шума по ментам и судье. А заодно узнай, наладили ли они телефонную связь с городом. Оттуда иди в крепость и труби общий сбор. Пусть вытаскивают со склада всё оружие и боеприпасы. Всё, что имеется.
Заинтересовавшись раздающимися гулкими одиночными выстрелами, Леший бросил в ведро не дочищённого лиманного карася, вытер руки о штанину и взяв свой трофейный ещё с войны морской бинокль, направился к восточной стороне острова. Оттуда хорошо просматривался участок лесной дороги, по которой можно было доехать из одной станции в другую, либо на автомобильную трассу союзного значения. Но кроме геологов да разве что милиционеров ею редко кто пользовался, а уж в распутицу, когда болота заполняются ливнями и выходят из берегов здесь кроме зверья уже и не встретишь никого. Редкий случай кто отважится себе беду накликать. Однако уж года как два в гиблых местах хозяйничал Геббельс. Да кто же его не знает, все знают. Для простых людей он единственный спаситель, пусть даже и корыстен, но без его гробов и без кладбища, которое он выкупил, живому верующему человеку никуда. Так или иначе Леший знал о Геббельсе, а тот знал о нём, как о живущем на болоте отшельнике, как об опытном охотнике, способным попасть и белке в глаз. Их дороги никогда не пересекались, и никто из них не шастал по территории, где они не считали себя полновластными хозяевами. Именно это и устраивало обеих. По звуку выстрелов Леший узнал старую немецкую винтовку «Маузер», которую имел Геббельс. «Неужто поохотиться вышел, - подумал Леший. – Али как…». Разглядывая в бинокль кромку леса у дороги, он заметил снующих туда-сюда «молодняков», так Леший называл пацанов, которые состояли в окружении главного похоронщика. Поймав в окуляры бинокля догорающий милицейский ГАЗ-66 Леший взволнованно встрепенулся.
- Господи, да как же так-то?
Он безошибочно мог бы узнать эту машину даже под водой. Повернув бинокль чуть в сторону, отшельник увидел и самого Геббельса, тот зачем-то прицельно стрелял по моховым кочкам. Осмотрев по направлению его винтовки болотистую поверхность, Леший заметил обессиленно передвигающуюся по трясине фигуру человека.
- Никак, баба… - произнёс он хорошо приглядевшись.
Сопоставляя всё увиденное им он уже не сомневался, что беглянка, в которую стрелял Геббельс, это та самая девчонка что порешила двух его бандюганов.
Глава 9
После завтрака в местной столовой Олег решил позвонить в адвокатскую контору чтобы предупредить коллег о том, что его приезд в Ленинград откладывается на один день. На почте, где имелся один единственный телефонный аппарат для связи с областным центром он подошёл к окошку для оплаты, но сотрудница сказала, что из-за аварии никакой связи нет. Вернувшись в гостиницу ему ничего не оставалось как готовиться к предстоящему походу по болотам к месту обитания отшельника куда согласился его сопроводить уже знакомый ему дед. Компас, складной перочинный нож, спички, фотоаппарат, блокнот, авторучка и несколько завёрнутых в газету бутербродов уместились в небольшой спортивной сумке. Из одежды разве что спортивный костюм. Не было лишь самого главного – сапог, но эту проблему он пока отложил, надеясь на то, что у его проводника найдётся что-то из необходимой обуви.
Наблюдая в бинокль как неосмотрительно, та передвигается по болотной трясине, где любое неосторожное телодвижение может стать для неё последним, леший, спешно схватил висевшую на дереве финскую трёхлинейку образца 1939 года, длинный шест, и спустившись в болото направился наперехват беглой девицы. По достижению своих лет он мог спокойно смотреть на всё что угодно кроме одного: на взгляд человека, затягиваемого топью. Страшнее такой смерти он не желал бы никому. Иногда он останавливался, опять доставал бинокль, всматривался сквозь окуляры в болотную панораму и убедившись, что она ещё не утонула продолжал двигаться в её сторону с трудом вытягивая ноги из засасывающей трясины. Её преследователи слава богу отстали, очевидно испугавшись утопнуть без следа потому хаотично постреливали, не жалея патронов, три из которых будто пчёлы, прожужжав рядышком с Лешим улетели восвояси. Судя по всему, девка, то ли охваченная адреналином то ли по бабьей везучести добежала целёхонькой до середины болота. И ей бы остановиться да оглядеться, но подстёгиваемая страхом дурёха, сделав ещё несколько шагов погрузилась до мочек ушей в чернеющую заводь едва успев ухватиться за стебли пушицы, одиноко растущей на моховой кочке.
Именно такой взгляд, наполненный ужасом и безысходностью запомнившийся Лешему ещё с войны, когда на его глазах бойцы умирали от осколочного ранения в живот придерживая руками вывалившиеся кишки и органы он увидел и сейчас.
- Эка ж тебя пустоголовая угораздило! - выругался он в сердцах, бросив перед ней длинную, подсушенную, словно оглобля телеги в толщину ветвь ивы. Обхватив спасительный шест содранными до крови на запястьях от наручников руками, Ольга попыталась на него влезть.
- А ну не балуй! Не балуй я сказал! Сам, вытащу! – гаркнул на неё Леший. Она будто чувствуя, что его нужно непременно слушаться вцепилась в шест и замерла на нём.
Подтащив девушку поближе, он, изловчившись схватил её за воротник кофты и подтащил к себе. Она тут же как клещ вцепилась пальцами в его болоньевый плащ и надрывно откашлявшись в изнеможении прислонила голову ему на грудь.
- Отдышись-ка, - запыхавшимся голосом сказал ей он. – Малость передохнём и будем выбираться.
Олег шёл к деду. Проходя мимо отделения милиции, он решил зайти чтобы спросить в котором часу Ольгу отправили в областной следственный изолятор. Со слов дежурного машина выехала не в восемь утра, а на пятнадцать минут позже поскольку конвой ждал судью, которую им предстояло довезти до другой станции, где она пересядет на проходящий поезд. Но прибытие конвоя с арестованной в изолятор пока не подтверждено так как связи с городом нет, а по радиостанции они не отвечают. Также он добавил, что неизвестные лица ранним утром подожгли щит телефонной связи и устранить аварию возможно удастся только к вечеру. Олег понятливо кивнул головой и направился дальше, а дойдя до дома, где жил знакомый дед, он вдруг остановился как вкопанный.
«Странное совпадение, - мелькнуло в его голове. - Ольга и судья в одной машине. Почему?». Олег сел на скамейку у чьей-то изгороди пытаясь сосредоточиться на посетивших его мыслях.
«Одна защищая своего ребёнка убила двух подлецов, - рассуждал он, - другая, являясь законным вершителем её судьбы в силу сложившихся обстоятельств предположила, что убийство всё-таки было не умышленным и не стала торопиться выносить приговор. Ну допустим существует некая группа, о которой деду рассказывал Леший. Их главарь отслеживает судебный процесс над Ольгой поскольку в деле были замешены его люди. Она молчала во время следствия, молчала и в суде. Ему это нравилось, и он был уверен, что ей дадут большой срок. И вот он вдруг узнаёт о решении судьи направить дело для дополнительного расследования в прокуратуру. Он понял, что приедут новые следователи, начнут рьяно копать, допрашивать всех подряд и в итоге кто-то обмолвится о банде подростков которая держит в страхе население станции. Их задержат, но те молчать не станут и сдадут его с потрохами. Вот тут и прояснится истинная ситуация. Люди, терпевшие их беспредел расскажут про их мотоциклетные марши, переодевания в солдат вермахта, погромы на рынке, угрозы, избиения и самое главное: о без вести пропавших местных жителях. Да, да, и о единственном свидетеле Мячине тоже, которого заживо сожгли на одном из болотных островов. Дело получит большую огласку. И что же предпримет этот главарь сейчас? Правильно. Пользуясь тем, что уехать отсюда в область можно только по одной непролазной дороге среди болот, он дождётся милицейскую машину на самом труднопроходимом участке и избавится не только от Ольги, но и от судьи. Получается, что телефонный щит загорелся не зря? Чтобы местные менты не запросили помощи? Ну конечно… Что же делать? Идти в милицию и рассказать им о моём предположении почему загорелся этот чёртов щит? А если я ошибся, и моя версия не подтвердится?».
Так и не приняв никакого решения он встал со скамейки и поднявшись на крыльцо дома, где жил дед, постучал в дверь.
До острова, где он жил было подать рукой, виднелся уж и его шалаш, но девица походу обессилила и с каждым разом еле-еле передвигаясь, запрокидывалась то влево, то вправо, а то и вовсе оседала в воду.
«Оно понятно, не жравшая, не спавшая», - с сочувствием размышлял Леший. Взвалив её к себе на спину, он продолжил опасный путь по зыбкому тягучему травянистому ярусу из переплетённых меж собой стеблей осоки, вахты трёхлистной, сабельника и калужницы. «Эка проклятье…» - повторял он не раз про себя, выдёргивая поочерёдно запутавшиеся в траве ноги, когда останавливался чтобы перевести дух. Завидев прилегающую к острову мочажину, он в душе обрадовался. К ней, как охотник Леший был привыкший. Идти с такой ношей, куда легче будет между кочками, грядами да буграми, нежели по сплавине, где ямы попадаются дюже глубокие, заполненные кашеобразным торфяным илом. Наконец едва выбравшись из болота и ступив на остров, уже и сам изнемогая от дикой усталости, он осторожно опустил Ольгу на устланный подорожником берег после чего буквально упал, распластав руки.
Внимательно осмотрев старые болотные сапоги, дед протянул их Олегу.
- На-ка вот обуй, - сказал он ему. - Да подвязки потуже затяни, чтобы не болтались на ногах.
Нашлась для Олега и брезентовая куртка со штанами. Собрав свой рюкзак, дед закрутил самокрутку, указав ему на табуретку:
- Сядем на дорожку. Путь-то не сладкий будет. Умаемся, паря.
Олег сидел молча ни проронив ни слова наблюдая как дед, обволакивая себя густым дымом о чём-то размышлял с серьёзным выражением лица. Через минуту хозяин дома слегка хлопнув себя по коленкам, словно подведя итог в своих раздумьях, глубоко вздохнул:
- Коли надо, значит надо.
У порога он снял со стены заранее приготовленную винтовку, закинул за плечо, перекрестился. Они вышли.
Обхватив и сжав длинными цепкими пальцами шею Ганса, Геббельс прижал его к стене задирая всё выше и выше.
- Я же тебе сука сказал, чтобы вы шли за ней до конца! - закричал он Гансу прямо в лицо. - Почему ослушался?!
Тот пытался что-то ответить, но не успел. Последовавшие друг за другом два удара по его лицу отключили парня, и он рухнул на пол. Кровь, брызнувшая из носа Ганса, окропила несчётным количеством красных точек белую футболку Геббельса с изображённым на груди идеологом предвоенной Германии. Вне себя от злости он несколько раз ударил лежащего подростка ногой.
- А вы куда смотрели?! – Геббельс обратился к Ерёме и Бороде. – Где она?!
- Шеф, Ганс просто не успел тебе рассказать, - виноватым голосом, произнёс один из них. – Мы увидели, как какой-то мужик увёл её по болоту. Мы стреляли, но без толку. А догонять по трясине, сам знаешь, не разбежишься.
Геббельс замер будто вспоминая что-то важное. Затем цинично улыбнувшись тихо произнёс:
- Леший…Ну, конечно. Как же я мог забыть о тебе?
Он беглым взглядом оглядел стоявших перед ним в оцепенении пацанов. Те испуганно
