Глава тридцать один. Клуб знаменитых капитанов
В шорохе мышином, в скрипе половиц
Медленно и чинно сходим со страниц,
Шелестят кафтаны, чей там смех звенит,
Все мы капитаны. Каждый знаменит.
Нет на свете далей, нет таких морей,
Где бы не видали наших кораблей,
Мы полны отваги, презираем лесть,
Обнажаем шпаги за любовь и честь…
С.Богомазов
-- В-в-в-в-в-о-о-о-о-у-у-у-в-в-в-в-о-о-о-о-у-у-у-в-в-в!!! – взвыла корабельная сирена.
-- Человек за бортом!
-- Плавсредства на воду!
-- Отставить самовольные прыжки!
Поздно. Птицей перемахнув леера, приват-доцент Петр Гарин, авантюрист и циник, падал в неласковые волны Северной Атлантики. Пилотское кресло, выстреленное катапультой на высоту петроградского Исакия, теперь медленно плыло вниз. В застиранном белесом небе, оранжевый шелк парашюта выглядел болезненно и тревожно. Не отводя глаз от колыхающегося купола, инженер, короткими быстрыми саженками, мчался спасать Анастасию. Вода жгла холодом до костей, до цели добрый кабельтов, никак не меньше. Не думать! Размышления отнимают силы. Не сомневаться! Сомнения снижают скорость.
За спиной раздался мощный «бултых!», следом электрический голос графа Апраксина:
-- Отставить самодеятельность!!! Этим тарзанам неделю гауптвахты!!! Каждому!!! Следующим – по месяцу на нос, смоляной фал им, куда не надо!!!
Пыхтя, фыркая и отплевываясь, в кильватере, за Петром Петровичем следовал генерал от инфантерии Край, шевалье Де Крэйон, Великий Коннетабль Балтии и Ингрии, граф Ладожский и прочая, прочая, прочая…
-- Не нажимайте! Все равно не успеете!
Гарин попытался прибавить, в глазах у него потемнело и дыхание сбилось. Хлебнув пригоршню-другую соленой воды, он остановился, пытаясь восстановить ритм.
-- Настя не утонет в этом кресле, там даже подогрев есть автономный, а плавучесть у него, как у пустой бочки, -- в несколько взмахов, генерал догнал Гарина, не прерывая монолога, -- а вот вы – другое дело, Петр Петрович. Ну, где у Толстого написано, что инженер Гарин – замечательный пловец?
-- «Гребень огромной волны, выше прежних, обрушился на яхту. Кипящая пена покрыла капитанский мостик. Шельгу бросило на перила, его выкаченные глаза, разинутый рот, рука с растопыренными пальцами показались и исчезли под водой… Гарин кинулся в водоворот. Рискуя жизнью, Гарин схватил его за край плаща и боролся с волнами, покуда они не пронеслись через яхту. Шельга оказался висящим за перилами мостика. Легкие его были полны воды. Он тяжело упал на палубу» -- отчеканил выпускник Императорского Технологического, задрав голову назад, чтобы не захлебнуться.
-- Наизусть абзацами… достойно уважения… свои опасения я строил на другой фразе. Вот отсюда: «Он попробовал ногой воду, присел по-бабьи навстречу волне, поплыл, но сейчас же вылез…» -- парировал бывший криодиктатор, не без иронии в голосе.
Инженер от удивления пошел ко дну. В прямом смысле. Иван Иваныч нырнул, нашел, за что уцепиться на темном силуэте, и вытащил на поверхность Петра Петровича.
-- Вы читали?
-- Моя настольная книга и…
-- И Настасье… я подарил… на окончание первого класса… она до дыр зачитала… портреты твои рисовала… нашла тебя во времени… построила переход твой… в нашу реальность! – генерал загребал правой, а левой рукой тащил за шиворот продрогшего авантюриста, -- да шевелись же, Петька, а то замерзнешь… и судороги в ногах… Вот она, внучка-лейтенант, как в колыбели, на волнах качается.
Инженер отдышался и возразил:
-- Ваш Всокопревосходство, она движется... движется к нам!
Совсем рядом раздался шум мощных моторов. На выручку летели надувные катера спасателей. Их гребные винты разрывали волны на облака алмазных капель. У каждой лодки, за кормой, переливалась радуга. Но, чудесным образом, инженер и генерал опередили скоростные глиссера, и были уже у цели.
Гарин, в третий раз кряду, чуть не захлебнулся от удивления. Целая и невредимая, Настя беседовала с красавицей, купавшейся совсем неодетой. Студеная вода, никоим образом, не вредила подводной жительнице. Даже настроения не остужала.
Настя сняла кислородную маску, и, с наслаждением, вдыхала соленый морской ветер. Ее красивое лицо было бледно и отражало высочайший градус смущения и неловкости. Русалка увлеченно рассказывала, летчица еле заметно кивала головой. Издали заметив плывущих Гарина и Края, Варвара улыбнулась собеседнице и скрылась под водой. Обнаженная красавица, неожиданно вынырнула в двух шагах от спасателей.
-- Иван Иванович, пассажир мой любимый, простите… охранница из проводницы не получилась, совсем не получилась, -- она заглянула в глаза коннетабля, и положила тяжелые холодные руки ему на плечи, -- найди того серого с револьвером, найди, прошу тебя, дедушка-генерал! Все твои беды он подстроил, в нем начало и конец твоей войны.
-- Так ведь крысы…
-- Крысы не главные актрисы, пересмотри всю историю! Начни сначала!
Надувные скутера подошли мягко, накатом. Варвара Королева, крепко обняла Ивана Ивановича, на прощание, прошептав ему на ухо непонятные, но очень женские, слова:
-- Найди и верни любовь! Только любовь может победить зло!
И русалка поцеловала Ивана Ивановича в лоб. Нежно коснулась влажными прохладными губами. Генерал РККА в запасе, не раздумывая, сполз в обморок. Но сильные руки матросов «Варяга» уже тащили из воды пилота Анастасию, инженера Гарина и графа де Крэйона, великого коннетабля Ингрии и Карелии. Все трое неудержимо бились в лютом ознобе и рассылали шифротелеграммы, непрерывно выстукивая зубами точки и тире.
Никто не заметил, как скользнула в глубину подводная красавица Варя. Там, в роще водорослей, охотился на мелкую рыбешку морской кот Стил. Хозяйка вернулась, как раз, к ужину. Совсем не опоздала.
* * *
Пловцов неумолимо растерзали шерстяными шарфами, и непреклонно напоили огненно-горячим кофе из термоса. По возвращении на борт, их судьбы, до того слитые воедино, разошлись и разошлись принципиально. Анастасию бережно, на руках, отнесли в корабельную амбулаторию. Там ее ждал мудрый консилиум -- корабельный врач, доктор Смыслов и матушка Заячья Капуста. Инженера и генерала немногословно попросили переодеться и предстать перед суровым коммодором Апраксиным. Обращались с ними вежливо, но оба почувствовали отчуждение в тоне дежурных офицеров. Гарин остроумно предположил, что ближайшую неделю Настя будет лежать в амбулатории, а они – сидеть под амбулаторией, на корабельной гауптвахте. В обоих случаях, Петр Петрович не ошибся.
Сиятельный граф, разглядывая нарушителей, делался мрачнее грозовой тучи. Потом перевел взгляд не понятно, на что, но строго в северо-западном направлении. Слова произносил тяжелые и безжалостные, как пули крупнокалиберного пулемета имени Утесова.
-- Господа арестанты! Возмущен вашим крайним поведением! Ради сохранения порядка и законности на борту вверенного мне крейсера «Варяг», я обязан подвергнуть вас административному аресту, -- Его Сиятельство вытянул из недр мундира pince-nez, усадил его верхом на переносицу, заправил за правое ухо шелковый шнурок, и продолжил ронять свинцовые слова, подглядывая в том морского Устава.
-- Моя обязанность – довести до вашего сведения, что такое гауптийная вахта, и как на ней сидят. Помещение представляет собой камеру с замком. Площадь достаточная, не менее четырех квадратных метров на каждого арестованного военнослужащего. Иллюминаторы отсутствуют оттого, что отсек расположен на десять метров ниже ватерлинии. В месте покаяния и позора, тем не менее, находятся обязательные бытовые предметы: стол, табуретка, корзина для мусора, тумбочка для личных вещей и письменных принадлежностей, бак с питьевой водой. В камере есть освещение, розетка, кнопка для вызова охраны, вентиляция, а также инвентарь для уборки в помещении. В некоторых случаях, камера может быть оборудована умывальником с водой и холодильником. У нас на «Варяге» все имеется в наличии. Гауптвахта-люкс к вашим услугам. Кроме того, арестанты обеспечиваются местами для сна, постельным бельем, полотенцем, столовыми приборами, и книгами.
-- Господин адмирал, может обойдемся домашним заключением? – холодно спросил генерал Край, -- в виду старой дружбы, а? Вспомните, Ваше Высокопревосходительство, как этюдьянты нашей, славной Павловской гимназии лупили ваших соратников, из училища господина Тенишева и закидывали вас снежками в сугробах на Манежной?
Сиятельный граф с тоскою вглядывался в северо-западный край земли. Не видно было края, ну хоть ложись, да помирай самой смертельной смертью…
-- Конвой! Проводите каторжан! – тяжелый вздох, -- господа, оружие сдайте лейтенанту! Отдыхайте, я вечером зайду, вместе с господином Шустовым!
Отточенным жестом, генерал расстегнул кобуру, и неслышно положил на стол табельный Токарев. Опытный воин, Край терпеть не мог, когда оружия одновременно касалось двое. Несколько поразмыслив, Гарин неловко, совсем не по-военному, вытащил из-за пазухи браунинг, и присоединил его к ТТ. Пистолет цвета старого серебра с перламутровыми накладками на рукояти.
Взоры трех людей скрестились, как невидимые шпаги. Зазвенела несуществующая, но острая сталь. Молодой лейтенант восхищался уникальным оружием и не мог отвести глаз. Граф Апраксин был удивлен и даже поражен. Вооруженный гражданский – нонсенс. Музейный браунинг поражал воображение своим тусклым
