– Опять! – воскликнул Александр Сергеевич. – Надо же! Опять!
– Что? Не туда тебя клюнуло? – тихонько рассмеялась его жена Светлана Петровна, женщина, хотя и не очень молодая, но во всех отношениях внешне приятная и редко унывающая.
Александр Сергеевич махнул рукой и промолчал, раздосадованный наступательным настроением жены, а потом ещё долго сидел с удочкой, будто не обращая внимания на поплавок, а как бы заглядывая вовнутрь себя. Жена знала эту его особенность напускать тень на плетень, потому вопросов больше не задавала: «Сам расскажет, в конце концов, если что-то важное надумал!»
И действительно, скоро Александр Сергеевич, развернувшись к жене натренированным телом, которым она тайно гордилась, сравнивая мужа с заплывшими жирком мужчинами, заговорил каким-то особым голосом, наполненным таинственностью и значимостью:
– Надо же! Чем дольше живу, тем больше себе удивляюсь!
Жена взглянула иронично и опять обидно засмеялась:
– Это точно! Как же тут не удивляться: мы с тобой впервые в жизни рядом с удочками сидим! Казалось бы, что такого уж особенного? Но ведь впервые! И погода удивляет: чересчур уж особенная, будто на заказ… И тишина первобытная. И всплески рыбёшки – ведь такие простые, но милые звуки! И запахи гниения от реки божественные… Ракушечки перламутровые! В городской жизни такого чуда нигде не встретить! Так почему бы нам, Сашуль, теперь не удивляться?
– Потому, что ты напрасно считаешь себя русалкой! Для тебя же это не река, а лишь проточная вода… Причём, либо она для тебя совсем холодная, либо чересчур горячая, что можно и посуду мыть!
– Очень смешно! – отрезала жена и замолчала обиженно.
Но Александра Сергеевича терзала невысказанная мысль, и он предпринял вторую попытку договорить:
– Я всё чаще наблюдаю отдельные кадры своего прошлого. И не могу объяснить, как и почему являются именно они? К тому же непонятно, зачем они появляются или в связи с чем? Только на кратчайшее мгновение вдруг вижу что-то... Очень чётко вижу! Всё в цвете, но всего на мгновение. Пока изображение не тает, я всё понимаю, где, что и как, а в памяти ничего не остаётся! – он помолчал, оценивая, зацепил ли жену своими странностями, но она сделала вид, будто занята наблюдением за шустрой стрекозой, севшей на кончик её удочки.
Александр Сергеевич ещё помолчал с минуту и, не дождавшись реакции жены, сам спросил ее:
– Светка, ты как врач, что об этом думаешь? Это нормальная работа мозга или уже начинаются какие-то странные и опасные завихрения?
– Если даже и завихрения, то не опасные! – тихонько рассмеялась жена.
– Почему ты сразу так и решила? – удивился Александр Сергеевич, будто заранее заготовленному ответу.
– Да потому что ты всегда только из подобных завихрений весь и состоял! И ничего ведь до сих пор с тобой не случалось! – усмехнулась жена.
– Ты – заноза!
– А ты меня иголочкой… Иголочкой! – расхохоталась жена.
– Нет, Светка! С тобой говорить о серьёзном невозможно! И давай-ка, чуть тише выступай… Всю нашу рыбу распугаешь! – решил Александр Сергеевич настроить жену на нужный процесс.
– Какая уж тут рыба? Одни лягушки над такими рыбаками хохочут!
– Ну, да! Настоящая рыба, как узнала по твоему смеху, что ты здесь, так вся и расплылась от удовольствия! Потому и не клюёт! – тихо пояснил Александр Сергеевич.
– Совсем не так! – хохотнула жена. – Рыба вся сюда собралась и теперь старается разобраться в твоих моментальных воспоминаниях!
– Если бы вся рыба здесь собралась, то хоть какая-нибудь, да клюнула! – не согласился Александр Сергеевич.
– Как же ей клевать, если она тебя слушает с широко раскрытым ртом?! Полный рот внимания! – снова хохотнула жена.
А потом она внезапно перешла к другой теме, задав странный вопрос:
– А ты со мной счастлив, Сашуль?
От резкого перехода он долго не мог переключиться и продолжал молча следить за поплавком. Сначала просто молчал, чтобы не засмеяться столь нелепому вопросу (вдруг жену это заденет), потом сообразил, что опоздал с ответом и опять ушёл в себя.
– Как-то очень уж обидно ты молчишь! – не дождалась ответа жена.
Тогда Александр Сергеевич степенно пристроил свою удочку между больших камней, подошёл к жене со спины, обнял её и поцеловал:
– Ты итак же всё про меня знаешь! И я никогда не скрывал, что мне с тобой сказочно повезло! Ты моё чистое золото!
– Ну, да! – хохотнула жена. Она всегда любила своего мужа, единственного мужа, и потому ей особенно нравились минуты, когда он стыдливо объяснялся ей в любви. – Вот бы всё, что во мне есть, продать на аукционе, да?
– Плохая шутка! Ни за какие ценности мира… Даже, если их будет целый танк! Потому что без тебя в этой жизни я долго барахтаться не смогу!
– Привык ко мне, бедненький мой, за столько-то лет! Совсем ручным сделался! – ироничным тоном пожалела жена, ластясь к нему.
– Конечно, привык! Каждый день начинается, продолжается, заканчивается примерно одинаково. Почти ничего не меняется, а если и меняется, то вполне прогнозируемо! И всегда ты рядом! Ещё чуть-чуть, и к серебряной свадьбе с тобой подойдём! Можно сказать, тоже в плановом порядке! Только кто же сказал, будто так жить плохо? По мне, так даже очень хорошо! Мне – очень нравится так жить! С тобой!
– Путанное у тебя какое-то счастье, хоть ты и Александр Сергеевич! Твоя пушкинская рассудительность совсем не поэтична и способна любую мысль похоронить! – ухмыльнулась жена, позабыв об удочке.
– У меня всё просто! Моё счастье – это ты! Если же оно путанное, значит, такая ты и есть!
– Ну, вот! Договорился! – хохотнула жена. – Кажется, мы с тобой уже до последней крайности дорыбачились! Пойдём-ка домой, а селёдку в гастрономе купим!
Александр Сергеевич присел рядом с женой, полуобнял ее, притих, разглядывая как нечто важное расходящиеся по воде круги.
– А всё-таки, что же такое счастье? – не выдержала молчания жена. – Ты же у меня философ! Значит, обязан знать и это! Что там в теории о счастье говорится?
– Будто я знаю! Никакие теории не занимаются изучением счастья и его не объясняют! – оживлённо и сам удивился Александр Сергеевич. – Даже самому неловко как-то… Вроде, большую и разнообразную жизнь прожил! И не худшим образом! А на простой вопрос толково ответить не могу! Не могу, и всё! Будто тормоз в голове поставили! Но у меня всегда так! Я лишь спустя некоторое время понимаю, что именно тогда и был, как оказалось, счастлив. Ты-то понимаешь меня? В текущем времени я никак не могу счастье почувствовать! Жизнь, суета, работа, семья, круговерть, морока… Неужели всё это и есть настоящее счастье? А если спокойно подумаешь, поразмыслишь без лишних претензий… А почему бы и нет! Живется нам пока без бед, с которыми счастье несовместимо! Значит, мы с тобой, Светка, постоянно в счастье купаемся!
– Ой, только не сглазь, ради бога! Давай, стукнемся лбами, на всякий случай! – предложила жена.
– Ну, что ты? Больно же будет! – возразил Александр Сергеевич и сразу продолжил последнюю мысль. – И очень важно, что занят я вполне полезным для общества делом. Производственный инженер, как-никак! Звучит? И дети при мне, и любимая жена рядышком! Как-то до сих пор удавалось всё разруливать, всюду успевать, за всё расплачиваться! Видимо, в этом и состоит наше полноценное семейное счастье! А больше, как оказалось, ничего человеку и не требуется!
– Не всем, наверно, для счастья достаточно столь хилого ассортимента, который устраивает тебя! – засомневалась жена. – Кому-то всегда бывает мало, даже если уже пихать некуда!
– Да! – согласился Александр Сергеевич. – Некоторым деятелям, то есть разного рода хапугам, всегда кажется мало! Они стараются всё на себя перетянуть, будто в этом и есть счастье! А счастье и любовь – это же главные темы для многих миллионов людей в данную минуту! И что же из этого? А ничего! Никакой ясности нет! Более того! Ни в одном вопросе, пожалуй, не бывает столь беспросветной неопределенности, как в темах о любви или счастье! И почему, скажи мне, у них любовь, семья, дети и счастье – не одно и то же? Почему они самостоятельно никак не усвоят столь простой истины? Может, им стоит разобраться в этом вопросе наедине с собой, без лишних эмоций, без романтической шелухи, без чужих теорий и советов?
– Ну, да! Ты ещё науку свою сюда подведи! Достаточно нам множества взбалмошных поэтов, которые на слово любовь как мухи слетаются, но никогда по существу ничего толкового о ней ещё не сказали! Всё охи, ахи и сплошной туман! – рассмеялась жена.
– С ними всё ясно! У лириков всегда в голове либо туман, либо опилки! Но я бы добавил ещё одно условие для счастья. Знаешь, ни за что нельзя присваивать чужое! Ни вещи, ни счастье, ни должности… Для меня это очень важное условие внутреннего согласия, без которого моё счастье никак невозможно… Знаешь, чтобы устраиваясь в этом мире, не делать несчастными других людей! Я уверен, что не получится стать счастливым, если сделать кого-то несчастным!
– Ты опять в облаках, как влюбленный пятиклассник!? Если присвоить чужое счастье, то оно ведь станет твоим! Поди, потом, разберись по справедливости, что, откуда и почём! Но ты, я же вижу, опять себя казнишь, а мне зубы заговариваешь! Пора, Сашуль, смириться, наконец, и забыть ту страшную историю. Нельзя же совершенно всё ужасное на себя примерять!
– Не казнюсь я, Светик! Просто вспоминаю, а от этого становится грустно… И опять обидно за парня! Необычный был парень. Прямо-таки, выдающийся парень, в любом деле первый, а с ним так обошлись…
Светлана Петровна решила хоть чем-то отвлечь мужа от дурных воспоминаний:
– Ладно, Сашуль! Вспомни-ка лучше, что мне скоро сорок три. Ты себе это представляешь?
– Не переживай! Отметим, как надо!
– Разве я о том?
– О том, о том! Говорю же, не переживай! Как захочешь, где захочешь, с кем захочешь, так и отметим!
Помолчали. Потом Светлана Петровна продолжила задуманное, видя, как муж всё-таки возвращается в свои тягостные воспоминания:
– Я знаешь, о чём? Ведь не поверишь!
– Тебе, родная моя, я верю безоговорочно! И исполню всё, что только пожелаешь! – шуточным тоном произнёс Александр Сергеевич. – Но, признаюсь! Всё же слегка заинтересовала! И о чём же ваша печаль, Светлана Петровна? Только не заводи пластинку про Пашку. Сын свой законный годик отслужит и скоро опять здесь появится. Годик как-нибудь перетерпим! Не будем напрасно рвать свои сердца! Не война же, в самом деле! Так что у тебя?
– Сама не знаю, как тебе признаться! Ты этой темы всегда избегаешь! Даже между нами, между супругами, хотя скоро двадцать пять лет мы с тобой отметим!
– Ах, вон, куда вас снова развернуло! – с пониманием присвистнул Александр Сергеевич. – Где-то опять на мозги клубничным соком капнули? Телик? Журнальчики гламурные? Или подруги неуёмные со своим климаксом никак не успокоятся? Я так думаю на этот счёт: никогда не говорили, и начинать не будем! Договорились?
– Нет! Не договорились! Если мы не будем говорить о том самом, то ладно уж! Не очень и надо! Но скажи хотя бы, почему ты никогда не соглашаешься даже говорить на эту тему! Мы ведь не дети до шестнадцати! Все обсуждают с удовольствием! Или у тебя от меня есть страшная тайна? – засмеялась жена, но сделала это так, чтобы Александр Сергеевич почувствовал необходимость продолжить разговор, а
