она, конечно, заметила, и даже проводила его до лифта, но ее сознание не зафиксировало этот факт как важный. На белоснежном экране ледяного оцепенения, которое стало для нее уже привычным, Эля будто смотрела обрывки старых кинофильмов. В этих обрывках-воспоминаниях всплывали ситуации, как две капли воды похожие на ту, которая только что так ошеломила Элю. Её память безучастно пролистывала их одну за другой, просто констатируя как факт, не вызывая никаких эмоций. И вот наконец, долистала до того самого дня.
В этот день было очень много дел. Да, именно. Было запланировано очень много дел и две важные встречи. А у Сергея наоборот, что-то отменилось и оказалось целых полдня свободных. Он не торопился подниматься с постели, еще дремал в полумраке осеннего утра. Эля, наспех уложив волосы, набросав на лицо легкий макияж, быстро складывала в папку необходимые для встречи бумаги, на ходу инструктируя дочку по поводу обеда и каких-то домашних дел, которое не успевала сделать сама. Марина стояла уже на пороге в куртке и со школьной сумкой, недовольно кивала и норовила поскорее выскользнуть на плохо освещенную лестничную клетку. Когда за ней закрылась дверь, Эля закончила, наконец, с бумагами и решила выпить кофе. Уже входя в кухню, внезапно почувствовала себя не хорошо. Подступила тошнота, в животе что-то заныло, и стало очень больно. Эля дотянулась до стула и села. Боль не унималась. Эля просидела так минут пять, потом вспомнила, что надо торопиться и резко встала. Земля ушла из-под ног, в ушах зазвенело, и она едва успела схватиться за дверной косяк. Ноющая боль пронзила живот. Эля решила лечь. Держась за стену, она дошла до кровати и легла рядом с Сергеем. Он продолжал дремать и, конечно, не обратил на неё никакого внимания. Голова по-прежнему кружилась, и боль не проходила.
- Что-то мне не хорошо. – Вслух сказала Эля. Сергей издал какой-то неясный звук, по всей видимости, он спал.
- Сережа, мне плохо. – Снова громко сказала Эля.
Сергей не открывая глаз, повернул голову в ее сторону и сонно произнес:
- Плохо? Ну, выпей какое-нибудь лекарство.
- Какое?
- Ну… не знаю… - он нехотя приподнялся – сильно плохо?
- Голова сильно кружится, тошнит и болит живот.
- Тогда лучше к врачу.
«К врачу. – Подумала Эля. – Есть два варианта: первый – отменить утреннюю встречу и отлежаться, второй - отменить утреннюю встречу и поехать к врачу. Да… не весело, по любому придется отменять встречу…»
- Свозишь меня? – спросила она у Сергея.
- Куда? – не понял Сергей.
- К врачу свозишь меня сейчас, если я позвоню и договорюсь?
- Да что я поеду… Разве ты сама не сможешь заехать по дороге на работу? – Сергей лениво зевнул и снова лег.
Где-то в глубине души Эле будто бы даже стало обидно, но взвесив ситуацию, она решила, что, действительно, проще заехать к врачу самой, чем уговаривать Сергея, тем более, что он давно жаловался, что не может нормально выспаться. Полежав еще немного, Эля встала, по телефону отменила утреннюю встречу и договорилась со своим врачом о том, что приедет в ближайшее время. Она выпила сладкого чая и ей показалось, что слало полегче. Хотя, конечно, нормальным это состояние назвать было трудно. Когда она уже стояла на пороге и искала в сумочке ключи от машины, Сергей в домашнем халате вышел в прихожую.
- Ну что, тебе легче? – спросил он.
-Не знаю. – Раздражено ответила Эля.
- К врачу-то заедешь?
- Заеду. – Ключи, наконец, нашлись, и Эля вышла из квартиры.
Серый утренний свет неприятно врезался в глаза. В какой-то момент Эля подумала, что, наверное, было бы лучше выбрать первый вариант и просто отлежаться. Но она уже сидела в машине и доктор уже ждал.
Дальше была какая-то пустота. Как не силилась, Эля не могла вспомнить тот момент, когда она попала в аварию. Друзья говорят, что ей, скорее всего, стало плохо, и она потеряла контроль над ситуацией. Может быть. Последнее, что помнила сама Эля, это ноющую боль в животе и слова ее любимой песни, которую она часто слушала в машине – эта была песня группы «Океан Эльзы», слова ее до сих пор так и звучали в голове: «Холодно-о-о-о. Якби не було, якби не дуло в твое вiкно, з ким би не йшла до сну, в тобi я втоплю свою весну»
Вернувшись домой, Эля практически сразу включилась в рабочий процесс. Уже за несколько дней до выписки ей начали звонить коллеги – уточняли какие-то вопросы, советовались, делились новостями. Прилагая определенные усилия, Эля постепенно вспоминала события последних дней перед аварией: свой цейтнот, огромное количество намеченных планов и дел – все было расписано на две недели вперед, все нужно было успеть и никого не подвести. Пытаясь все сделать «на отлично», Эля всегда очень внимательно относилась к своей работе. Ее внезапное «исчезновение» не могло остаться не замеченным. Теперь надо было все исправлять, нагонять и, по возможности, входить в привычный ритм.
Дома Эля переместила на большой угловой диван свой ноутбук, рабочие документы и телефоны, превратив , таким образом, его в рабочий кабинет. Мозг опять заработал, мысли побежали с огромной скоростью, а набравшие силу пальцы вновь застучали по клавиатуре.
Но что-то было не так. Будто два разных кадра наложили друг на друга и каждый из них жил своей собственной жизнью. Часто, отложив в сторону бумаги и ноутбук, Эля поворачивала голову к большому окну и надолго замирала. Она будто сливалась с яркой осенней листвой, и с ветвями деревьев то и дело раскачивающимися на ветру, растворялась в бесконечном потоке автомобилей, несущихся вдаль по проспекту. Это было странное состояние. И самое странное было то, что в нем не было никаких чувств. Вообще никаких. Это было похоже на ровную блестящую гладь огромного озера, в котором отражается небо, облака, деревья и солнечные блики. Обманчивая плоская гладь, под которой скрывается нечто. Эля интуитивно понимала это. Она догадывалась, что за этой спокойной безмятежностью прячется огромная лавина чувств и эмоций. Но добраться до них она никак не могла. Её чувства были под замком.
Она не сразу осознала это. Сначала, оказавшись в цепочке повседневных домашних и рабочих дел, заметила, что, не смотря ни на что, она остается удивительно спокойной. Даже слишком спокойной. Чтобы не происходило – в душе ее была все та же ровная блестящая гладь.
Спустя несколько недель, просматривая сообщения на Facebook, наткнулась на видеоролик группы «Океан Эльзы», его разместил кто-то из знакомых. Времени как всегда было мало, но Эля вопреки собственным ожиданиям кликнула «посмотреть». Перед глазами поплыли старые заснеженные крыши, такой знакомый мотив и слова буквально врезались в сознание. Элю передернуло, будто на самом деле ей стало очень холодно. Блики в лобовом стекле автомобиля, отражающееся в нем холодное зимнее небо и дома, так сильно напомнили ей собственную ледяную гладь, отражающую окружающий мир и плотно закрывающую ее душу. И вместе с тем появилось едва ли не первое за последние недели чувство. Чувство надвигающейся катастрофы.
Эля просмотрела ролик несколько раз. Затем откинулась на спинку кресла и как обычно замерла, глядя в окно. В душе что-то происходило. Где-то очень-очень глубоко. Так глубоко, что Эля никак не могла распознать эти чувства. Будто камни заворочались на дне океана, и гладь воды покрылась мелкой рябью.
«Почему моя душа закрылась на замок? – шепотом произнесла Эля - Вот уже месяц я пытаюсь в ней найти хоть какие-то чувства. Но она словно окоченела»
Все чаще и чаще, забросив привычные и такие важные дела, Эля подолгу смотрела в окно своего рабочего кабинета или, поднимаясь в стеклянном лифте с первого этажа на 10, вдруг замирала, глядя сквозь стеклянные панели лифтовой шахты, за которой раскинулся старый сквер.
С деревьев падали листья, и ветер гонял их по холодному городскому асфальту. По подоконнику то и дело стучал осенний дождь… Когда-то Эля так любила слушать его музыку….
Что-то происходило, и все куда-то спешили, что-то планировали и делились новостями. Спешила вместе с ними и Эля. Но как-то бесчувственно. Будто это не она, а желтый осенний лист, который сорвало с ветки порывом ветра и понесло по бульвару мимо разноцветных афиш и прохожих, мимо играющих на газоне детей, через улицу, мимо светофора, мимо ярких витрин… Лист коснулся земли, распластался на мокром тротуаре, уснул…. Тишина… Но вот новый порыв ветра - подхватил его и понес дальше вдоль проезжей части, мимо вечерних фонарей и чьих-то светящихся окон….
Элю не покидало странное ощущение, что она не живет, а просто наблюдает за своей жизнью. Тихо и безмолвно смотрит, как гоняют её порывы ветра, как пролетают мимо серебряные капли холодного дождя, как ночь сменяет день, и как плывут по бездонному небу белые кучевые облака и серые тяжелые тучи.
Ничего… Не было ничего, что напоминало бы ей о том, какая она….
Но это было еще не самое плохое.
Все чаще казалось ей, что порывы ветра – это единственное, что заставляет её жить, что вдыхает энергию в её обессиленное тело. Ей по-прежнему, как и тогда, в больнице, ничего не хотелось. Была б её воля, она бы просто замерла, слилась с пространством, отменила бы все мысли и так и смотрела бы, как за окном проносится чужая жизнь….
Её чувства, похоже, и в правду, были под замком. Все. Кроме одного.
Точь-в-точь, как та мелкая рябь, нарушившая блестящую поверхность воды, все чаще охватывало Элю раздражение. Её раздражали любые дела, звонки, она никуда не хотела идти. И ничего не хотела менять. Её раздражали слова Сергея, его мрачное выражение лица и отстраненность. Её раздражала работа, которая почему-то не заканчивалась никогда, и даже поздно вечером мог позвонить кто-то из коллег, чтобы обсудить детали проекта или скорректировать планы. Раздражение нарастало. И с каждым днем все сложнее и сложнее было его сдерживать.
Накануне очередной поездки в командировку, Эля сильно поругалась с Сергеем. На просьбу отвезти ее на вокзал, он заметил, что у него много дел, и будет лучше, если она вызовет такси. Буквально перед этим Эле приснился сон. Будто она, организовывая какое-то очередное мероприятие на работе, несет в руках красивый греческий сосуд с волшебной живительной жидкостью. И вот кто-то из знакомых вдруг останавливает ее и спрашивает, знает ли она, где сейчас ее муж. Эля закрывает глаза и начинает вглядываться в темноту внутри себя, и там, словно отражение в зеркале, появляется картинка, на которой ее Сергей весело и беззаботно что-то рассказывает двум незнакомым женщинам, все они улыбаются и выглядят счастливыми. Эля не помнила подробных деталей этого сна, но она хорошо запомнила очень сильное пронзительное чувство обиды, разочарования, которое она вдруг пережила увидев эту картинку. Ей стало очень-очень больно в душе. Она почувствовала себя преданной. Следом за обидой ее охватила ярость и, размахнувшись, со всей силы она бросила сосуд с волшебной живительной жидкостью на мраморный пол. Сосуд разлетелся в дребезги. Последнее, что помнила Эля из этого сна, это свою мысль о том, что живительной жидкости больше нет, и она никому уже не сможет помочь.
Наверное, у Сергея, действительно, были дела. И конечно, не было ничего
