– Если бы на латышском, то я бы, наверно, разобрался! А по-русски я не совсем точно понимаю… А вы знаете?
– Я и этот вопрос многим задавал… В шутку, конечно! Но ответа не получал! Военнослужащие часто употребляют это словосочетание, и смысл его все понимают одинаково, поскольку все к нему давно привыкли… Но если человек, далёкий от армии, услышит это словосочетание впервые, ведь ни за что не поймет, о чём или о ком идёт речь! Так ведь?
– Наверно! – согласился водитель. – Но мне кажется, что вы ответ знаете…
– Не ответ у меня, а лишь догадка… Это изречение про личный состав пошло, пожалуй, от Петра Первого. У него в юности были так называемые потешные войска. Вообще-то, то были самые настоящие войска. Численностью, с полк, то есть, тысячи три человек! А потешными те войска назывались потому, что существовали они для потехи царевича. Пётр играл с этими солдатиками! Не с оловянными, а с живыми! То были его личные солдатики, которых он на настоящем плацу составлял в шеренги и колонны, как ему вздумается. Составлял… Отсюда и пошло – личный состав! Но разве это не смешно? Получается, будто нашу армию до сих пор тот юный Пётр учит! Неужели не нашлось учителей более авторитетных?
– Я вас понял, товарищ капитан! Теперь и я замечаю, что это странно! Но всё-таки не простой же Пётр юноша! Будущий царь!
– Не только царь… Он себя еще и императором провозгласил! Быть просто царём всея Руси ему казалось мелковато! – подтвердил Алексей.
– А вам, товарищ капитан, Петр не нравится? Верно?
– Да, бог с ним, с этим императором! Что-то в сон меня потянуло! Наездился за последнюю неделю… Если ты не блуданёшь, я немного подремлю…
– Как можно? На такой-то трассе… Хорошие указатели!
Алексей и не думал спать. Просто ему надоело развлекать водителя. Если бы тот возражал или предлагал свои ответы на его вопросы, то время текло бы скорее, а так всё быстро надоело.
Но когда Арвид спросил о его отношении к Петру, вдруг вспомнилась школьная история, в которой Алексей сыграл главную роль. Чтобы воспроизвести ее теперь, давно, казалось, забытую, Алексей и решил закрыть глаза. Решил притвориться спящим. И история постепенно стала вытекать из памяти.
В девятом классе чёрт меня дернул иронизировать над нашей историчкой. Она была ни молода, ни стара. Так себе! Но уроки вела скучно. Удаляться от того, что есть в учебнике, она опасалась. То ли те события были ей по барабану, как тогда говорили, то ли ей по барабану были все мы, ее ученики, сказать трудно. Но почти всем это надоело. Кроме наших тупых отличниц, которым нравится урок или нет, нравится учитель или нет – важно всё подряд заучить и заработать свою пятёрку. Возможно, бывают отличницы и другие, но мне других встречать не довелось.
Так вот! Однажды историчка что-то нам лепетала и с непонятной мне гордостью сто раз повторяла: «Петр Великий, Петр Великий…»
Вот я и спросил, не без лукавства, конечно: «А почему вы его великим называете?»
– Зотов! Опять ты? Нашего Петра еще при жизни все называли Великим! Ясно тебе? – объяснила мне историчка.
– Нет! Не ясно! Почему он Великий? Длинный был, что ли? Я читал, будто его рост к концу жизни составлял два метра десять сантиметров, не знаю, сколько это в пудах! – стал уводить я ее в сторону.
– Зотов! Не срывай нам урок! – выдала убийственный аргумент историчка. – Иначе отправишься к директору!
– Директор этого тоже не знает! – возразил я. – Он ведь литератор, а не историк!
– Зотов! Последний раз тебя предупреждаю! Сейчас отправишься к классному руководителю!
– Мария Аполлинарьевна этого тоже не знает! Она же математик! Я думал от вас узнать, Анастасия Филипповна, потому и спросил. Вы-то историк!
– Зотов, если ты такой начитанный и знающий, может, сам нам и расскажешь? А мы все послушаем! – историчка догадалась воспользоваться избитым педагогическим приёмом, чтобы занять, так сказать, господствующую надо мной высоту. Пусть будет так, подумал я и начал:
– На здоровье! Мне кажется, будто Пётр сам себя великим провозгласил! Как, впрочем, и императором! Или великим его рекомендовали нам называть родственники – они же все немцы. Этих-то немцев величие Петра и возвышало в собственных глазах! А, возможно, уже советские историки чего-то напутали!
– Ну, знаешь! – не выдержала моего нахальства историчка. – Ты что, Зотов, самый умный?
– Я так не думал, Анастасия Филипповна! Но если вы так считаете, то так оно, видимо, и есть!
В это время в игру вступили наши девчонки. Причем все они и даже та, мнение которой мне было особенно дорого, осудили меня и потребовали прекратить «комедию». Я, пожалуй, согласился бы, но и наши ребята не промолчали. Они вступились за меня. Не потому, что разделяли мои взгляды, не потому что им вообще был интересен поднятый мной вопрос, но для того, чтобы затеять бузу, сорвать урок, унизить историчку, показать себя во всей красе и прочее. После их вступления уже не я управлял процессом. Он принялся развиваться самостоятельно.
Со всех сторон посыпались провокационные замечания, вроде таких:
– А что, собственно говоря, Зотов спросил запретного? А почему нельзя обсудить даже столь безобидный вопрос? Или у нас не может быть своего мнения? А если и нам интересно знать, почему Петра называли Великим и обоснованно ли это? И почему вы, Анастасия Филипповна, не объясните нам всем, почему Николай Второй – иуда, а Петр – Великий. Ведь оба они кровь народную пили немерено! Так почему у историков один великим Пётром оказался, а другой никчемным Николашкой?
Мне казалось, будто историчка вот-вот восстановит порядок, но ей даже понравилось, когда девчонки дружно набросились на меня, защищая ее. А когда в драку вступили мальчишки, она вдруг догадалась, что утратила влияние на эту живую бурлящую массу старшеклассников. Да и страшно ей стало оттого, что, возможно, самой придется отвечать на вопросы мальчишек. Потому в классе гул нарастал! В эмоциональных схватках яростно встречались различные мнения и обычное желание похохмить. Так или иначе, но урок и впрямь пошёл наперекосяк, а виной всему, разумеется, оказался один лишь Зотов. Ведь остальные, как многим покажется потом, лишь помогали Анастасии Филипповне восстановить утраченный из-за меня порядок!
Так или иначе, но из общего шума снова выделился первоначальный вопрос: «Насколько обоснованно Петра называть Великим?»
Поскольку никто не хотел рассуждать по существу, то шар инициативы опять оказался в моих руках. В какой-то момент все одноклассники и даже Анастасия Филипповна требовательно уставились на меня. Мол, заварил бучу, сам ее и расхлёбывай!
– Я, конечно, знаю – мне сейчас скажут, будто Петр «прорубил окно»… Скажут, что отвоевал у соседей выход в Балтийское море! Скажут, что Пётр построил флот… Что он постоянно воевал и намного расширил территорию России! Так? Пусть всё именно так! Но лишь до тех пор, пока мы бездумно повторяем, что нам втюхивают! А где моральная оценка всех этих действий? Где их социальная значимость? Почему, говоря о Петре, это всегда забывается? А если речь заходит о Николае Втором, то он обязательно – Кровавый! Он и изверг, он и палач! А разве Пётр не ещё больший изверг и палач? Разве он не кровавый?
Опять все разом зашумели. Кто-то встретил мои слова восторженно, кто-то с осуждением. Но никого они не оставили равнодушными. Это меня воодушевило.
– Давайте копнём чуть глубже! Возьмём к примеру то самое окно… Прорубил он его! Сила есть – ума не надо! Вот стену и испортил! И коль уж прорубил, следовало заглянуть в то окно, разглядеть в Европе самое полезное для себя, да и перенять. Понять, наконец, что дороги стране жизненно необходимы, как давно это осознали в Европе! Так нет же! Он другим занялся! Благодаря Петру из Европы здесь появился вонючий табак, отупляющая водка, тлетворные кабаки… Народ стал спиваться, а Петр только и знал, что барыши подсчитывал! А еще сюда устремились самые нечистоплотные западные торгаши. Они нам блестящие пряжки и бусы продавали, а вывозили, сколько могли, всякие руды, строевой и корабельный лес, лучшее зерно... Даже сливочное масло! Этому Петру следовало в своих мозгах окно прорубить, а потом что-то в стране менять!
Народ наш оживился, заволновался, захихикал, обсуждая мои слова, но уже никто не требовал, чтобы я замолчал. Анастасия Филипповна незаметно отошла к окну и наблюдала за дискуссией со стороны, будто проводила некий эксперимент с нашим участием. Это возвышало ее над нами и снимало ответственность за всё исходящее от нас, якобы незрелое и неразумное.
– Вот говорят, Петр бороды резал всем подряд. Во-первых, не всем подряд. К крестьянским бородам он остался безразличен. Что с них возьмешь? Разве что, тем крестьянам резал, которые в город на базар приезжали, но таких находилось мало. Богатым же сословиям резал всем. Но и им разрешалось оставлять бороду, если заплатят в карман Петру большую пошлину. Но главная-то суть этой процедуры заключалось в том, что на Руси борода считалась символом чести. Стало быть, Петр лишал людей их чести! А они всё сносили! Видимо, потому, что чести, отродясь, не имели! И Петр это наматывал на свой ус! Делал выводы наперёд! А вот еще интереснее. Богатые русские женщины в то время сидели по домам. Так было принято! Но Петр обязал богатеев регулярно проводить у себя балы и банкеты. Как в Европе! И всех жен да девиц вытаскивать на публичное обозрение. Мелочи? Кто-то из наших девчонок скажет, будто Петр молодец, поскольку нынешние барышни дома тоже сидеть не желают! Им по магазинам побегать охота! А я думаю, что Петр умышленно разрушал русские обычаи, традиции, вековой уклад русской жизни! Представьте, как завтра вас заставят всех постричься наголо, надеть парики, кафтаны и ходить друг к другу в гости, танцевать и вино пить, хотя дома дела не переделаны! Понравится? Или пустяком покажется? Тюфякам и это – всё равно! А нормальные люди возмутятся, станут против новшеств выступать, негодовать! Тогда их придется заставлять силой, то есть, сечь, на каторгу засылать или вешать! Именно так Петр и поступал! Вот для чего он своё окно прорубал! Просто ваш Петр ненавидел Русь и перекраивал ее под любимую им Голландию! И, видимо, из-за своей ненависти ко всему русскому он у нас до сих пор и считается великим! И все поддакивают! Значит, все вокруг – это либо послушные холопы нашего времени, либо идиоты, ничего в жизни не понимающие и чести не имеющие!
Мои одноклассники уже не шумели. Они стали меня слушать. На их лицах появились признаки работы мозга. Они даже холопов на свой счёт мне простили! А меня несло:
[justify]– А военные завоевания Петра чего народу стоили? Вы знаете, что свои многочисленные войны он вынужден был прекратить, хотя еще и еще планировал, лишь потому, что всех мужиков на Руси перебил! Призывать в армию стало некого! А ведь мужики – это не только