остальных же ожидают крепкие объятия Сам-Ру.
Как же, больно! И почему он не остался скоблить спины гураму, не работа, а праздник! Ах, ты ж, охвостье кута! Мирт стиснул зубы, чувствуя как, начиная с кончиков пальцев, постепенно немеют руки. Попытался вскочить, собрав последние силы, но сделал только хуже. Растение крепко-накрепко вцепилось в жертву, опутало стеблями, сопротивляться которым сил у него не осталось. С трудом поднялся, сделал шаг, другой, затем тяжело выдохнул и рухнул в колючие объятия кустарника. Голова закружилась. Тяжело дыша, словно только что выдержал схватку с самим агато, превозмогая болезненною ломоту, перевернулся на спину. Всё закончилось – отбегался! Теперь надежда только на неё. Кисару мысленно обратился к богине, прося о помощи.
Тем временем охнос, приземлившись, практически, перед самыми зарослями, сделал серию неудачных попыток подцепить когтистыми лапами ноги юноши. Однако, плотный полог из длинных веток, укрывший беглеца, не позволил ящеру осуществить задуманное. Каждый обитатель Периферии знал об опасных свойствах коварного растения. Издавая утробное рычание, хищник ещё какое-то время сновал взад-вперед вдоль зелёного навеса, пробуя дотянуться до ускользнувшей добычи. Все напрасно! Злоба от постигшей его очередной неудачи, а также урчание голодного желудка - разозлили охноса до скрежета в зубах. В конце концов, он основательно вымотал себя и вынужден был смириться с незавидной участью уготованной ему богиней. Ну не погибать же с голоду, когда джунгли кишат кутами да иной живностью?! Кого-нибудь, из них Сам-Ру непременно накажет! А там, дело за малым!
Ящер на этот раз решил оставить затею - полакомиться мясом кочевника. Издав громкий крик разочарования, охнос взмыл под каменный купол. Пролетел над верхушками вековых сосен, описал несколько больших кругов над зарослями палисомы, в тайне надеясь на реванш, после чего направился к Царогским скалам. Хищник понимал, что, если ему не удастся наполнить желудок в ближайшее время, то придется наведаться в гнёзда собратьев. А это могло закончиться для него довольно плачевно: ретиво охранявшие своё потомство самки были беспощадны к тем, кто промышлял воровством насиженных ими яиц. Не один хищник пострадал, отбиваясь от обозленных мамаш.
Царогские Скалы - горная гряда в периферийном районе, основной ареал обитания, охносов
Спасшемуся, от острых когтей, Мирту, всё оставшееся время, до того, как его начнут искать соплеменники, предстояло, провести в полном одиночестве. Ни один кут не рискнет забраться так далеко, разве что кари, да и та ещё хорошо подумает. Сердце забилось в прежнем ритме. Юноша с облегчением выдохнул. На светло-зелёном лице неподвижной маской застыло выражение полного блаженства и покоя. С этого момента воину оставалось только строить догадки о том, насколько быстро его обнаружат соплеменники, если вообще обнаружат. Мозг усиленно работал, однако тело оставалось лежать неподвижно. Каждому кочевнику долины Диких Голубых озер известно - палисома не прощает легкомыслия.
«Искать меня они, конечно, не подумают, но вот Ситу-то – наверняка! Рату с тога кожу живьём сдерет, как только узнает о пропаже девчонки! Хотел бы я на это посмотреть. Нет, старик точно не усидит на месте, куда там! Главное, чтобы они успели прибыть до того, как палисома растащит меня на куски, так, что и собрать будет трудно!»
Юноша попытался прикрыть глаза, находившиеся в опасной близости от ядовитых шипов палисомы, но у него ничего не получилось. Веки замерли, словно окаменели, а взгляд вскоре и вовсе застыл, упёршись черным зрачком в серую твердь купола. Яд палисомы начал действовать.
- Ты погляди-ка на это, Тур! Ах, ты ж, мерзкий сын кута! Мало я тебе гонял, гаденыш! Посмотри-ка куда забрался этот кусок грязи со стоп Сам-Ру! Ну, погоди, дай только до тебя добраться! И почему мне всегда достаться всякая дрянь? Вот же, никчёмный фокуру, лопни твоя скорлупа! - прорычал, сгорбленный кисару, неторопливо разматывая аркан, с кованым крюком на конце и острыми шипами по бокам.
Мощные руки энергично работали, растягивая слежавшуюся снасть. Занятие не из приятных.
- Узнаю, кто его так свернул, оттаскаю за хвост!
Воин поднялся, расправил могучие плечи, затекшие от длительной поездки. Потянулся, покрутил головой, а затем продолжил возиться с арканом. Длительные переходы по джунглям верхом на гураму не приносили тога никакой радости, особенно когда приходилось их совершать из-за такого недоразумения, как Мирт.
– Мы, видите ли, ищем его уже какой рассвет Ра-Аам, а он разлегся здесь. Нечестивец! Жаль, что палисома не успела тебя сожрать, фокуру, меньше бы мне забот. Ну, сейчас я доберусь до тебя, грязный прислужник откета! Ух, клянусь тёплым светом богини, когда-нибудь жрец разрешить мне вытрясти аруту из этого мальчишки. Уж, поверь мне, братец, настанет этот счастливый рассвет. Вот увидишь, этот бездарь ещё пожалеет, что когда-то оставил свою скорлупу и выбрался наружу, на радость Сам-Ру. Арутой чую недолго осталось мальцу. Вот этими самыми руками придушу паршивца, теперь уж точно никто против мне ничего не скажет! Дел-то больше у меня нет, как только гоняться за всякой падалью по лесам, да трясинам. Ух! Если бы не Рату давно бы голыми руками открутил голову этому недобитку, а заодно и несносной девчонке Рату.
Недовольное ворчание брата, не нравилось Туру, но на этот раз он предпочел с ним не связываться. В конце концов, им действительно пришлось не сладко, во время этой вылазки за кисару. Чего только стоит одна встреча с диким самцом гураму, от которого пришлось долго и упорно отбиваться. Или дикая стая тех же топорисков, решивших так некстати открыть на них охоту.
откет - гигантский плотоядный паук
Воин накинул на плечи походный плащ, сжал в зубах верёвку и, ползком, стал подбираться к юноше. Широкие ноздри с шумом втягивали воздух, злость распирала аруту тога изнутри. Он терпеть не мог выполнять грязную работу порученную Рату. Зоркие глаза пристально следили, чтобы не один ядовитый шип не коснулся открытого участка тела. Мало ли что! Осторожно протискиваясь между ветками, кочевник, наконец, добрался до цели. Обратный путь оказался не менее напряженным. После долгих мучений, коренастый тога, не переставая громко возмущаться, довольно бесцеремонно вытащил тело Мирта из зарослей палисомы. Как только юноша оказался на открытой площадке, поросшей невысокой травой, здоровяк тут же принялся приводить его в чувство. Использовал он для этой цели единственно действенный, по его мнению, способ – при помощи увесистых оплеух и зуботычин. Удар, затем ещё один, и ещё! Снова удар! Звонкие шлепки разлетались над поляной.
- Ух, хорошо! Нравиться? Сейчас, я на тебе отыграюсь за все. Нет, ты посмотри, братишка, каков наглец-то, лопни моя скорлупа?! Он ещё мне ухмыляется! А, ну, прикрой пасть, недомерок! Ух! На, получи! Ха! Отлично!
Мирт никак не реагировал, на все старания тога. Рурсур в свою очередь продолжал упорствовать: наградил юного кисару очередной крепкой пощёчиной, затем ещё и ещё. При этом кочевник прикладывал такую силу, что подшлемник с головы юноши отлетел на пару шагов. Вскоре манипуляции с застывшим телом Мирта стали даже забавлять воина, вызывая приступы дикого гомерического хохота. Руки, способные при должном усердии с одного удара свалить топориска, нещадно колошматили юношу. Тога коршуном нависал над жертвой, словно боялся, что тот встанет и убежит. При этом каждый раз, отвешивая очередную оплеуху, он старался как можно сильнее ударить кисару. Удар, ещё один, а затем ещё и ещё!
- Ух, хорошо! Нравится, поганец? Нравиться? А ты думал, я буду рад прокатиться до самых границ с сиронгами?
Тур прищурил левый глаз, поперёк которого у него, змейкой, проходил, шрам. Он всегда так делал когда начинал нервничать, либо злиться. Забава нерадивого братца грозила обернуться для Мирта тяжелыми увечьями. Уверенно ступая по влажному от росы травяному ковру, тога сдвинул, на затылок, бронзовый шлем, увенчанный на макушке небольшим гребнем, и грубо оттолкнул напарника коленом.
- А ну, прекрати, дурень! Ты, что не видишь, ему и так крепко досталось. Не наигрался ещё?
- А чего? Тоже мне неженка. Будь моя воля…я бы …
- Сказано тебе – хватит! Зря только тратишь силы, мало у нас проблем: я уверен - мальчишка ещё пару рассветов Великой Ра-Аам будет тебе улыбаться. Так и будешь сидеть над ним? Сам знаешь, какую силу таит в себе яд палисомы. Да и Рату нам спасибо не скажет за мертвяка. Я не собираюсь выслушивать его вой из-за твоих глупых выходок. Уяснил? Чего скалишься?! А, ну – прекрати, говорю! Рурсур!
- Подумаешь! С него не станется! Глядите-ка, какая великая ценность! – Рурсур сел и метнул злобный взгляд в сторону неподвижно лежащего Мирта. Нерастраченная злоба сжигала изнутри аруту тога. Еле слышно что-то прошипев про себя, он сплюнул под ноги, а затем, посмотрев на брата, пробурчал, - Если бы не Рату, с превеликим бы удовольствием отправил нечестивца прямой тропой к Сам-Ру, раздери его агато! Ну, чего с ним возится-то - скажем, что не нашли? А, Тур? Делов-то! Мало ли, что, могло случиться по пути. Вот, если к примеру …
- Тьфу! Сказал же - хватит! Нужно пошевеливаться! Не забывай - голодные охносы те ещё друзья кисару. Вот только, кто бы нам подсказал, куда подевалась Сита?! Следов-то девчонки вокруг нет - это точно, я уже проверил. И что сейчас делать не знаю. Да, Рату, выдал ты нам задание - где теперь искать девчонку? Надеюсь, её не успели сожрать прислужники Сам-Ру
Рурсур громко рассмеялся.
- Не хотел бы я оказаться на месте того, кто принесет эту весть жрецу!
- Если здесь замешаны сиронги, я ничему не удивлюсь. Хотя с нее и топорсика хватит.
Словно в ответ на мрачные рассуждения кочевника из лесной чащи раздалось грозное рычание неведомого хищника.
Тур посмотрел на собеседника, но никаких предположений больше высказывать не решился, боясь навлечь на себя гнев богини. Тога, направился за верёвками, продолжая размышлять над планом дальнейших действий. Ситуация не из простых. Терпеть гнев Рату приступы ярости и оскорбления ему не очень-то хотелось, однако избежать этого в данной ситуации вряд ли получится. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! И дернуло их идти к рампа!
- Помнишь, нам за сторожевым постом, у излучины реки, попались следы топорисков, а что, если это и в правду сиронги? Ведь вроде как всадники. Такие отпечатки трудно спутать. Не иначе, как больше хамру наберется. Давненько их не было в наших краях. К чему бы это, как считаешь?
хамру - отряд из 20-30 воинов в армии сиронгов;
Рурсур пожал плечами.
Да-а, - протянул задумчиво тога, - Весело, ничего сказать! Даже не хочу гадать, что будет с Рату. Старика скрючит, что тот корень, а потом разогнет, да так, что мало никому из нас не покажется! Хоть вообще не возвращайся назад. Арутой чую – одним Столбом Позора тут точно не обойдётся. Как только доберемся, так начнется. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Хотя, может, ну его к кутам, махнем к мургам, а, братец?
- Не неси чушь!
мурги - охотники-наёмники, в основном из малочисленных племен кисару, иногда принимали в свои ряды ртупов, питонгу и д.р.;
Тога внезапно громко рассмеялся.
Где-то совсем недалеко опять раздался грозный рык. Периферия
