Вертихвостка

подлинной жизнью точно никак не связаны! Ну, какая, к черту любовь у них, у романтически настроенных Джульетт? Так – всего-то первые проблески подростковой привязанности… Можно сказать, утоление взаимного интереса к противоположному полу! Разве ты не согласна? Но даже их невинные встречи вскрыли чудовищную инфантильность обоих шекспировских влюбленных – им ведь оказались совершенно безразличны интересы собственных семейных кланов! Как говорится, вот те раз! Чем же тогда они живут, если легко предают даже своих родителей? Где их предполагаемая высокая духовность? Что их интересует в жизни, кроме самих себя, если они даже семейными принципами пренебрегают вплоть до большого кровопролития? Тогда чем они дорожат? Лазаньем ночью по чужим балконам, что Шекспир считает неудержимой любовью? Надо же! Сумели-таки, дурачки, столь сильно стравить свои семейства, что без кровопролития не обошлось! И разве это можно назвать чистой и святой любовью? Называйте, как хотите, я же от подобных суждений останусь в стороне!
– Занятно! Думаешь, самого Шекспира разгромил? – засмеялась жена. – Пусть и разгромил, но тебе же, Саша, никто не поверит! Ты и сам не знаешь, что такое любовь! Городил, городил, а ясности ни на грош!
– Знаю-не знаю! Разве в этом дело? Дело в том, как я сам живу! По каким законам и принципам, с какой моралью! Сегодня же у соотечественников как? Едва приглянулся кто-то, так значит уже и любовь пришла! Да еще не простая, а какая-то особенная, с первого взгляда, например! А ведь любовью-то там, по большому счёту, и не пахнет! Они, современные, и не знают, вполне возможно, что это такое! Думают, если им со страстью твердят «люблю-люблю-люблю!», то действительно любят! Им ни за что не понять, что любить, значит делать счастливым не себя, а того, кого любишь! Потому-то любовь никак уж сама себя предать не может! Это не в ее силах! А у нынешних – такое запросто случается! Они будто ржавый гвоздь в свою башку забили, вот она мыслить и мешает!
– Зачем же им этот гвоздь? – подзадорила жена.
– Видимо, программа в них теперь заложена такая! Следующим пунктом станет бракосочетание! Потом фата, личный дворец, дорогущая машина, свадебное путешествие – всё как в современных сериалах! Потом непременный адюльтер и развод! Этого не они хотят, разумеется, но столь заразное поведение исходит от наших «элит»! Какой-нибудь червяк, вроде кончаловского – он же якобы признанный интеллектуал, он же якобы элита, он же служитель Мельпомены, – с гордостью заявляет о своём седьмом разводе! Хвастливо исповедуется, будто всякий очередной брак придаёт ему новых творческих сил и идей! То есть на своём примере призывает молодых разрушать семьи! Основу любого народа! И ведь многие наши идиоты этому подчиняются, и разрушают! А самого провокатора никто официально даже не ущипнул! Напротив, еще и воспевают! Мне здесь всё ясно: налицо преступная заинтересованность наших «элит» в разрушении славянского народа в пользу его вечных врагов! А ведь таких кончаловских червяков у нас в стране полным-полно! Неприкасаемая пятая колонна! А молодежь ей подражает! Червяки-то на виду! Особенно, если киношные! Все холенные, разговорчивые, якобы утонченные… Они у нас, смешно сказать, звёздами называются! Но я сомневаюсь, что среди них отыщется хоть один порядочный человек!
– Ты со своими строгими мерками всегда один в ногу идёшь! И не замечаешь, куда остальные чешут! Что ты на это ответишь, старый одинокий вояка?
– Скажу, что и у нас в стране, как и в США, хотя бы за некоторые слова, для начала, надо ввести уголовные наказания! Ведь эти слова входят в наших балбесов, как ржавые гвозди в их жидкий мозг! И сбивают слабоумных людишек с пути истинного! Формируют представление, будто самым важным в жизни является пресловутый секс, комфорт и, так называемый, успех! То есть, как ни погляди, всё это – немыслимое обогащение без больших затрат! В общем, нам нужна справедливая революционная цензура, ограждающая народ от влияния всяких «звёзд» и их мракобесия!
– А ещё, какие слова у нас как ржавые гвозди? – хохотнула жена.
– Сразу всё вам и подай! Ну, бизнес, например! Очень гаденькое словечко! С самым мерзким подтекстом о возможности и праве добывания денег любым путём, не глядя на мораль! Или тот же комфорт! Или онлайн! Гаджеты! Парковка! Артефакты, флэш-мобы, стартапы! По этим гнилым словечкам легко выявляются уродцы, которые родной язык активно искореняют! Посмотри на рекламные щиты или названия магазинов – что на русском осталось-то? Трудно понять, где мы живём? В Америке, что ли? И вся зараза идёт от телевидения, от этих убогих самовлюбленных болванчиков-дикторов, всякого рода ведущих, руководителей каких-то странных «проектов»! Представляешь? Этим дурикам слово «проект» полюбилось! Но и этого мало! Они до чего дошли?! Они теперь любовью, видите ли, занимаются! Да, да! Они занимаются! Ты представляешь себе истинно русского человека, не американизированного, который бы такое сказал? Наш человек скорее ругнется по такому существу, нежели так выразится! Это насколько же мозги у них не по-русски уже вывернуты! Во-первых, случка – это вовсе не любовь! А во-вторых, занимаются они, видите ли… Занимаются!
– Ну и что? Бог с ними, Сашуль! – спокойно среагировала жена. – Мало ли уродов вокруг нас? Куда ни глянь! Ты-то зачем заводишься? Неужели они от твоего возмущения сами перевоспитаются?
– Значит, не понимаешь! Беда народа не в том, что в его среде уроды встречаются! Беда в том, что чуть ли не вся молодёжь теперь стремительно превращается в уродов, но этому никто не противодействует! Даже не пытается! Даже не думает попробовать!
– Ну, ладно, ладно! А у американцев, какие слова под запретом? – решила снизить накал беседы жена. – Ты же сам эти слова и выдумал, пожалуй! Или ещё не успел?
– Зачем мне это? У них, например, капитализм нельзя произносить! Или негр. Лунная афера под запретом! Убийство Кеннеди – не дай бог вспомнить! Мало ли запретов?! Я же не все знаю.
– Ну, насчёт негра я понимаю, но как запретить слово капитализм в стране, которая признана его оплотом… Ты что-то мне вкручиваешь, уважаемый Александр Сергеевич! – недоверчиво засмеялась Светлана Петровна. – Это вы, пожалуй, напутали, дорогой товарищ! Сознайтесь по-хорошему! И вообще! Вы, Александр Сергеевич, типичный моралист и очень большой зануда! Из-за вас даже рыба сегодня оказалась не в силах клевать!
– Хорошего человека всегда легко обидеть! – успокаиваясь, засмеялся Александр Сергеевич. – И всё же люди должны жить по гуманным принципам, а не по личной выгоде! Тогда и несправедливости везде станет меньше!
– А людей, сам ведь знаешь, отговорить от своей выгоды ни за что не получится! Их можно только заставить! Но тогда какая справедливость получится? – не сдалась жена. – Заставительной справедливости не бывает!
– Ладно! – не стал это оспаривать Александр Сергеевич. – Разговоры разговорами, но не пора ли собираться домой?
– Вот уж чего мне совсем бы не хотелось! – томно пропела Светлана Петровна. – Продлись мгновение! Продлись очарование! Как редко нам удаётся всего-то посидеть вот так у реки. В тиши, в красоте, в покое! Птички пересвистываются, мальки перебулькиваются, и мы среди них переспориваемся! Хорошо-то как!
Вдруг Светлана Петровна спросила так, что стало ясно: ответ мужа для нее очень важен.
– А у нас с тобой, Сашка, какая любовь? Может, тоже ненастоящая?
– Ох, Светка! Всё-таки подобралась к нам… Так сказать, перешла от теории к практике! Я тебе так скажу, моя любимая жена! Наша любовь – самая настоящая! Она проверена временем, разлуками и расстояниями! Я же очень хорошо помню как, чем дальше уезжал, тем сильнее меня к тебе тянуло! И никто мне был не нужен! Только ты! Это и есть то, что самое настоящее!
– Неужели, в самом деле, так у тебя и было? – счастливо рассмеялась жена.
– Ужели, ужели! – подпел ей Александр Сергеевич. – Будто у тебя было иначе? – уточнил он.
– Будто сам не знаешь?! – подтвердила Светлана Петровна. – А ты как считаешь, возможна нормальная семья без любви?
– Сколько угодно! Но тебе интересно, я полагаю, совсем другое. Смогли бы мы и без полноценной любви обойтись без кошмарных ссор, без драк, взаимных упрёков, измен и прочей гадости? Да?
– Ну, да! Так, смогли бы?
– Я знаю немало таких семей… В них всё скрепляется только взаимным уважением и личной порядочностью самих супругов! И, главное, абсолютной ответственностью их друг перед другом! И отсутствием эгоистических намерений. Если получается всё так, то и семья выходит образцовой даже без романтической любви! Хотя, может быть, у них-то как раз и есть самая романтическая любовь, только они ее никогда не делают публичной! Если взглянуть со стороны, так покажется, будто они всего-то естественно дружны, вежливы, выдержаны… Не знаю! Мне у них в гостях всегда было легко и тепло! Это люди очень высокой внутренней культуры! Хотя и без пламенной любви, как будто! Но нам ли со стороны об этом судить?! Вполне возможно, что они имели все основания утверждать обратное, но не выставляют личное на показ!

– Хорошо-то как! – опять нараспев прошептала Светлана Петровна. – Давай, Сашуль, ещё посидим, хоть немного! Послушаем небо, речку, листву и бульки…
– Конечно… Торопиться-то нам некуда, – согласился Александр Сергеевич и, отодвинувшись на пару метров от воды, прилёг на траву, прикрыв веки.
А давняя история будто того и ждала. Та самая история, которую заботливо спугнула Светлана Петровна, оберегая мужа от тяжелых воспоминаний, опять на него накатила. Она пронеслась перед глазами, как всегда, за секунду-другую, и всё же успела породить состояние недоумения, безысходности, почти отчаяния. Потому что никакой силой в той истории уже ничего изменить нельзя! Ничего в ней не поправить!

Тогда я был молодым и весьма самоуверенным лейтенантом, – вспомнил себя Александр Сергеевич. – Я плохо разбирался в сложностях жизни, многое мнил о себе, но всё же кое-что уже умел. Почти месяц со своим дивизионом я прозябал в палаточном лагере. Обычное дело для военных – летняя учёба. Все давно одурели от лесной дикости, от чрезмерной сытости солдатской столовой, от палатки, в которой хоть и прячутся белые простыни под синими солдатскими одеялами, но от грязи уж никак не избавиться.
С утра до ночи, а через день-другой бывало, что и ночью, мы занимались своими военными делами. Если применить официальный штамп, то оттачивали боевое мастерство. Теперь скрывать мне нечего – был я тогда ракетчиком. Но в те памятные сутки против ежедневного правила остался без личного состава. Просто всех моих ребят старшина поставил в наряд, кого куда, я же ходил в наряды по другому графику. В общем, остался я один словно перст. Чтобы не терять время напрасно, решил заняться принципиальной электрической схемой системы управления «борт-земля». Сложная штучка, надо сказать. Тяжело осваивается, но быстро забывается. А знать ее положено на зубок! Стало быть, надо чаще повторять! Впрочем, то давнее дело было вовсе не в схеме, а в том, что я с ней на несколько часов уединился в специальной палатке, которая у нас гордо именовалась учебным корпусом.
Пока я ползал по схеме – это в буквальном смысле, ведь она огромная,