Метафизика возникновения новизны. Том 2.

выработаны абстрактные нормы этического поведения.

И выработаны они были, видать, не от хорошей жизни. И не от хорошей жизни общество возложило на себя то ли миссию, то ли обязанность наделять каждого индивида сущностным свойством (сущностью) иметь представления о нормах поведения. И, конечно же, это от недоверия общества как природного образования к нравственной природе человека. Если брать человека как природное существо, то нравственные ценности чужды природе человека, потому что природа человека эгоистична, как эгоистична природа его генома, заправляющая его нейробиологической жизнью. И упование на то, что человек сам по себе, в силу своей сознательности, начнет вести сплошь нравственный образ жизни и совершать только высоконравственные поступки – это напрасные упования. Соблюдение нравственных норм необходимо человеку только как плата (или компенсация) за ту выгоду, которую он получает от совместного проживания в обществе.

В этом отношении можно сказать, что общество есть более нравственное образование, чем отдельный его член. Своей деятельностью по наделению каждого из своих чад представлениями о нормах поведения в обществе общество подобно доктору, делающему нравственную прививку своему пациенту с той целью, чтобы он был здоров, а значит – было здорово и общество, в котором он живет.

(И мы не случайно привели данную аналогию, потому что «зараза» безнравственности, подобно болезнетворному вирусу, способна передаваться и распространяться в обществе. Чему мы являемся свидетелями на всем протяжении развития цивилизации, и особенно, не в самые лучшие ее времена: войны, смуты, революции, перестройки, приватизации и т. д. Тем более, что легкости распространения «заболевания» безнравственности способствует не только эгоистичность человека, но и неуловимость как вида самого «вируса», – а именно, абстрактности негативных представлений о нормах поведения, – так и форм его передачи и распространения. И зависть, наряду с паталогической жадностью, конечно же, не на последних ролях. Трудно сказать, жадность ли с завистью являются причиной безнравственности или наоборот, но что можно сказать вполне определенно, так это то, что и то, и другое, и третье в соединении с «инфекционной» природой распространения «вируса» безнравственности являются основными составляющими элементами такого чудовищного явления как коррупция; явления, которое как неизгладимое тавро позорит природу самого человека как разумного существа. Вот те внутренние глубины человека, общества и взаимоотношений между ними, которые еще ждут своего исследования).

Иначе говоря, если вопрос стоит следующим образом:
- отдельный ли человек выработал представления о различных моделях нравственного поведения в обществе, а затем общество внедрило их в свою практику,
- или наоборот, общество вырабатывало в течение какого-то времени эти нормы поведения, а отдельный индивид открывал их и называл каким-либо словом (совесть, вина, доблесть, раскаяние и т. д.), отображающим смысл того или иного представления о нормах поведения,
то мы склоняемся ко второму варианту возникновения представлений о нормах поведения, тех представлений, которые являются сущностью человека и посредством которых общество осуществляет функцию ненасильственного («добровольного») урегулирования как межличностных отношений в обществе, так и взаимоотношения человека с обществом и Природой.

А потому, только сообществом как природным образованием, только его неустанными усилиями может быть выполнена задача сохранения, распространения и внедрения нравственных ценностей. И эта задача ни в коем случае не должна быть отдана на откуп самому человеку. Потому что претворять в жизнь нравственные ценности должен тот, кто их выработал и кому эти ценности необходимы для сохранения и укрепления собственной жизнеспособности и устойчивости. Это родовая функция общества.

Так что как кусочек мела в руке преподавателя служит тем искомым сущим (подручным средством), с помощью которого осуществляется передача знания от одного поколения к другому, так и человек «в руке» общества должен служить тем искомым сущим (Подручным Средством), с помощью которого осуществляется функция ненасильственного урегулирования взаимоотношений в обществе. Как видим, качество подобного урегулирования зависит от собственных усилий общества, то есть от того, насколько успешно и прочно оно привьет отдельным индивидам – и как можно большему количеству – представления о нормах поведения нравственного характера.

Но это вовсе не значит, что человек является всего лишь пассивным восприемником от общества нравственных представлений. (Утверждать подобное было бы слишком опрометчивым шагом с нашей стороны). Скорее всего, и от человека, как и от общества, многое зависит. Дело в том, что нравственные представления как природные образования, выработанные обществом, имеют одну характерную особенность – они «по эстафете» передаются человеку. И передаются с той целью, чтобы он тоже претворял их в свою жизнь, в свои взаимоотношения с себе подобными, с самим обществом в целом и с сообществом Природным. Так, наверное, природное образование видеть зрением было передано человеку, чтобы он более эффективно взаимодействовал со своим окружением.

Вот и получается в конечном счете, что сущностным свойством человека в нравственном отношении являются такие никак не измеримые, эфемерные сущности как представления о «норме» вины и совести, доблести и милосердии, подлости и зависти, эгоизма и альтруизма и т. д.

Но здесь у каждого из нас, конечно же, может возникнуть одно принципиально важное сомнение в том, а может ли абстрактное представление о нормах поведения в обществе быть сущностным свойством (сущностью) человека. Ведь в идеях научно-технических таким свойством, как правило, являются не абстрактные представления, а вполне ощутимые физические свойства физических предметов: положим, свойство мела крошиться и оставлять видимый глазом след на доске (идея мела), свойство изогнутости стекла, позволяющее видеть предметы в увеличенном виде (идея микроскопа) и т. д. Но если человек является таким же сущим, как и любой объект окружающей нас действительности, то почему бы и ему не иметь свойство, характеризующее его в нравственном отношении.

Другими словами, если человек обладает сущностными свойствами видеть, слышать, мыслить, представлять, то можем ли мы отказать ему в сущностном свойстве иметь представления о нормах поведения в обществе, которые, кстати сказать, он воспринимает от того же общества. Думаю, что мы не вправе ему в этом отказывать. Да к тому же данное сущностное свойство вполне естественным образом вписывается в саму идею нравственности. Ведь мы уже установили ранее: любое свойство объекта-сущего, а тем более свойство сущностное, предполагает возможность и способность его взаимодействовать (взаимосвязываться) с каким-либо свойством другого объекта (этой же идеи) и тем самым способствовать исполнению какой-то полезной деятельности. И в случае нравственной идеи наше сущностное свойство иметь абстрактные представления о нормах поведения так же вступает во взаимодействие с тем окружением, в котором мы находимся, и это свойство выполняет функцию ненасильственного урегулирования взаимоотношений в обществе. Не имей мы подобных представлений, вряд ли было бы возможным исполнять эту, столь необходимую функцию. Причем, ответным свойством, которым обладает общество, является, во-первых, свойство соответствующим образом реагировать на нравственные поступки человека, совершаемые им в соответствии со своими представлениями о нормах поведения, а во-вторых, воспринимать, хранить и передавать в поколениях нравственные ценности сами по себе. Это и является сущностью сообщества с точки зрения его нравственности, то есть той сущностью, которая способствует стабильности общества и его жизнеспособности.

Таким образом, мы видим, что именно эти эфемерные (абстрактные) представления, представления никак и ничем не измеримые, а потому и трудно оцениваемые, являются теми довольно-таки туманными маяками, в направлении которых и в соответствии с которыми должно сообразовываться наше поведение в окружающем нас мире. И только через конкретного человека эти ценности могут воплотиться в жизнь. Он является и восприемником этих ценностей и препроводителем их в процессе своей жизни, а может быть даже и после нее, если, положим, сохраняется в поколениях память в виде то ли каких-то его нравственных поступков (Лукреция, Муций Сцевола, Жанна д’Арк, мать Тереза, и т. д.), то ли в виде созданных им произведений искусства, побуждающих человека к нравственному совершенствованию. Таким образом каждый человек может внести какую-то часть той или иной нравственной ценности в копилку своей и даже будущей жизни.

Ясно, что в том случае, если иссякает количество восприемников и препроводителей этих ценностей по жизни, то со временем иссякает в поколениях и сама копилка. А это, скорее всего, приводит к запустению и оскудению того источника, из которого можно извлекать (черпать) нравственные ценности. И в силу того, что нравственные ценности – это тот товар, который с большим трудом приобретается, но легко утрачивается, и утрачивается даже при малейшем соблазне потрафить собственным эгоистическим интересам, мы понимаем, насколько хрупок сосуд нравственных драгоценностей.

п. С. Итак, как мы уже видим из предыдущего пункта В, функция и человека и общества заключается в том, чтобы стать (или не стать) проводником нравственных ценностей (представлений, «правил», принципов) в жизнь, тех ценностей, которые накоплены обществом, которые прошли «естественный отбор» и показали свою (хотя бы относительную) эффективность и стали (тем не менее) фундаментом сохранения целостности общества и его деятельностности. Не одними законами уголовного кодекса держится общество, в первую очередь оно держится «правилами» «морального кодекса». (Интересно было бы знать, в какой степени – в долевом отношении – стабильность общества поддерживается законом, а в какой моральными «правилами» и альтруистическими интенциями).

Так что, исходя из всего вышеизложенного, нам ясно, что любая нравственная идея – по своей структуре, по тем функциональным взаимосвязям между сущими и по той функции искомого сущего – в принципе не отличается от какой-либо научно-технической идеи. Взять хотя бы тот факт, что как любая научная или техническая идея не могла бы состояться без какого-либо сущего, являющегося составной ее частью, так и любая нравственная идея не могла бы состояться без человека как носителя и проводника нравственных ценностей, без общества как хранителя этих ценностей, без самих моральных ценностей и без тех неизбежных и весьма специфичных и многообразных обстоятельств, в которых совершаются те или иные моральные поступки. Да и функции искомых сущих обоих типов идей заключаются в том, чтобы исполнять какую-то вполне определенную, уже назревшую, а потому и