Любое знание, таким образом, напрямую ориентировано на мотивацию, и тот или иной вариант возможных действий будет выбран в контексте имеющейся системы правил, с приходом пускового стимула: того, что потребует уже немедленного конкретного действия. В зависимости от того, каков будет пусковой стимул, будет выбран тот или иной вариант поведения.
Чужой же опыт, полученный как сведения, принятые на веру и приобретенные раньше кем-то в каких-то специфичных для него условиях и возможностях, не подходит для других условий и возможностей, но, принятый на веру, в обход собственного опыта и часто вопреки собственному опыту, приводит к несоответствию реальной ситуации (неадекватности поведения реальности).
В то же время, чужие сведения, проверенные на собственном опыте, могут быть правильно скорректированы, что почти всегда и случается, породив понятие "книжные знания". Действительно, услышанное или прочитанное после испытания на себе окрашивается в другие тона отношения и воспринимается после этого уже значительно по-другому. Просто по рецепту, даже очень тщательно описанному, неискушенный человек не сможет приготовить блюдо, сделать хирургическую операцию, починить сложный механизм, нарисовать картину, понравиться женщине, победить в единоборстве, стать оратором, сыграть на скрипке и т.п. Всему этому он должен научиться, все более оттачивая свой опыт в этой области, вырабатывая личное знание и уверенность в его использовании.
Поэтому никакое познание (приобретение личного знания, которые, в отличие от сведений – всегда сугубо личные, как в этом уже убедились) невозможно без личной опытной проверки сведения (утверждения, предположения). Но, эта проверка будет происходить в каких-то довольно узких условиях, доступных экспериментатору, и поэтому может не во всем быть избавлена от иллюзий восприятия, в том числе и иллюзий прогностических. Подтверждение же результата в разных условиях, делает его все более выверенным.
Исследователь вынужден во многом полагаться на авторитетность прежде полученных результатов - аксиом, затрагивающих его предметную область, но то, на чем он собирается основывать свое дальнейшее исследование, он проверяет сам, приобретая ничем не заменимые знания. В ходе своего обучения, он имел возможность выработать знания, начиная с самых простейших представлений до тех, которые легли в основание его предметной области. Понятно, что в отрыве от такого обучения, он просто не мог бы приблизиться к адекватному познанию - соответствию реальной действительности.
Те же, кто начинает "исследовать" нечто ранее не изученное, или вообще неопределенно-мистическое - в принципе не могут приобретать знания об этом, соответствующие хоть чему-то в реальности. В этом – различие между мистикой и наукой (fornit.ru/736): первая пытается познать, начиная с неопределенного, вторая же всегда начинает познавать с уже хорошо познанного в сторону непознанного.
Основываясь на вере, т.е. на убеждениях, имеющих максимально возможную значимость, невозможно скорректировать эти представления принципиально, если только не понизить их значимость, т.е. отойти от веры, усомниться. А, значит, процесс познания на уровне веры невозможен. Становится возможным лишь все более дополнять предмет веры новыми заповедями, увеличивая неадекватность реальности.
Уверенность проистекает от все более лучшего знания предмета, но допускает возможность коррекции представлений, а вера, имея предельно высокую значимость, уже не допускает коррекции, обучения, сомнения.
Итак, вера – это 100% уверенность, связанная с высокой позитивной оценкой. И это сочетание поистине убойно в смысле мотивирующей силы. 100% - говорит о том, что просто не существует вариантов, альтернативных по силе убежденности основному утверждению. Любые сомнения отскакивают бесследно.
"Вера - не столько знание истины, сколько преданность ей" - Иван Киреевский. И “там, где начинается вера, кончается разум” – это изрек христианский богослов Августин, имея в виду, что, когда нашего разума недостаточно, ничего не остается как положиться на веру, но этим фактически противопоставив веру и разум (такая вот оговорка).
Вера всегда мешает познанию нового и препятствует переосмыслению старого. То, что в детстве, в период доверчивого обучения, приносило выгоду при быстрой передаче опыта родителей или лидеров стаи потомству, в дальнейшем начинает играть роль тормоза и заслоняет понимание нового. В норме дети всегда помимо доверия к авторитету в игровом режиме стараются переступать границы веры и совершают противопоказанные поступки, смотря, что из этого получается. Игра делает возможным временно понизить значимость предметов веры. И это позволяет развиваться дальше, приспосабливаясь к тому новому, чего еще не существовало раньше в опыте авторитетов.
Отсюда вывод: вера не должна сопровождать познание. Исследователь не должен любить свою Идею, свою систему утверждений и описаний реальности, возведя высокий порог ее неприкосновенности. Если ему познание мира дороже, чем любая своя идея, он, в первую очередь, должен попытаться сам найти все возможные ошибки, отсеять иллюзии и предоставить это делать всем заинтересованным (fornit.ru/1012). Он должен строго и безжалостно следовать той стратегии, которая позволяет убедиться в корректности своего описания и выделить границы применимости. В противном случае идея превращается в идею-фикс.
Самый же действенный рецепт против авторитарных Идей – принцип, по которому необходимо определить ту проверку, которая могла бы опровергнуть эту идею (принцип фальсифицируемости идей). Если такой проверки осуществить невозможно, то идея должна быть отложена от дальнейшего рассмотрения как не вполне определенная.
У любого человека есть начальное “религиозное чувство”, далеко еще не вера, а то, что описал Эйнштейн, когда говорил о “Космической религии” (fornit.ru/621). Откуда оно, как из него возникает религия и вера – описано в fornit.ru/908. Это чувство преклоняющегося изумления перед природой, ее красотой и неисчерпаемостью. Оно, а не вера, питает творчество, в том числе и научное творчество.
Вера порождает зависимые состояния (fornit.ru/422). От зависимого состояния избавляться можно, но сложно и нужно быть осторожным. Как избавляться - смотрите в статье “Преодоление зависимостей”: fornit.ru/1103. Прежде всего — это должно быть ваше личное желание, и вы должны быть убеждены, что это в самом деле необходимо преодолевать. Никто не в состоянии помочь научиться преодолевать зависимое состояние без выполнения этого условия. Но вполне в состоянии создать такие условия, когда такая уверенность назреет. Затем все сводится к кропотливой, долгой и умелой модификации личной системы значимости.
Вообще, любой сложившийся стереотип поведения это - зависимое состояние, в которое вы попадаете неосознаваемо, а, значит, неотвратимо. Суметь придать моменту входа в это состояние такую новизну и значимость, которая сделает переход осознанным - шанс суметь как-то изменить сложившийся стереотип.
Опыт многих поколений исследователей, сталкивающихся с заблуждениями, иллюзиями, ошибками в исследованиях, накопил много правил для наиболее эффективной методики исследования, которые сами по себе постепенно описывались в виде науки – методологии исследований.
В частности, У.Оккам (монах-францисканец XIV века) предложил правило в том смысле, что если в понимании явления есть новые догадки (не аксиоматического характера), то нужно поставить их в самую дальнюю очередь на рассмотрение среди других возможных вариантов. Это правило называется “бритвой Оккама”. И тогда не будет потеряно много времени на перебор бесконечного числа вариантов, имеющих в качестве искусственных подпорок в обосновании новые допущения (таких вариантов и в самом деле можно измыслить бесконечное количество). Хотя, есть вероятность, что, все же, такое допущение окажется верным, но вряд ли, - в этом случае перед ним в очереди на проверку окажется много других, более правдоподобных вариантов.
Если описание наблюдаемых свойств реальности (причинных зависимостей) с определением условий, для которых оно верно, находит подтверждение у исследователя, то он приобретает уверенность в нем и возводит в ранг проверенной им теории, что позволяет заниматься исследованием свойств реальности уже в более широких рамках условий. Или позволяет заняться обобщением нескольких разных описаний, с нахождением их взаимосвязи, что, как и любое другое описание, первоначально является предположением, требующим экспериментальной проверки этих взаимосвязей.
Никто не исследует мир с нуля, иначе бы он не поднялся выше Маугли (хотя и дети-маугли немало заимствуют от зверей-воспитателей) и для передачи жизненного опыта для людей уже давно недостаточно просто показать на примере как это делать. Поэтому создаются и развиваются языки, которые в символьной форме позволяют передать то, что условились передавать этими символами.
[left]Есть язык, позволяющий понимать друг друга в общей культуре этноса и передавать накапливаемые сведения культуры из поколения в поколение. Есть языки субкультур (в неразвитом состоянии называемые