– А детей куда? Теперь, дорогой папочка, нам надолго придётся о себе забыть… Теперь не мы здесь главные! Теперь главное – вся наша семья! А в ней главнее всего – наши маленькие дети! Надеюсь, ты нескоро куда-нибудь улизнёшь?
Алексей не стал расстраивать супругу, зная, что завтра утром этот вопрос будет решаться в кабинете у Кривцова. «Всё – в своё время! Нельзя психику человека перегружать ни радостями, ни печалями! Но самому подготовить семью к своей поездке нужно! Надо узнать, почему не приносили молоко в соответствии с договором? Какие нужны лекарства, продукты? На всё это нужно время, а я опять… Хорошо хоть электрическую плитку из Риги привёз…»
– Ты нас заранее по рукам и ногам повязала… Мы еще в Ленинград поедем! Вот прорвусь в академию, и поедем. Поживём в Ленинграде пару лет, поглядим, как цари жили!
– А что, в академию надо не поступать, а прорываться? – засмеялась Людмила. – Слово-то какое смешное подобрал!
– Слово верное! Именно прорываться! Хочется всем, а прорываются единицы.
Прежде чем предстать перед Кривцовым, Алексей заглянул к заместителю начальника штаба, чтобы сдать командировочное предписание. Тот откровенно обрадовался, увидев Алексея:
– О! К нам рижский гость явился! А мы без тебя тут голову ломали!
– Что-то незаметно! – возразил Алексей. – Голова, как голова! Только ветер свистит!
– Ладно! Заканчивай со своими аллегориями и столичными похождениями… Мне постоянно замены приходилось вместо тебя искать… В наряды ходить некому!
– Ты бы лучше поискал мне замену для той командировки. Такие морозы, а я детей и жену оставил без помощи! А в наряд можешь и сам, наконец, сходить. Не велик барин!
– Но, но! Ты не очень… Моих нарядов и для тебя достаточно останется!
– Ты, Василий, делом-то займись… Я зашёл сдать командировочное предписание, чтобы деньги скорее начислили…
– Поиздержа-а-а-лся! – ехидно протянул ЗНШ. – Столичная жизнь – она в деньгах нуждается!
Алексей через барьер, отделяющий простых смертных от великого заместителя начальника штаба, молча швырнул предписание и отправился к Кривцову. Того в кабинете не оказалось. Зашел к начальнику штаба Курасову. Тот говорил по телефону, что-то нервно записывая в ползущей по столу тетради. Алексей ее придержал, а Курасов кивком головы показал на стул. Садись, мол!
После того как Курасов раздраженно швырнул трубку на ее родное место, Алексей проинформировал:
– Юрий Семёнович! Мне командир на утро назначал рандеву…
– Садись, говорю! – ответил Курасов, продолжая что-то записывать. Потом подвёл итоги:
– Прямо-таки, черт попутал! Но придётся пережить! Это я – не тебе… А тебе, дружок, надо сейчас взять машину в хозвзводе и пилить за брошенным тобой экспонатом! Сам знаешь, за каким и куда! И проверь, успели ли эту машину вчера включить в наряд? Что-то они мудрят в последнее время… Понятно, ресурс, конец года… Если не включили, то сам проследи, чтобы к завтрашнему утру всё оказалось на мази… В общем, давай, Лёша! Сам действуй! А мне, поверь, теперь не до тебя! Хотел послушать арию рижского гостя, но… Ну, иди, иди…
Алексей направился в родную стартовую батарею. В канцелярии по форме представился командиру.
– Ладно тебе… – остановил его комбат. – Не на плацу! Как съездил? – и, не дожидаясь ответа, вывалил на Алексея. – А мы без тебя, турист, вконец зашились. Совсем там (он головой указал наверх) офигели! Подавай им показное занятие для офицеров дивизиона по лыжной подготовке. Да у нас и лыж сроду не было… Вот ты и будешь готовить это занятие! В следующий вторник проводить… Оно у всех на контроле, а лыжник один ты! Замкомбрига вцепился в Кривцова со своей спортподготовкой, а тот в меня: «Ты же не подведи! Ты же покажи!» В общем, сам представляешь! Показуха на высшем уровне!
– Здрасте, Анатолий Петрович! – не сдержался Алексей. – Вижу, прямо-таки везде мне очень рады! А я и есть тот самый мужик, который всех генералов накормил! Ну, хорошо! Пусть в наших краях давно снега не бывало, но в училище-то все курсанты нормативы по лыжам сдавали! Все отличными спортсменами-разрядниками были! А на мне одном свет клином…
– Ты же у нас кандидат в мастера по лыжам, а не все! Потому тебе и лыжи в руки! И давай, к политзанятиям срочно подключайся! Замполит во вторник на занятие к тебе приходил… А Полькин тебя подменял… Конспекта, конечно, нет! Наглядных материалов – нет! Личный состав скучает! На вопросы не отвечает! От темы, рекомендованной политотделом, отошли! В общем, такой скандал, едва до Брежнева не дошло! Это лишь пока не дошло! Начальник политотдела так нам накрутит, что и Брежнев позавидует! Так что, действуй, Алексей Петрович, так сказать, в пределах своих полномочий!
– Анатолий Петрович! Какие полномочия? Меня опять в командировку посылают!
– Что, что? Не понял! Давай-ка по порядку! – стал закипать комбат.
– Какой уж тут порядок? Привычная кавардабарда! – огрызнулся Алексей. – Я опять в Ригу возвращаюсь! Я там не всё, как оказалось, осмотрел. Говорят, там ещё интересный музей Чертей есть… Или он в Вильнюсе? Или в Каунасе? Ладно, везде поищу! Нам во всём разобраться только черти и помогут!
– Кончай мне мозги сверлить! Без твоего юмора у нас юморина круглый день! Вот! Уже заговариваюсь… Ты ведь сегодня дежурным по караулам в гарнизон заступаешь… Кто же пойдёт?
– Пусть этот вопрос великого Сальника напрягает! Пусть сам и сходит, планировщик наш неприступный! А я пошёл машину в Ригу искать. Всем привет из Риги!
Едва Алексей вышел из канцелярии, как на него налетел зам командира дивизиона по вооружению:
– Зотов! Алексей! Почему твоя пусковая установка до сих пор не в ОРМ? У тебя же плановое ТО-2! Тебе полковник Ницкий (заместитель командира бригады по вооружению) за нарушение плана уже привет в приказе готовит! А мне из-за тебя устное предупреждение сделал!
– Всё потому, что я – не я! Я уже давно – Фигаро! Будто вы не знаете, что я в командировке десять дней! Вернусь – тогда и разберусь… Могли же сами комбату напомнить! Он бы организовал…
– Ты уж разбирайся, сколько тебе угодно, а пусковая, чтобы до обеда стояла в ОРМ!
Алексей зашел на третий этаж, где располагался хозвзвод. Спросил дневального:
– Где майор Вострухин?
– Здесь его не было! – четко ответил дневальный.
В это время из канцелярии раздался крик самого Вострухина:
– Заходите, я здесь! Кто меня ищет?
Алексей поглядел на дневального вопросительно, но тот и глазом не моргнул, будто всё идет, как положено.
«Чудеса! – подумал Алексей. – Хорошо, что мне столь исполнительный болван в стартовое отделение не попался! Или он от безделья чудит?»
– Валерий Петрович? Это кто кукарекает невпопад?
– Не обращай внимания! Тебе что надо? – спросил он, что-то записывая в большой разлинованный журнал.
– Вашу машину из хозяйственного взвода! Чтобы ехать в Ригу! – проинформировал Алексей. – Она хоть запланирована?
– Ты что? – вскинулся Вострухин. – У меня один сто тридцатый остался! И тот на ладан дышит! Он и в одну сторону… Но если очень хочешь – бери… Но и я без него, как без рук! Кто приказал? Пойдём к Курасову… Пусть что-то другое поищет!
– Сильна наша армия своим особенным порядком! – выдал Алексей, пока они спускались этажом ниже. – Американцы нас ни за что не победят! Ведь не смогут разобраться, что у нас, как и на чём работает! Их шпионы только политические лозунги да почины в войсках и видят!
– Договоришься! – предостерег Вострухин. – Тогда и узнаешь, как шустро политотдел способен реагировать!
– Буду рад узнать, что хоть кто-то здесь умеет дела делать! Пусть даже они персональные!
– Ты, Алексей, точно договоришься. Я тебя первым и заложу! На всякий случай.
Когда зашли к Курасову, он сразу всё понял и упёрся:
– Товарищи-ребята! Не могу же я машину из строевой группы туда посылать! Есть транспортная группа, есть твой сто тридцатый, Валерий Петрович! Вот и готовь его в дальний рейс!
– Так ведь он… – взмолился Вострухин.
– Именно потому! Если не дашь Зотову свой Зил – сам поедешь за этой станцией! – отмахнулся Курасов. – Других решений я не знаю! И наш диспут завершён!
Алексей демонстративно уселся на стул, не покидая кабинет Курасова. Ему обязательно требовалась нормальная машина, чтобы выполнить приказ командира дивизиона.
– Ну, что уселся? Рожу я тебе машину, что ли? Бери, что дают, и беги с глаз моих долой, турист!
– Да что вы меня все попрекаете? – не выдержал Алексей. – Как ехать в лютый мороз черт знает куда, так ни одного героя не нашлось, а когда я дело сделал, так, оказалось, чуть ли не на курорте побывал! Прямо-таки оздоровился, пока за меня все тут надрывались!
– Слушай, Алексей! Не до тебя мне теперь! Через час заслушивание… А тут ещё… Сам пошевелись… Разведай что-нибудь! Тогда и приходи!
– Так ведь я, в соответствии с вашими планами, уже уехал! Как же я, турист поганый, здесь пошевелюсь, здесь разведаю? – стал накаляться и Алексей.
– Слушай! Дорогой мой! Оставь меня хоть на часок! Зайдешь позже, если не уедешь! – сломался Курасов. – Ну, богом тебя заклинаю, почти как человека прошу, турист ты наш неприкаянный… Оставь меня!
Алексей опять заглянул в кабинет командира. Его по-прежнему не было на месте. Хотел уточнить у Курасова, но тот, лишь увидев в дверях Алексея, завопил:
– Зотов! Я же просил тебя убраться!
– Где командир? – спросил Алексей.
– На технической территории! Вместе с комбригом! Ты еще ему под руку попадись! Прямо, бедоносец какой-то!
– Нет! Я рижский гость! – гордо поправил его Алексей. – А если по-простому, слишком добросовестный турист!
– Иди! Иди отсюда… Пятнадцать минут осталось! Уйди-и-и-и! – замахал руками Курасов.
На пути к технической территории, где Алексей рассчитывал улучшить момент и уточнить у командира дивизиона, как быть, если ехать не на чем, и никто не принимает решения, ему как назло попался замполит.
– Здравия желаю, товарищ майор! – вынужденно поздоровался Алексей с человеком, которого вполне осмысленно не уважал.
[justify]– Здравствуйте,