осторожней.
Он перевел дух и, глядя с напускным сочувствием на попутчицу, обратился к той с максимальной долей «бархата» в голосе, – также я бы попросил немногочисленную и легкомысленную часть нашего отряда иронически не фыркать на, несомненно, умную речь его главы.
– Вы, товарищ глава племени, забыли в свои характеристики добавить: мудрый, талантливый и гениальный! Пусть будет так! Но в остальном мы, свободолюбивая и знающая свои права часть общества, хотели уяснить, что значит «не предусмотрели»? Кто такие эти, которые не предусмотрели? Как долго мы пробегаем голодные и без воды? И, вообще, все последние события – мистика какая-то. Словно ожили персонажи из книжки, про доисторических ящеров ужасных, у нас дома есть такая. Меня с детства картинки этих чудовищ глубоко впечатляли. Я понимаю, что это – наваждение, вижу происходящее вокруг и, конечно, хотела бы прояснить, кому мы понадобились в роли подопытных мышек? Поэтому извольте рассказать мне все, что вам известно, так как по моим наблюдениям, Клим Сергеевич, вы многое не договариваете, – справедливо отметил и при этом с ощутимым неодобрением посмотрел на старшего товарища младший участник этой отнюдь не увеселительной прогулки.
Клим осекся, он понял, что взболтнул лишнее. Возникла пауза.
– И учтите, вождь, еще пара дней без супов, каш и фруктов, и я сама начну охоту на этих зауродов! Лук и стрелы спроворьте мне только.
– И закончилась ночь, и прекратила Шахерезада дозволенные речи! – Клим развел руками, – видишь сама, если мы и попали в сказку, то уж сильно она недобрая, сказка эта. Напоминает кошмарный сон, и к этому добавить больше нечего. Теперь пару слов об охоте! Лады, амазонка, будут тебе стрелы, будет тебе и лук! Будет лук красный и белый, целая пара штук! А вообще, коллега по экстриму, поголодать полезно, вспомни старину Брэгга. Да-с! Желудок отдохнет, печень и все остальное! А кишечник, pardon, такой чистый будет, что никакие клизмы не понадобятся.
Закончив нести ахинею, Клим посмотрел на сподвижницу. Та, широко распахнув глаза, слушала с явным недоумением. Помолчав, он добавил, – хотя, с другой стороны, глазищи голодной девушки настолько неотразимы, бесконечно смотрел бы в них и смотрел. А сейчас пойдем – в движении наше спасение.
Он поднялся и пошел, бурча под нос, – ага, все бы со стрелами против этих бронированных чудищ и воевали.
Но, пройдя несколько метров, он вынужден был остановиться. Смуглянка и не помышляла трогаться с места, пришлось вернуться.
Не глядя на него, она с некоторой тоской заметила, что подобные шутки присущи ороговевшим санитарам из анатомички какого-нибудь провинциального морга, и не к лицу Климу Сергеевичу падать до их уровня.
Несколько смущенный таким неожиданным сравнением из уст юной дамы, вождь присел рядом, помолчал с минуту, потом признался.
– Ты права! Иногда мой шутливый треп, наверняка, крайне неуместен, впредь воздержусь от лишних высказываний, ты уж не сердись, пожалуйста! Ну, а в остальном… – тут Клим сделал паузу, – пойми: нам тяжело, многое непонятно, кругом опасности, будущее неизвестно. А это все изматывает хуже зубной боли. Но ты знаешь, если я начну тебе объяснять свое понимание того, что происходит, ты сочтешь справедливым мое местонахождение в «ду́рке». Как известно, этого заведения поблизости нет, значит, вдобавок ко всем проблемам еще одно лишнее расстройство. Оно тебе надо? Поэтому просто поверь мне – я также очень хочу окончания этого заморочного кошмара и нашего возвращения домой. Случись с тобой беда, не прощу себе никогда. Мы с твоим отцом еще пивка попьем за твое здоровье! Только не падай организмом ни морально, ни физически. Ю андестенд?
Она всхлипнула и уткнулась лицом ему в рубашку, тут Клим растерялся по-настоящему. Он не знал, что еще сказать этой девчонке, злой волей заброшенной сюда вместе с ним. Сейчас вдруг особенно остро прочувствовал всей печенкой опасность их положения и свою ответственность. Ясен пень, как в светлый день – несомненно, он за Смуглянку в ответе и должен сделать все, чтобы с ней ничего не случилось. Только так и не иначе!
Легонько встряхнул сподвижницу за плечи, заглянул в глаза, попросил без обычных подначек, – потерпи, пожалуйста, мы с тобой обязательно что-нибудь придумаем, лады? Она всхлипнула и согласно кивнула головой.
– Умка! А сейчас пошли куда-нибудь отсюда, лишь бы подальше.
После первой сотни метров нервы встали на место, глаза высохли, и Клим в очередной раз одобрительно отметил про себя бойцовский характер попутчицы.
– Интересный у вас язык, командор. Слова подбираете необычные, местами забавно вас слушать, а еще рифму плетете иногда непривычную, – спустя какое-то время заметила соплеменница, – и, если честно, каламбурите умело. Настроение, по крайней мере, не падает.
Клим улыбнулся.
– Мне повезло, я люблю книгу, раньше довольно много читал. Фантастику, историческую литературу, очень уважал военную тематику, вот и нахватался всяческих знаний. Это нынешней молодятине кроме гаджетов ничего не надо, потому и процветает косноязычие сплошь и рядом!
За разговорами не заметили, как прошагали немалое расстояние, день давно перевалил экватор, а подходящего места для будущего ночлега не попадалось. Наконец они вышли
на берег моря и остановились, дальше идти было некуда. Перед ними, насколько хватало взгляда, простиралась водная гладь.
Путешественники подошли к обрыву, уселись на край, привалились плечом друг к другу и замолчали. Клим прислушался, как ноют его ноги от усталости, а ведь он – любитель погонять летом в футбол, зимой – на коньках в хоккей, другим словом, тренированный парень, а что уж взять с девчонки?
– Скажи, соратница, спорт уважаешь? Чем увлекаешься?
– Ну, зимой лыжи, летом велосипед, кортовый и настольный теннис, ну и, конечно, стрельба из лука, – призналась она.
– Неплохо для студентки и дщери комдиректора! – изумился вождь, – молодца,
то-то я смотрю, справляешься!
Они долго любовались багровым закатом, уходящим вдаль за горизонт. Сейчас он завораживал своим великолепием – впору картины рисовать.
Они сидели плечом к плечу, и впервые Клим, чувствуя тепло, исходящее от этой девушки, испытал нешуточный душевный раздрай.
Он не смог припомнить подобного за последние годы, даже голод отступил куда-то, видимо ощущение происходящего загнало это чувство в самые дальние закоулки сознания.
Его попутчица, похоже, задремала, но силам, забросившим их сюда, это было не по нраву. Фантасмагория продолжалась, отдыху пришел конец, безмятежность улетучилась, вновь усилилось смутное ожидание опасности и тревоги. Там, вдалеке, откуда они пришли, стали появляться точки, они увеличивались в размере и обретали знакомые зловещие очертания, поднявшийся ветер доносил угрожающий рык. Десятки завров неумолимо приближались к усталым путникам. Метаться было бесполезно, ящеры шли отовсюду. Следом за ними проявилась и стала надвигаться кромешная темень, временами доносились раскаты грома, явственно потянуло холодом.
«Вот твари! Ящерицы-пещерницы, троглодит им в глотку! Со всех сторон лезут,
не дают отдохнуть!»
Подобно полководцу, стоя на возвышении и оценивая обстановку, мрачно размышлял старейшина племени, приложив руку козырьком ко лбу.
– Может, вплавь уйдем? – встрепенувшись ото сна и подскочив к нему, предложила Смуглянка.
– Ты, видно, забыла, какие твари в воде резвятся? Нет, это не вариант, – с полным сожалением ответил старший.
Они спрыгнули с обрыва вниз на песок и побежали навстречу монстрам, прижимаясь
к прохладной глинистой стенке и надеясь использовать прием, который уже один раз сработал.
Но, приблизившись к пологому повороту, остановились.
Неожиданно, но факт – по пляжу навстречу им тяжело шагала пара чудовищ, исходя клокочущим ревом. За ними невдалеке виднелась еще несколько шипастых и клыкастых особей. Недалече от этого коллектива юрского кошмара из воды высунулась острозубая морда величиной с лодку, громко зашипела и поплыла вдоль берега, разрезая волны длинной гребенчатой шеей.
– Давай назад! – они, не мешкая, завернули обратно и рванули, что было сил.
Мигом домчались до ближайших нескольких валунов, сиротливо расположившихся под самым обрывом, и спрятались за ними, потому как других укрытий поблизости не было, кругом один песок.
– Так! У нас от силы пять минут! Поэтому тебя быстро маскируем под такой вот камешек. Вон глина, ветки есть, на голову бандану, песочком присыплем. Ничего, пройдут на меня, а ты потом выберешься, и беги подальше отсюда!
– Вождь, вы что задумали?
– Некогда! Некогда, родная! Тебе спрятаться надо! Успеть бы только, – собирая немногочисленные ветки, он от волнения даже охрип.
Осторожно выглянул из-за валунов и лихорадочно стал кромсать глиняную стенку.
– Да, учатся гады! Что характерно, друг друга не рвут, идут дружным стадом. Ну да, им мы нужны! Слушай сюда! Я сейчас их отвлеку, побегу не спеша по песочку, по самой кромочке. Буду заметен, как майский жук на лысине, а ты пока затаишься. Когда ящеры пройдут, сразу постарайся ушмыгнуть незаметно. Ничего! Спрячешься в кустарнике, ты им не нужна, а там потом и домой, к шпилькам, нянькам, куклам, тряпкам, – голосом Кутузова из «Гусарской баллады», стараясь таким образом подбодрить юную даму, весьма к месту спародировал главный стратег и полководец.
Но шутка не прошла, план развалился, не начавшись.
Сподвижница так вцепилась в него, что Клим впервые основательно испугался. Он не знал что предпринять, был бессилен что-либо придумать, и он не сможет их спасти, хотя обещал клятвенно. Ну, метнет он палку со вставленным сверлом в монстра, дальше что? Да и Смуглянке потом как быть? Если его порвут насланные злой силой чудовища, с ней-то что будет?
С трудом отогнал возникшую панику, отчаяние придает силы, вождь он или не вождь?! Отдал «полторашку» с водой соплеменнице и приказал привести себя в порядок, а то пыльная вся, лицо грязное, смотреть, понимаешь ли, не на что.
Та, не соображая толком, действительно стала умываться, а он с остервенением продолжал рыть боковую нишу-яму в глиняном обрыве, в надежде спрятать там молодую.
С ужасом ощущая мощные, мерно сотрясающие землю передвижения этих приближающихся огромных тварей, стал подтаскивать ветки, лихорадочно прикидывая, как замаскирует спутницу, а сам отвлечет на себя всю эту древнюю нечисть, авось, получится! Правда, насколько хватит у него сил в этой безумной гонке, он даже и загадывать не пытался!
Вдруг Клим замер и осмотрелся по сторонам. Не доверяя своим ушам, поднял голову, откуда-то сверху приближался стрекот летающей машины. Соплеменница тоже услышала, завертела головой. Они, не веря своим глазам, смотрели, как недалеко от них, прямо на песчаную отмель, приземлился небольшой вертолет, как пилот призывно махал рукой, приглашая поторопиться.
Не помня себя, преодолевая ветер от вращающегося винта, добежали до кабины, ввалились в нее.
Вертолет проворным шмелем взлетел буквально перед самыми оскаленными мордами разъяренных ящеров. Разочарованный вой потряс напоследок побережье, как будто шквал угроз
