Навстречу зову теплого осеннего солнца.

прочесывают грибники придорожные лесные угодья, как усердно ворошат палками желтую листву, наклоняются, чтобы срезать очередной дорогой трофей и бережно положить его в свой кузовок.
Мне же более любы хвойные островные леса!
Вчера я бродил вдоль трассы ЛЭП-500 и по северному берегу Девкиной протоки, по лесным тропкам-дорожкам. И встретил на одной из них большущий перезрелый и гнилой белый гриб. От старости его некогда румяная шляпка стала серо-бурой, толстую ножку проели изнутри черви. Чуть задел боровика носком сапога — и повалился он навзничь, как раненый воин! Зато в метрах в ста, уже на самом краю ЛЭП, на лесной дорожке мне встретился другой царь грибов —
помоложе и покрепче! В карман его не засунешь, пришлось снимать с плеч рюкзак! Ведь, кроме масленка, в кармане куртки была похожая на добрый гриб свинушка, да нашелся перед нею совсем еще крохотный подберезовик, высунувшийся из земли навстречу зову теплого осеннего солнца.
Сегодня же (12 сентября! — В.Н.) я иду вдоль берега южного рукава Девкиной протоки. И пока ничего не нашел, кроме давно сгнившего и почерневшего красноголовика, кем-то давно порезанных ножек подосиновиков, да все тех же поганок и мухоморов. Последних тоже мало, лишь изредка попадаются на пути.
Да, тут уж не до белых! Хоть бы молодых черных грибков с полдесятка найти. (К черным относятся подосиновики и подберезовики! — В.Н.). Но в пронизанных солнцем березовых и осиновых пойменных колках, ныне водятся одни лишь поганки, поганки, поганки. Ушло, кануло в вечность очередное грибное лето, не очень удачное, но бесконечно интересное для всех заядлых грибников; и не очень порадовало нас начало осени, когда обычно лесная краса не так портится разной грибной мухой.
Что ж, огорчаться этим не будем! В тайге приготовлены для нас другие дары.
В начале второй сентябрьской декады я насобирал с ведерко спелых кедровых шишек, валявшихся прямо на сырой земле, во мху и траве. Крупные коричневаточешуйчатые «дары тайги» ждали меня в самом дальнем углу островного кедровника, перемешанного с золотистыми соснами и белыми березами. Тут, под пологом темнохвойного бора, и притаился лесной сюрприз! Дело в том, что в ближних кедровниках все шишки были уже собраны юганцами, вышелушены, поедены кедровкой, белкой, лесными мышами и разным другим зверьем.
И вот стою, любуюсь этим дальним осенним бором! Даже в непогоду в нем не так темно: подсвечивают снизу пространство между толстыми шершавыми и смолистыми стволами рябиновый и шиповниковый подлесок, раскрашенный яркими желтыми, багряными цветами. Вот холодно горит на полянке «костер рябины красной»! Действительно, как длинные языки пламени взметнулись вверх рябиновые стволы и ветки с еще необлетевшими разноцветными листьями! Прав был поэт Сергей Есенин, впервые так точно изобразивший это осеннее негреющее пламя в своих прекрасных стихах.

Сижу снова на северном берегу Девкиной протоки. Как же она обмелела в районе нефтепровода Усть-Балык — Омск! Толстая ржавая труба нефтяной магистрали перекинута с берега на берег; под нею струится тонкий ручеек! Правда, берега еще топки и илисты, нога вязнет в жидкой глине. Всего два месяца назад половодье скрывало и трубу, и эти безобразные, заваленные хламом и металлоломом берега протоки! Все было так красиво — зеленое и голубое, трава и небо. Плавали на своих резиновых лодках рыбаки, ставили в пойме сети. Да и сейчас они тут: на самой трассе нефтепровода вижу подъехавшие белые «Волгу» и «Ниву»; а справа, метрах в ста отсюда, русло протоки еще довольно полноводно! Вот там и идет сейчас осенняя «рыбалка» — молодые парни просто-напросто, процеживают бреднем мелкую рыбешку, шустрых щурогаев, плотвичек! А где-то вдали, в стороне самой Оби, приглушенно слышатся ружейные выстрелы; там продолжается азартная охота на водоплавающую дичь.
Мне тут, в такой компании, делать нечего — и снова ухожу в сосново-кедровый бор, где на моховом покрове, среди пьянящего багульника еще сохранились кисточки темно-бордовой брусники, сладкой-пресладкой! Собираю ее горстями и кладу в рот. Вкус лучше всяких заморских фруктов.
Клюквы нынче вот маловато уродилось на верховом болоте, через которое шагают ажурные мачты ЛЭП. Года два назад я тут насобирал пару ведерок отборной спелой ягоды! А по соседним буграм, под березами, осинами, ивняком, высыпало тогда много брусники, к концу лета тоже бордовой и сладкой!
Потом все деревья на трассе повырубили, но вот снова березки вымахали в полтора моих роста! На Севере лиственные породы летом всегда торопятся расти, чтобы не заглушили их высокие травы, не образовался плотный дерн. Даже в июньские белые ночи, кажется, неслышно цветут и растут травы, деревья и кустарники.
Вот иван-чай! Уже к концу августа он отцвел, выкинув поверху высоких стеблей пушистые метелки с множеством мелких летучих семян. В сентябре ветрами разнесет их по ближней и дальней округе! Зацепятся крючочками-волосками за почву маленькие парашютики, чтобы весной проклюнуться новым растением целебного и медоносного кипрея! А вот кедровые орешки-семена не летают — тяжелы! На помощь приходит кедровка — небольшая пестрая птица с резким, не слишком приятным криком. Именно она уносит в клюве кедровые орешки, прячет их на долгую зиму где-нибудь под кочками, во мху. Однако сама добраться до них под метровым слоем снега не может; зато прекрасно разыскивает такие
питательные запасы проворная белка, делая в снежной толще глубокие ходы-колодцы! Немало я видел их и разгрызенных кедровых скорлупок в нынешнем феврале-марте в пригородном лесу возле Нефтеюганского аэропорта.
11-12 сентября по старому стилю (календарю) — еще лето! Настоящее как бы. Несмотря на березовую желтизну, багряный лист осин, рябин, калины, в пойме еще цвели поздние цветы! Вот высокие, с белыми шапками соцветий, еще по — летнему молоды и свежи, тихо смотрятся в воду протоки Калиновой. Срываю одно из соцветий, разминаю пальцами: пахнет резко полынью! Но это, по всей видимости, не та полынь аптечная, что всем знакома с детства. Растение особое, сильное, морозоустойчивое! Вот желтые корзинки все повяли у соседей, пух пустили, а это продолжает цвести как ни в чем ни бывало, несмотря на два сильных заморозка! И если вдруг в сентябре снег выпадет, оно и тогда будет радовать человеческий глаз приятными белыми цветочками — кажется, даже под снежными шапками.
Названий многих наших северных растений, увы, я не знаю: нет точного определителя! Даю названия сам: «пушистик», «лисий хвостик», «звездочка» и другие. Прямо-таки, наверное, в духе старинных, исконных, народных названий, прозвищ, кличек маленьких наших помощников-целителей! Ведь нет ни одной травы, цветка, которые не были бы полезны человеку, зверю, птице.
В начале второй декады сентября вдоль проток и федеральной дороги не раз видел цветущие головки красного клевера, голубые «звездочки» дикого цикория, белые лепестки поповника и ромашки лекарственной и еще с пяток других поздно зацветших растений! (2 сентября на берегу Тангинской протоки снимал цветные кадры цветущего, шиповника! — В.Н.).
Разве последний ошибся, приняв осеннее солнышко за майское! Не думаю. Тем более, что и солнышка-то с утра в этот день не было, моросил мелкий холодный дождик. Видно, что-то есть такое в Природе, что позволяет и человеку «зацвести» на старости лет, обрести вторую молодость.
Наверняка это великий Агни (у индусов!), великая психическая, всеначальная и божественная, Энергия, которая разлита повсюду во Вселенной, в Космосе, на Земле, в растениях и животных, в самом человеке! Ею живет и эволюционирует весь проявленный Мир! (В самой Природе космическая энергия выявляется в виде хорошо известной всем праны, накапливаемой, например, в больших количествах иглами хвойных деревьев! — В.Н.).

Не хотели в эти погожие сентябрьские дни прощаться с Севером не только утки, лебеди, но и речные чайки: довольно много их летало над Девкиной протокой 11 сентября; птицы резко пикировали к воде, ловя рыбьих мальков, мелких щурогаев. Но давно уже улетели и певчие птички, радовавшие мой слух весной и в июне, нет и кукушек, снова накуковавших мне много лет жизни; не слышно протяжных тоненьких и жалобных криков речных куличков, оглашавших обские просторы в пору кладки яиц и высиживания птенцов. Пусто стало и в островных лесах, лишь изредка простучит по сухому дереву своим крепким клювом большой пестрый дятел, да прокричит где-то в темном бору кедровка. Серые вороны и те начинают понемногу откочевывать на юг, а сороки жмутся к человеческому жилью.
Правда, 11-12 сентября, к своему удивлению, я встретил немало мелких черных стрекозок с мелкими черными пятнышками на кончиках крылышек; они садились мне на руки и грелись на теплом солнышке; пыталась еще бессильно кусать мошка, и прозвенели над ухом один-два тощих комара! А вон и мотылек порхает, и белая бабочка пролетела над пойменным лугом. И трясогузка быстро пробежала по мели, кого-то ловит.
Недолго еще пиршествовать всем оставшимся на лету насекомым! Замрут скоро недвижно в коконах и без них, спрячутся под кору деревьев, зароются в палую листву, в ил на дне обских проток и озер (личинки комаров, слепней, мошки) — и до следующей весны, нового летнего тепла.
Тенькает тихо на корявой болотной сосне одинокая лесная синичка, прилетевшая сюда погреться на последнем осеннем солнышке! И снова стало все пусто и тоскливо в пойме Оби! Только вдруг ветер-разбойник налетит мощным порывом, взлохматит вершины берез и осин, сорвет с них разноцветной стаей желтые и багряные листья, унесет шаловливо их в тихое теченье обмелевшей протоки.
До свидания, «бабье лето», прощай, короткая солнечная осень.
Вл.Назаров
https://zdorovieledy.ru/
***************
2.ОСЕНЬ, РЫЖАЯ КОБЫЛА, МАШЕТ ГРИВОЙ...
... Эти замечательные есенинские строки часто вспоминал во время нынешнего молодого «бабьего лета», наступившего в конце августа. Теплые, солнечные, почти июльские денечки, настойчиво звали в лес — за ягодами, за грибами, за кедровыми шишками.
С середины последней августовской декады во всех островных лесах закипела настоящая страда. Шишкари ехали в кедровники целыми бригадами, на вахтовых «Уралах»; оборудовали недалеко от дороги стан, колотили по стволам деревьев и собирали спелые шишки, размалывали их на простейших комбайнах и просеивали отборный орех через крупное сито. Набитые вкусными орешками мешки грузились в кузов автомашины — и далее их путь пролегал в большие и малые города, в домашние закрома, на рынки и на прилавки магазинов. (Знаю из газетных объявлений, что частник не очень охотно расстается с добытым кедровым орехом тут же, осенью, а хранит его до весны, до начала лета, чтобы сбыть подороже! — В.Н

У меня никакой малой механизации не было, шелушил собранные в траве, во мху, в кустах багульника шишки вручную; возил в рюкзаке домой и неошелушенные, сырые и липкие от густой еще смолы, покрывающей чешуйки.
Островной лес, что расположен недалеко от Девкиной протоки, имеет в своем составе хорошие кедровники — и молодые, и постарше. Так что обойдя вокруг 150-200-летнего красавца-кедра, вы сразу набираете с ведро крупных и средних шишек, почти не поврежденных