объявил для курсантов-танкистов и для зенитчиц:
– После завтрака всем оставаться на местах! Будет зачитан приказ народного комиссара обороны!
Буквально за минуту перестали стучать ложки. Двери настежь распахнулись, целая группа командиров вошла в зал.
– Встать! Смирно!
Дежурный командир пытался доложить, но старший по званию в группе отмахнулся от него рукой. Достал листы бумаги из планшетки, развернул, начал читать:
– Враг бросает на фронт все новые силы… Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск…
Чем больше городов перечислялось в приказе, тем жёстче звучал голос старшего офицера, тем тревожнее становилась тишина в столовой.
– Население нашей страны… теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток, – продолжал читать командир, и видно было, как дрожит листок в его руках.
– Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что… у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах…
Главные слова приказа Верховного множились сердитым эхом от стен:
– Пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв… Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования…
Курсанты двух училищ стояли по стойке «смирно». До последнего слова они слушали приказ, не шелохнувшись. И молчали. Каждый понимал: теперь судьба всей войны зависит от них. Только от них… Старший командир молча козырнул и вышел. Кто-то едва слышно скомандовал:
– Вольно! Разойдись!
Этот день всю их жизнь разрубил пополам, как топором. Всё что было раньше – это родительский дом и учёба. Всё что будет завтра – это бой, один только бой. Страшный бой и больше ничего, пустота…
Снова, как совсем недавно в Ростове, танковое училище было поднято по тревоге. Курсантам, построенным на плацу, объявили о досрочном завершении учебы и отправке на фронт. После обеда они грузились на машины и уезжали на вокзал.
Девушки-зенитчицы махали им вслед, пели:
«Дан приказ ему на запад,
Ей в другую сторону…»
Свиданий не будет – прощайте, ребята…
Назавтра выезд на полигон. День теории. Строевая подготовка, уставы. Выезд в поле. Винтовка Мосина образца 1891-го. Типы самолётов по звуку и силуэту – экзамен. Уставы. Выезд. Маскировка орудия, ПУАЗО, радио- и телефонная связь. Казарма. Структура и состав зенитно-артиллерийского полка противовоздушной обороны. Выезд. Учебные стрельбы. Баня. День – ночь. Ночь – день. Отбой – подъём. Ку-ку…
* * *
Две недели промелькнули, как два мгновения.
Обстановка на фронте по-прежнему была очень тяжёлой. Командиры ходили хмурые, нервные. Старшина, похоже, побаивался лишний раз заходить к ним в казарму. А под вечер вдруг пришёл.
– Завтра перед обедом – принятие присяги.
– В платьях и туфлях на босу ногу? Вы же обещали, товарищ старшина! Как насчёт коэффициента обмундированности?
– Ну, виноват, казните меня! – сердито оборвал колобок. – Ничего не могу сделать! Вы думаете, раз мы к резерву главного командования относимся, так и обеспечиваться должны по первому списку? Нету такого приказа. И тылов армейских нет. Значит, и обмундирования нет.
– И как присягу принимать?
– Дадут на присягу те девушки, что раньше вас приехали. С возвратом. Будете переодеваться в их форму, давать клятву, потом опять в своё, у кого что есть. Пошли к ним знакомиться, по размерам подбирать…
Вот так это случилось.
Ярослава сказала, что ей ничего не надо. Красные свои ботинки она закрасила чёрной ваксой. Малышке Леночке любая гимнастёрка оказалась ниже колен, перетянули в талии ремнём – получилось как платье, рукава подвернули, в ботинки влезла прямо в туфлях, да ещё газет туда напихали. Главное – чтоб винтовку не уронила и кругом сумела повернуться, не выпала из чужой обуви. Все остальные нашли себе партнёрш по фигуре. Зойка смотрелась вообще как актриса из «Боевого киносборника».
Всё прошло как нельзя лучше. Первой была Ярослава:
– Принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников...
За ней по очереди Зоя, Глафира, Катя и Люба повторяли святые слова, сжимая в руках трёхлинейку:
– Клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине. Клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни…
Голосок малышки Леночки тоже стал твёрже, почти командирским:
– Если же по злому умыслу я нарушу эту мою присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся…
Всё. Они больше не курсанты. Они воины Красной Армии.
