ЛЕДОВАЯ ВОЙНА 31

завтрак без кетчупа едят. И краповых беретов тоже. С кетчупом!
-- Прекрасно! – обрадовался генерал Край. – Опыт боевых действий в арктических условиях у них есть? Не померзнут? Не заблудятся?
-- У всех хорошая альпийская подготовка. Но есть другие сложности. – граф Апраксин был явно обескуражен. – Батальоны можно вводить в бой только на завершающей фазе. Как киношную полицию, приезжающую, когда драка уже закончилась. Зато с мигалками и сиренами.
-- Для раздувания важности происшествия? – усмехнулся Гарин.
-- Вот-вот! Представьте – на поверхности купола мороз минус шестьдесят, ветер, уносящий живого человека на сто шагов и больше. Теплых казарм, на восемьсот бойцов, нам никто не оставил. А возвращаться обратно к морю – не резон, там шельфовый лед Росса на многие километры тянется. К берегу линкор не подойдет, а быстро перевезти два батальона на мелких плавсредствах невозможно. Больше утопим в суматохе.
-- Ваше предложение? – сухо спросил Иван Иванович.
-- Следующее! «Варяг» бросает якорь у оконечности Антарктического полуострова. Гражданские суда идут к шельфу на разгрузку. Линкоры курсом к берегам Новой Швабии, в частности, к германской базе «Георг фон Наймайер». Держим на мушке немцев и ждем приказа. Там припай, лед толщиной несколько метров, можно подойти, как к пирсу, и десантировать хоть танковую дивизию. А также принять на борт всех, когда дело закончится.
Борис Михайлович вздохнул и сел поудобнее, снял pince-nez и убрал его во внутренний карман. Всем своим видом сиятельный граф показывал, что больше здесь ничего интересного не будет. По крайней мере, сегодня.
-- Господа! – Гарин вышел из-за стола. Прошелся туда-сюда, будто разминая затекшие ноги. Повернулся на каблуках, вернулся к столу, продул и закурил папиросу. Держал паузу до самого последнего предела, как советовал подлец Уайльд. – Господа военные, позвольте мне, как лицу штатскому, сделать несколько замечаний… э-э-э… технического характера. Антарктида двухслойный материк, то есть, собственно, суша и ледяной колпак над ней. Толщина льда фантастическая!  Представьте себе три, а то и все четыре километра. Да-с, господа, по вертикали. Лед сглаживает все, остающиеся глубоко внизу неровности рельефа. Высота плато над уровнем моря четыре с половиной километра… иногда – пять. Петр Алексеевич, по-вашему, три аглицких мили.
-- Все это так, -- недовольно пробурчал граф, -- но к чему вы клоните, милостивый государь?
-- Уточняю. Потолок вертолета Камова – три тысячи, на плато ему не влезть. Там ему кислорода мало, моторы задыхаются. Истребитель поднимается на восемнадцать, но с него десант не высадишь – слишком быстро летает. Другого транспорта у нас нет, кроме космического скутера Госпожи Северный Ветер. Но и тут все не просто, как бы нам хотелось! Мы с Иоганном головы сломали, в итоге мы можем ввести в бой «Бесконечность». С гиперболоидом, в режиме перегрузки. Можно предположить, что склады под ледяным куполом завалены до отказа нужными запчастями. Можно предположить, что нет!
-- Гарин, у вас есть конкретные предложения? Что надо изменить в плане генерала Края? – без особого интереса, осведомился граф Борис Михайлович.
-- Я так понимаю, что от исхода этой зимней компании, зависит будущее планеты? Вопрос в том, кто составит ее население через десять лет – люди или крысы? – Петр Петрович позволил себе покривляться перед солидной публикой. Засунув руки в карманы, он раскачивался с каблуков на носки и обратно. Как бы дело не пошло, победитель будет объявлен Спасителем и Благодетелем Небесным, а побежденный – исчадием самого адского ада, какой только можно себе представить? Так?
-- Так или не так, а перетакивать не будем, -- коммодор начинал злиться.
-- Будем! – язвительно передразнил его Гарин. – Надо собрать все корабли вместе, вот здесь, в море Уэделла. Объединить их энергетические установки в одну батарею, подать весь ток на гиперболоид. Я могу отрезать от этого ледяного пирога такие куски – ого-го! Самая упертая крыса вылезет из своей норы и пойдет сдаваться. К черту портал в другую реальность! С-спалим дотла проклятое гнездо и будем героями на весь мир! С утра бланманже кушать, а к вечеру – трюфели в, хрен его знает каком, соусе!
-- И золотые монеты с бородкой чеканить? – съязвил, не удержавшись, генерал.
-- Нет, теперь уж не монеты, а медали, да ордена с бриллиантами… никак не меньше, ваше высокоблагородие!
Доселе угрюмо молчавший, император Петр Алексеевич, хватанул полстакана, уже поостывшего, адмиральского чая и загудел басовой трубой:
-- Ну токмо един дурак на всех умных и сыскался, дабы истину нам явить! За каким-таким интересом, господа военные, соизволили, на сем корабле расчудесном, отправиться за море-окиян, да какую негоцию для себя учинить и какого профиту себе желаете? Супротив зла изволите баталировать? Да вы нынешне и сами собой есть зло немалое. Доброго в прожектах сих не зрю никакого. Хватит с вас экзерциций воинских с оружием зело страшным, да сверх вашего разумения сильным. В душу друга дружку пустите, все доброе сложите вместе! И приумножьте! – государь перевел дыхание, с сожалением глядя в пустой стакан. А с тобой, Жан де Крэйон, чаю особый конфиданс учинить всенепременно и в малый срок!
В железную дверь поскребли, сдержанно и негромко. Четверо раздосадованных мужчин смолкли на полуслове и уставились на вход. Петр Алексеевич, кратко выразив чувства, открыл. На пороге стоял рыжий кот Злотый:
-- Ваше Величество, караул устал!