Кто я

отправил в горный Алтай, в Онгудай, к тете Поле. Работала она директором столовой, а потому, посчитал отец, Зина ей в тягость не будет.  Однако старшая моя сестра пожила в нахлебниках не долго, погостила и вернулась домой. Увидела, что ни кто ей не обрадовался и смоталась в Баево. Да плевала она на сытую жизнь, если ей тут не рады.
Дорога в Онгудай лежала через город Камень, а в городе этом сидела свой срок предпринимательница – наша мама. Зина решила попроведать ее; как можно находиться так близко от мамы и не повидаться. До отхода парохода оставалось час или два, а точно ни кто и не знал, когда он отвалит. Где находится вторая исправительно - трудовая колония она не имела понятия, в городе была впервые; но разве могли остановить ее такие мелочи. Бежала по городу и спрашивала прохожих: «Где вторая ИТК ?, Где вторая ИТК?» - Кто - то не знал, кто то показывал дорогу; и она бежала дальше бегом, потому что боялась опоздать на пароход и остаться одной в чужом городе без денег.  Бежала и спрашивала, бежала и спрашивала, наконец добежала, нашла. « Объясняю, что здесь моя мама отбывает срок. Мне бы с ней скорее повидаться, потому что пароход скоро отходит!  А там сидит баба вот с такой рожей, и заявляет мне: «Сегодня свиданий нет!» - Я ей опять объясняю, что пароход сейчас же уплывет! Мне только на минутку маму увидеть. А она рявкнула: «Я тебе сказала, сегодня свиданий нет! Уходи!» - И побежала я обратно. Только забежала на пароход, и он отчалил - еле успела.
А маме кто то передал, что дочка прибегала. «Как Зинка была? Что она тут делает? Как сюда попала?» - Да с того заболела, от переживаний; ни чего ведь не знала». -
И девчонки стали жить  в своей избе, одни. И коровку продержали; сено для той коровки Зина не выпросила даже, а вытребовала у председателя колхоза. «В конторе все смеялись: Кто это такая боевая, с чего ей сено везти?» - Председатель спрашивает:
- Отец у тебя где?
- Папка на войне. – отвечаю.
- А мамка?
- А мамку посадили.
-А с кем же ты живешь?
- С сестрой, с младшей.
И приказал председатель привезти нам сено. А без коровки было бы совсем плохо. Картошки до весны не хватало. Садили глазками а какая крупная вырастала. Хлеба совсем не было».
Замечу, им ещё помогал дядя Петя Сахов.
«Я пришла из лагеря - рассказывала мама -  думаю, как тут у меня девки, как живут  ? А они дома, все у их в порядке».

ВОЛКИ
В 2005 –м  году Нижне-Чуманские мужики убили волка. Видно браконьерили, поскольку зимняя охота еще не открывалась; погнали колочек в надежде выгнать зайчика или косулю, а выгнали волка. В местной газетке  была даже статья, следующего примерно содержания. Охотились такие - то на уток, увидели в кустах серую тень, отдуплетились, и оказалось убили волка. Хищник по видимому забрел к нам из Казахстана. Удачливым охотникам выплатили даже премию. Наплели мужики корреспонденту, а он и поверил. Оставим на их совести басни об охоте на уток в кустах с нулевкой в патронах. Рассказал же я эту историю с единственной целью - показать на сколько редкостным гостем в наших местах стал волк. «Волков в Союзе осталось два штуки: один в тундре, другой в зоопарке»; во всякой шутке есть доля правды.
По рассказам же родителей волков «раньше» было тьма. Морозными  зимними ночами, с голодухи заходили они даже в деревню. «У нас Жучку чуть не съели,- вспоминала мама - Ладно под крыльцо забилась, так от туда не выскребли. Да папка огонь зажег и стал шуметь. А то бы съели, как пить дать».
«Скот резали прямо дома, в пригоне». - Подключался к разговору отец.- Подроют стену или крышу разгребут; крыли - то соломой. Как шибко уж станут донимать, мужики собираются на облаву. У кого ружье есть тот с ружьем, а у кого нет просто с бищем (кнут). Где подымут стаю гонят на конях; бывает развернется волк и прямо на скоку коню горло перехватит».
Рассказчиком отец был азартным, а потому не всему, что он рассказывал следовало слепо верить. Даже сказки сказывая вел он повествование так, будто все происходило на самом деле и едва ли не с его личным участием; то есть  обладал человек натурой  художественной.
Я, показывая же  и свою образованность, вступался за бедных, поголовно истребленных хищников.
- Нам по биологии говорили, что волки - санитары леса, убивают только больных, ослабленных животных.
-Учат вас там. Он, если заберется в загон, весь скот перережет; ни сколь не съест, унести то не может, только крови напьется. А перережет всех! Овечки кричат, а они от крови звереют.
Тут же приводились разные житейские случаи, припоминались дела давно минувших дней: зарезанные волками коровы, овцы, съеденные  собаки; нежданные встречи с ними людей, заканчивавшиеся впрочем всегда благополучно, по причине счастливого стечения обстоятельств. Назывались фамилии и даты. И мне казалось уже, что «раньше» места наши просто кишели этими хищниками; просто шагу нельзя было ступить, что бы не напороться на волка; а уж ночью из дома лучше и нос не высовывать.
Как бы там ни было, а теперь волков у нас не осталось совсем, ни одного. Потому что охотник в каждом дворе.
В последнее время появились бригады хорошо вооруженных, оснащенных снегоходами, «охотников». Снегоходы эти отечественные, а в особенности импортные, развивают скорость по снегу до ста километров в час и более. В результате в районе не осталось лосей, и заканчивается полное истребление косули. Зверь не может уйти от такой техники : косуля бежит быстро, но скоро выбивается из сил; и охота превращается в безжалостное убийство загнанных  животных. Некоторые «охотники» набивают за зиму по несколько десятков косуль.( Замечу, что люди эти не голодают, не бедствуют - народ все богатенький.) Охотоведы вдруг стали совершенно беспомощны, аки дети малые, а власти на все наплевать. Так что зверей в наших лесах скоро не останется вовсе, ни каких.
Охотился и я в прежние годы. Зимняя охота велась так. Собирается бригада из пяти или семи, скажем, человек, желательно на двух машинах. Вот подъезжает бригада к какому либо колку, смотрят следы; и если решают прогнать, встают на лыжи, троих или четверых садят на номера, в засаду; остальные гонят: кричат, шумят, так что к вечеру все поохрипнут; и даже стреляют специальными загоночными, «холостыми» патронами. Задача - выгнать зверя на засаду. Далеко не в каждом колочке удается поднять зайца или лисичку. Иной раз, проохотившись весь день, добывали одного или двух зайчишек, иной пару лис и несколько зайцев.
В такой охоте нет ни чего браконьерского - находишься за день на лыжах до тошноты, спина весь день мокрая. А главное, у зверя всегда есть шанс спастись: пропустить загонку и уйти назад, пройти в стороне от засады, наконец просто сбежать, по системе дай Бог ноги. Догнать зверя на лыжах не реально.
  Но я продал ружье  в перестройку и таким образом выбыл из славного племени настоящих охотников. Жизнь стала тяжелой, а охота превратилась в дорогое развлечение для богатых. Они могут себе позволить все, и дорогие снегоходы тоже.  Уважающий себя охотник  ни когда не станет заниматься истреблением загнанных зверей. Эти… могут.
Однако вернемся в русло повествования.

Глава 4
Школьник
«Гривенская школа»
Первое сентября.  Пасмурно, изредка сквозь облака проглядывает жаркое пока еще солнышко. Ночью прошел небольшой дождичек, прибил пыль. Я собираюсь  в школу, первый раз в первый класс. Снаряжен, чист, с новеньким, полностью укомплектованным портфелем в руках. Родители и не подумали вести меня в школу или хотя бы проводить до переулка. «Учись хорошо. Учительницу слушайся, – напутствовал отец. - Иди с Богом». - Это уже хором с мамой. И я пошел, с искренним намерением учиться хорошо и  учительницу слушаться.
В то время был я скромным мальчиком, вернее сказать застенчивым. Сказывалось отсутствие  детсадовского воспитания, общения со сверстниками. Я рос возле маминой юбки, а «чужих людей» просто боялся. О степени моей дикости можно судить уже по тому  как я двинулся встречь знаниям. Я не шел , а крался вдоль заборов, стесняясь и своего нарядного вида и портфеля. Прежде чем свернуть с нашей улицы Колядо в переулок, осторожно выглянул из-за угла; более похожий в тот момент на индейца, вступившего на тропу войны, чем на первоклашку. В переулке,  прямо по центру,  гордо шествовала Лизка Мардышова. В нарядной парадной форме с белым фартуком, с огромными бантами на голове. Оглянувшись она заметила меня: Ты че? Пойдем скорее, а то опоздаем!» - Пришлось и мне выходить на всеобщее обозрение, и двигаться  бок о бок с племянницей. ( А потом еще и сидеть с ней за одной партой.)
Во дворе школы нас встречала с тетрадочкой в руках Антонина Петровна Зинченко - наша первая учительница. В тетрадь карандашом она вписывала фамилии своих будущих учеников.
-Санников? С одной буквой эн или с двумя пишется твоя фамилия?
- С двумя - отвечаю  наугад.
-Молодец, правильно.
Школа наша первая помещалась в одном деревянном рубленом доме. Комната - класс, комната- склад школьных принадлежностей, комната - прихожая, она же раздевалка. Учились в ней посменно два класса - первый и второй. Основная начальная школа находится в центре села. Там же еще одна восьмилетняя и, построенная позже красавица, трехэтажная; там были уже спортзал, гаражи и кочегарка, мастерские для занятий на трудах. В Черновке была еще одна восьмилетка. (Детей в ту пору было много больше чем сейчас.)
Первого сентября в нашей школе собрались оба класса. Девчонки из второго класса, стоя стайкой возле штакетного забора, поют:
Взвейтесь кострами синие ночи,
Мы пионеры - дети рабочих.
Близится эра светлых годов,
Кличь пионера – всегда будь готов.

Радостным шагом, с песней веселой,
Мы выступаем за комсомолы.
Близится эра светлых годов.
Клич пионера - всегда будь готов.

Мы поднимаем красное знамя.
Дети рабочих смело за нами.
Близится эра светлых годов.
Клич пионера - всегда будь готов.
Больше половины слов мне не понятны. Что это за эра какая - то? Выступают за какие-то комсомолы. (В оригинале было «Мы выступаем за комсомолом.») Странное слово кличь, что это, то ли крик?  Че кричать-то? А вот поднимаем красное знамя это понятно: наше красное знамя, здоровско. Однако красивая мелодия, общий радостный строй песни, звонкие девчоночьи голоса невольно поднимают настроение. Улыбаются все вокруг. Смеются и сами артистки нарядные, чистенькие, красивые. Среди них и моя двоюродная сестра Танька, девочка очень симпатичная. 

Читать я еще не умею. «Читал» следующим образом: брал книжку, открывал на первой странице, и шпарил наизусть от начала до конца  с самым умным видом. Листки же переворачивал, ориентируясь не по тексту, а по картинкам. Книжки: «Приключения солнечного зайчика», « Федорино горе», « Теремок», « Эта книжечка моя про моря и про маяк», стихи Агнии Барто и пр. мне покупают родители. Большинство моих сверстников, как и я читать учились именно в школе.
Как только « прошли» букварь, получили задание записаться в библиотеку.  Какая множина здесь книжек. Строгая библиотекарша заносит в карточку мои данные: фамилию, имя , класс 1-й б; и наконец разрешает выбрать книжку из небольшой стопки. Только одну.
- Прочитаешь, тогда возьмешь другую.
- А сразу две нельзя?
-Нет нельзя.
В библиотеку мы пришли с Лизкой. Идем