двигателей, и отрывистые команды.
-- Холостой ход! По ветру развернуть! Отдать якорь!
Посреди двора бухнулся в снег пудовый якорь, с лапами на оси. Якорь Холла. Ведьмы потащили его и зацепили понадежнее, за колодец.
-- Благодарю за помощь! Честь имею приветствовать вас на борту аэростата «Кречет»! Командир корабля, подполковник Русской Императорской армии, Николай Александрович Ковалевский. Прошу на борт! Могу принять десять человек с багажом!
В это же мгновение сверху упали прочные манильские тросы и две веревочные лестницы с деревянными перекладинами. Дирижабль висел на высоте метров десять. Капитан не рисковал опуститься ниже из-за пожара. Ведьмы ловко карабкались по штормтрапам, словно всю жизнь ходили под парусом и лазали по вантам. Другие, на земле, связывали вместе баулы и чемоданы, цепляя их за тросы, сброшенные командой аэростата. Матросы на судне были очень сильны и связки поклажи взлетали вверх, как пушинки. Груз распределили равномерно по длине и ширине судна. Потом бережно рассадили пассажирок.
-- Барышни! – продолжал командовать в рупор подполковник Ковалевский, -- барышни, пожалуйста, наденьте на себя самое теплое, что есть у вас с собой. Мы полетим на высоте в две тысячи метров, а там холодно и весьма! На всякий случай, у нас припасены верблюжьи одеяла, меховые унты и шустовский коньяк.
-- Выбрать якорь! Дроссели на одну десятую открыть! Вперед! Пункт прибытия – Царева гора.
Моторы одновременно вздрогнули, зачихали и выплюнули по облаку сизого дыма каждый.
-- Две десятых на дросселе! Рули на подъем! Курс по компасу!
Моторист прибавил обороты и «Кречет», плавно и величаво, взмыл в испачканное дымом небо.
На земле осталось с десяток ведьмушек, майор-кинолог, сестрица Гербера, верхом на мотоцикле «Харлей Дэвидсон» и Северный Ветер за рулем минивэна «Додж»
-- Гербера, пора! – тихо, но властно, произнесла Госпожа, -- жми, пока они не сообразили! Давай!
Ведьма с прозрачными голубыми глазами захлопнула пластиковое забрало серебристого шлема, выжала газ и отпустила мотоцикл на волю. Тяжелая машина, авторитетно постукивая двухтактным двигателем, удалилась с достоинством испанского гранда.
-- Летят, летят! Наши летят! – с радостным мявом во двор влетел кот Злотый.
С громоподобным саундтреком, космический глиссер совершил безупречную посадку у ворот горящей усадьбы. Отскочила крышка люка и на снег спустился генерал, с ужасом оглядывая пожарище, переходящее в пепелище. Госпожа сдала назад и выкатилась через ворота, став совсем близко от космолета. Генерал и волшебница пробежали несколько шагов навстречу друг другу и обнялись. Так, что не разнять, не растащить. Молча, сильно, честно.
-- К тебе еще шесть ведьм поместится? С баулами, да метлами? – Госпожа первой вспомнила, что на свете есть слова и дела.
-- Да, на борту есть места. Наш экипаж увеличился всего на одного человека. Совсем маленького человека, -- Иван Иванович опустил взгляд, -- его дедушка и мама…
-- Молчи… Потери есть?
-- Вереск повредила ногу, ходить не совсем не может. У Гарина психологический шок. Остальные целы!
-- Ты привел всех назад, живыми и здоровыми? Браво, генерал! – она изящно покинула его объятия, -- а сейчас надо уносить ноги и очень быстро. Прости!
-- Понятно… – немного потерялся Иван Иваныч.
-- Слушай мою команду! Шесть душ в полной комплектации – на борт! Злотый и Митрофания – на борт! Отбываем! До встречи!
Генерал исчез в люке. Крышка стала на место и двигатели загрохотали. Северный Ветер села за руль, завела мотор и повела машину к дороге быстро набирая ход. Несколько минут она почти не видела дороги. Потом слезы высохли, и она прибавила газу. Госпожа увозила в сердце крупный айсберг печали. Ледяные горы, подчас, очень живучи. Погубившую «Титаник» льдину, последний раз видели лет через семьдесят после катастрофы.
Дирижабль ушел в низкие, тяжелые облака. Глиссер, сверкнул по касательной белым пламенем реактивных двигателей. Минивэн «Додж» расторопно наматывал мили на кардан и ехал вертикально к проводам. Любимый Иван-Чайский «Харлей Дэвидсон» солидно чух-чухал на открытом шоссе и полотнище флага трепетало и хлопало за спиной умелой мотоциклистки. Каждый двигался своим путем, и подкармливал упование на легкую дорогу и быструю езду. Главное – не перекормить, ведь тогда вместо тонкой, звонкой и прозрачной Надежды, появляется авторитарная и грубая баба Вера и начинает тобой командовать, как фельдфебель на плацу:
-- Я верю, что воздержание полезно!
-- Сама попробуй.
-- Я верю, что Господь даёт по силам!
-- Скажи об этом на кладбище.
-- Я верю любящему Богу!
-- Как измотал Он всех своей ревнивой любовью… а нельзя нам равнодушного Бога? Ну хоть на недельку отдохнуть?
-- Дёшево хотите отделаться, неверящие и маловерные!
В небольшом космическом катере, шедшем на высоте авиалайнеров, то есть десять километров от поверхности земли, было тепло и уютно, как в Настиной избушке на берегу Панозера. Спасенный мальчуган освоился и перестал дрожать от ужаса при каждом громком звуке и резком движении. Парень неплохо устроился на коленках у Анастасии, при этом слегка строя глазки сестрице Вереск. Норвежка нестерпимо желала обнять малыша и зарыться лицом в его одежду, в свитер, сбившийся у шеи, в цигейковую шубу и дышать, дышать, дышать живым и нежным теплом. Но увы, поврежденная нога болела сильнее и сильнее, а у доктора Смыслова не было больше ни одного волшебного шарика, убивающего боль. По крайней мере, он решил не практиковать с этим препаратом. Смерть матушки Иван-Чай он оформил в своей погребальной конторе и похоронил ее на своем кладбище, среди своих пациентов, которым не повезло.
Доктор-стрелок сделал норвежке тугую повязку и зафиксировал поврежденный сустав. Бедняжка совсем не могла двигаться и с ужасом думала, как ей поступить, когда захочется в туалет. Ведьма Вереск сидела на мягком диване и клевала носом, словно, дремала. На самом же деле, она играла с мальчиком в гляделки, по только что изобретенным правилам. Если они одновременно открывали глаза – ничья, а если один опаздывал, это был однозначный проигрыш. Так, пребывая в объятиях одной дамы, он оказывал веские знаки внимания другой. На коленях у Вереск сидел плюшевый спаситель или спасатель – медведь, послуживший преградой для сапожка бегущей ведьмы. Мудрая и неторопливая, ведьмушка решила – путь к сердцу мальчика можно проложить через любимую игрушку. Медведь попал в хорошие и умелые руки. В первом приближении, летчица почистила его плюш, зашила наполовину оторванное ухо и протерла черные глаза-бусины чистым носовым платком. Первая помощь была оказана!
В детском фестивале приняли деятельное участие и Злотый с Митрой. Мальчик, судя по всему, никогда не видел таких волшебных зверей, которых не стоило бояться. Рыжий кот терся лобастой головой о руки маленького человека, чтобы научить его гладить животных, не доставляя им беспокойства. На помощь пришла Настя, взяв мальчишеские ладони в свои, принялась приглаживать, торчащую во все стороны котовью шерсть.
— Вот так, по шерсти, по шерсти… против коту будет неприятно… так, так – от носа к хвосту и за ушками почесать, там коту самому не достать… А давай сам… вот так, сделай руку лопаткой, и поехала рука по котовьей шубке… и еще раз… и еще. Нет, хвост не трогаем никогда! Так можно обидеть кота и поссориться с ним… да, вот так, от головы к хвосту… не нажимай сильно… молодец!
Злотый был на седьмом небе от счастья и едва не задыхался от собственного мурлыканья. Вдруг мальчик перестал прихорашивать рыжего и указал пальцем на молодую рысь, сидевшую на полу.
-- У! – детский голос прозвучал капризно и повелительно. – У!
-- Нет, так дело не пойдет! – ласково сказала Анастасия, -- ты хочешь погладить Митру? Спроси у нее разрешения! Митра, иди сюда, умница моя. Ну, давай, детский язык все звери понимают!
Парень задумался всерьез. Принять чужие правила или сделать по-своему? Проблема стояла очень остро. Внук двух генералов, сын героя, почему он не может просто так взять то, что хочется? Самое верное – разреветься и сделать вид, что ему не интересно. Мальчик уже насупил брови и сердито засопел носом. Сейчас выясним, кто здесь главный!
-- Не знаешь, как попросить? Давай вместе! – Настя вовремя пришла на помощь, -- Митрофания, будь добра, разреши нам погладить тебя! Пожалуйста!
-- Пожста! – подал голос мальчуган. Все зааплодировали, а герой, здорово робея, провел рукой по спине молодой рыси. Митра зажмурила зеленые глаза и положила голову на колени Насте. Маленькая ладонь двигалась так осторожно, словно большая кошка состояла из чистейшего горного хрусталя и могла разбиться при малейшем неловком движении.
-- Коть! – неожиданно выпалил мальчик, указывая на Злотого. Тот подтвердил, кивая головой.
-- Бам коть! – продолжил, глядя на Митру. Анастасия улыбнулась:
-- А ты хитрец… это просто кот, а это большой кот… давай называть вещи своими именами. Повторяй – это кот.
-- То коть!
— А это – рысь.
-- То ись! – и все снова зааплодировали.
-- Однако, пойдем-ка, с мужчинами знакомиться, а? А дамы пусть отдохнут, поболеют или поколдуют! – с ребенком на руках, Настя отправилась в ходовую рубку.
При появлении малыша, каждый из мужчин, повел себя совершенно на особицу. Генерал покраснел, как рак, сконфузился и понес несусветную чушь о всемирно-историческом значении поражения крыс. Иоганн оторвал взгляд от приборной доски и подарил маленькому гостю самую светлую и добрую из своих улыбок. Гарин закатал рукава и достал из воздуха малюсенькую губную гармошку и заиграл «В лесу родилась елочка». И не потому, что любил Новый год, а потому, что ничего больше не умел играть. Иоганн с трудом перенес музыкальный момент, а мальчику понравилось. Доктор, не откладывая, принялся за осмотр – потрогал лоб, на шее посчитал пульс, проверил железки. Смыслов касался пациента так непринужденно и осторожно, что обманул детский страх перед врачами. Быть может, дело было в том, что на докторе не было белого халата и видовой ужас медицины проспал свой выход?.. А доктор бормотал себе под нос то ли слова, то ли стихи, то ли скороговорки… Все удивленно прислушались:
-- Доктор, что это вы исполняете? На каком языке?
-- На парижском. Некогда в этом славном городе жил доктор Галли по фамилии Матье. Вот он и придумал отвлекать и развлекать пациентов, рассказывая анекдоты, шутки, новости и стихи одновременно. Я освоил сей вид искусства. То, что вы слышали, и есть настоящая галиматья. Без подделки! А мальчишке пора на горшок, по глазам вижу.
Туалет размещался в самой корме, за двигателями и представлял из себя столь маленькую кабину, что находиться в ней можно было только по частям. При всех усилиях и невероятной ловкости, туда помещалось не более половины человеческого тела. Гномы и хоббиты остались бы довольны, но высокой женщине с ребенком пришлось туго. Настя набила синяк на лбу и порвала рукав. Но мальчик отработал, без сучка и задоринки. По-мужски, без лишних движений и слов.
Настя подустала таскать парня на руках и опустила его на пол. Малыш тут же сориентировался и затопал туда, где интересно. На ходовой мостик. Дедушка-генерал легко подхватил внука и слегка подбросил
