе подавлял. Их встречи были слишком редки и всегда сильно ограничены по времени… Когда тело Ника выгнулось навстречу, а пальцы требовательно вплелись в ее волосы, волшебница опустила голову и раздвинула губы.
Ник безоговорочно уступил Анне ведущую роль. Он дал ей возможность сполна насладиться своей женской властью, в которой она усомнилась, утратив на него магическое влияние. Впервые в жизни Ник находился в полном подчинении и наслаждался каждым мгновением своей зависимости. Но очень скоро на смену блаженному смирению пришли голод и жажда.
Удовольствие становилось уже почти непереносимым, а насыщения все не наступало. Чем неистовее бушевал любовный шторм, тем нестерпимее становился голод. Не в силах больше балансировать на пике экстаза Ник одним плавным движением поменял местами их сплетенные тела. Теперь он стал хозяином положения, но вожделенная цель по-прежнему оставалась для него недостижимой.
Видя, что Ник вот-вот отступит из опасения доставить ей неудобство, Анна решилась на отчаянный шаг. Какой-то древний женский инстинкт подсказал ей простой и эффективный способ освободить Николаса. Она обхватила руками его голову, притянула ее вниз, а потом неожиданно и сильно прикусила ему кожу немного пониже уха. Ник резко вскрикнул, но не от боли, а потому, что его охватил неконтролируемый оргазм, и на некоторое время он полностью утратил связь с действительностью.
Глава 6
Несмотря на все старания, Юджин никак не мог собраться с мыслями. За всю жизнь такого с ним не случалось ни разу. В любых критических ситуациях, в полубессознательном состоянии, даже на пороге смерти его мозг работал четко и эффективно. А теперь в голове было пусто и пыльно, как на старом чердаке. Майор сидел на самом краю неудобной кушетки, упершись локтями в колени, и невидящим взглядом обводил сдержанный, если не сказать унылый, пейзаж за окном. Ему не нравилась планета Абсалон. Этот мир не поражал воображение, не вдохновлял, не вызывал сильных чувств. Он не хотел бы жить в таком мире. А ведь придется…
Сегодня Кроу неожиданно получил послание. Оно появилось в его записной книжке, и при виде знакомого летящего почерка Юджин едва не задохнулся от радости, но как только он дочитал письмо до конца, его ликование померкло. Теперь он всеми силами пытался подстегнуть свой застывший мозг, а мысли упорно проплывали мимо, не задерживаясь в черепной коробке. Юджин не знал, что делать, как жить дальше, он был растерян и выбит из колеи. Двадцать лет назад его пригласили в новую жизнь, а сегодня почему-то отправили в изгнание.
Кроу прекрасно знал, что Светлая госпожа ничего не делает под влиянием момента, что все ее поступки обусловлены магической необходимостью, но, хоть убей, не мог понять причину своей отставки. Майор поднялся и вышел во внутренний дворик. Неумолчный шелест убогого фонтана вместо приятной расслабленности почему-то всегда нагонял на него смертную тоску. Он поднес руку к тонкой струйке, стекавшей из простой каменной чаши, и в бессильном гневе крепко сжал кулак.
– Мне и самому порой хочется задушить недоноска. Эта жалкая пародия на фонтан оскорбляет во мне чувство прекрасного.
Резко обернувшись, Юджин встретился взглядом с Кэйдом. Безмятежное выражение на лице эльфа ни на мгновение не обмануло бывшего агента спецслужб, он уже неплохо умел читать по лицам бессмертных.
– Если ты не так огорошен, как я, значит, у тебя было время подготовиться.
– Ты прав, я живу с этой мыслью уже некоторое время. Если быть точным, со дня клинической смерти. Я правильно сказал? Не самое приятное ощущение, скажу я тебе, зато мне удалось увидеть Мону и даже поговорить с ней…
– Ты знал наверняка,
