Трилистник

всё те же белые, как будто полуосвещённые рассеянным холодным светом стены. Вдруг эти стены стали приближаться, обступать его со всех сторон, образовывать вокруг одну сложную круглую стену, в центре которой стоял он. Потрогав их, он ощутил их материальность и испугался, эти стены приближались, сдавливали пространство, закрутились, сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Он закрыл глаза, готовясь к худшему, но тут чьи- то крепкие руки схватили его за плечи и вытолкнули куда- то вбок.
Валерий Круглов увидел на миг чёрную мглу вокруг себя, затем неожиданно яркий свет и человека по державшего его за плечи.
- Ну вот и свиделись, - сказал он, - Я должен был встретить тебя на пятой авеню.
- Ты Мещеряков?
- Он.
- А где мы сейчас?
- Да, кстати, давай зайдём в сортир на секунду. Только держись за мою руку, иначе быть беде.
Они вошли по начинающему проявляться пространству коридора в мужской туалет, каждый вошёл в свою кабинку.
- Эй, гражданин Круглов!
- Да, - Валерий отозвался из соседней кабинки.
- Отлично, вы здесь. Выходим.
Выйдя из кабинок, Мещеряков предложил пройти по коридору, и они вышли в банкетный зал. Круглов кивнул на полукруглые панорамные окна.
- Седьмое небо?
- Да, - кивнул Мещеряков, у нас здесь столик заказан. Сядем.
Оба сели за столик, Андрей поднял меню, позвал официанта.
- Вам водку можно?
- Нужно, - ответил Круглов.
Они заказали небольшой набор блюд, водки, и беседа началась.
- Вас Левчук послал?
- Гм… Левчук. А вы с ним знакомы?
- Да. Я знаком даже с Головко и Смоктуновичем. Собственно говоря, я их и пришил… Естественно, не их самих, а двойников.
- Как пришили?
- Силой заклятья…. Шучу, молотком, конечно, - Андрей улыбнулся простодушной улыбкой, - Ну что мне, видеть, как американцы нас за дураков считают! Хвати с них…
- Кого это нас?
- А вас разве не посвятили?
- Ну, да. Левчук сказал, что мы встретимся на Бродвее, а остальное при встрече.
- Вот и встретились на Бродвее, - Андрей опрокинул стопку и потянулся за жульеном, -  По-моему, здесь даже лучше, хотя это дело вкуса.
- Ну, так что я должен знать?
Мещеряков откинулся на спинку стула. Из-под густых бровей на Круглова смотрели добрые светло-серые глаза, пряди жёлто-седых жирных волос падали на сутулые плечи. Валерий смотрел на этого неряшливого человека в дешёвой курточке и потёртых джинсах и думал про себя, как типажи социалистического прошлого призраками всплывают в реалиях сегодняшнего дня.
- Всё, всё очень грустно. У них там целая лаборатория по разведению двойников. А мы и наша наука… остатки былой роскоши. Социалистической.
- Ты свободный художник?
- Да, типа того. Засекреченный агент, скорее. Неважно, поймёшь в процессе.
- Значит, в Америке о тебе знают.
- Кому надо, знают. Мне достаточно, что обо мне всё ещё знают здесь, - Андрей заёрзал на стуле, - Пока обо мне здесь знают, дело выглядит не слишком кисло…
Минут на пять зависла небольшая пауза, в течении которой оба собеседника кушали, наслаждались водкой из запотевшего графинчика и осматривали Москву с высоты птичьего полёта. Валерий прервал затянувшуюся паузу:
- Кстати, я проделал большую работу, прежде чем вышел на тебя. В архивах почти ничего не было, кроме Киева.
- Ну да. Все архивы после Берии должны были уничтожить.
- А ты почему это знаешь?
- Я много чего знаю.
- Стало быть, знаете всё и через стены проходить умеете?
- Не только. То, что ты сейчас видел… это шлюз. Майор, я должен заключить с вами сделку, если ты не против. Ты, чтобы не накосячить, делаешь всё по моей инструкции. Договорились?
- А гарантии?
- Никаких, кроме честного пионерского.
Возвращение экспедиции
Возвращение экспедиции затянулось. После происшествия с немцами, палатки свернули и в спешном порядке пошли по горному маршруту в сторону Индии, на юго-запад. Пройдя Шигадзе, углубились в горы с задачей перейти через перевалы Непальский хребет. Шли по горам с навьюченными лошадьми по скользким узким тропкам. При спуске с одной вершины, с которой были видны белоснежные отроги главного непальского хребта, случилось несчастье. Лошадь, везущая палатки, оступилась о скользкий камень и, рванув вперед, сбила двух человек. Один из них упал в пропасть вместе с лошадью, а другого пришлось нести на руках до привала. На привале было решено часть оборудования нести на руках, а раненого с переломанными ребрами посадить на освободившуюся лошадь. Это было первое и не последнее несчастие, преследующее экспедицию. По мере движения высоко в горах у многих начинались проблемы с дыханием из-за разреженности воздуха. Не было сил идти, часто устраивались привалы. В связи с ухудшившейся погодой, начались болезни. Еще троих, серьезно заболевших, спасти не удалось. У многих сдавали нервы. Женщин и больных решено было оставить в селении Гамба до весны, дальше их вести было тяжело и не имело смысла.
Итак, оставшиеся девять человек двинулись затем на перевал. Справа, в хорошую погоду, в легкой дымке маячил Эверест. Профессор Зеленцов, шедший впереди, мурлыкал гимн Авиаторов, Лев Борисович с чекистом шли немного сзади. Был объявлен перевал и профессор подошел ко Льву Борисовичу.
- Давно хотел поговорить с Вами, дорогой Левушка… Как Вы относитесь к схоластике? Ну, конечно, не в том виде, в каком нам ее обрисовывают в наших так сказать… учебных заведениях.
- Вы знаете, профессор, - неуверенно произнес Левушка, - в последнее время я к ней стал относиться неплохо и, скорее всего, поменяю к ней отношение.
Возникла небольшая пауза.
- А что Вы имеете в виду, сказав, что поменяете к ней отношение? - спросил Зеленский.
- Я остерегаюсь сейчас делать какие-то научные выводы из нашей истории, но у меня появилось желание разобраться, так сказать, с фактами. Ведь все то, что произошло, не укладывается ни в одну мыслимую теорию, ну я имею в виду материалистическую.
- Да, да, Вы здесь совершенно правы. Ну а нематериалистическую? – с хитрецой подмигнул профессор.
- Нематериалистическую я бы сформулировал вкратце, пока нас никто не слышит. И основана она была бы на полном или частичном отрицании всех законов физики, диалектики. Это была бы некая конспирологическая теория, даже нет, скорее метафизическая. Вы знаете, профессор, здесь ведь шаманство чистой воды. Я и сам не понимаю, как это у нас все получилось. Анатолий, конечно, обязан будет доложить все своему начальству. Нас ведь арестуют и расстреляют наверняка, дорогой Игорь Владимирович! Что же нам делать?
- Не знаю, не знаю, дорогой Лев Борисович. Но все-таки, как Вы думаете, что с нами произошло на самом деле? Ведь это уму непостижимо, я вдруг слился со стеной, понимаете? Я стал другим объектом! Мои так сказать физические свойства как биологического тела вдруг были заменены на совсем другие свойства, нематериального объекта! Это же чистой воды схоластика!
- Профессор, я подозреваю, что наши с Вами свойства были изменены на другом, если можно так сказать, повышенном уровне взаимодействия элементарных частиц. Понимаете?
- Ну-ка, ну-ка, продолжайте, - с нетерпением проговорил профессор.
- Дело в том, что мы в лице этого горшочка приобрели нечто, что способно переносить наше сознание в другой, может быть даже параллельный мир. У Эйнштейна есть спекуляции по поводу неэвклидовой геометрии, зависящей от гравитации. Так вот, я думаю, что наше тело на миг потеряло свойство гравитационного тела, и мы попали в волны другой реальности и эти волны повлияли на нашу материальную оболочку, заставив ее принять другие свойства. Мы на какое-то время перестали быть осязаемы материально! Мы стали призраками, понимаете! – глаза Льва Борисовича горели.
- Но что, что тогда в этом несчастном горшке! Это же просто вода на вкус и на цвет! – воскликнул Зеленский.
И тут из-за камня за ними вдруг появилось серьезное лицо Анатолия. Он вышел из-за камня, деловито отряхнулся и тихо спросил:
- Так товарищи, это мы тут о чем шептались? Совсем, понимаешь, от рук отбились? Какие-то теории тут сочиняете? Да, я обязан буду доложить, - неуверенно сказал он. Потом, весело. – Но братцы мои, вы же мне жизнь вроде как спасли, - Тут он взялся за повязанную голову, - Не совсем, правда, частично. Поэтому я тоже частично предлагаю вам вот что. Я, конечно, обязан буду доложить и вас, конечно, потом расстреляют, как и меня. А зачем Родине три трупа, а? Правильно, три трупа ей не нужны. Поэтому я предлагаю пока обо всем помалкивать, поняли? Рот на замке и никому ни гугу! Договор? – и он заговорщицки подмигнул обоим.
- Ни гугу! – хором ответили оба.
- Ну а то, что вы там об этом все думаете, я оставлю при себе. И я тоже никому ни гугу. Это я вам обещаю товарищи, я, Анатолий Кузнецов!
…Долгих три месяца они шли через горные перевалы Непала. Потеряли по разным причинам почти весь состав экспедиции. Часть людей пришлось оставить в горных селениях, кто-то сорвался в пропасть, кого-то унесли болезни. Оставшиеся несколько человек, в том числе Кузнецов, Зеленский и Бауэр добрались до лагеря, где их ждал самолет на родину.
Прилетев в Киев, они они втроем стояли навытяжку перед товарищем Корнийцом. В кабинет вошли еще трое сотрудника в штатском. Леонид Романович вышел навстречу и, подойдя к каждому, пожал руку.
- Молодцы, товарищи! В целом, с задачей, поставленной партией и правительством, справились. Теперь мы будем изучать привезенные вашей экспедицией материалы. Всем выдадим по ордену Красной Звезды. Да, есть за что! Тут такое с вашими материалами произошло, в академию наук доставили и теперь они в секретной лаборатории изучаются. Так что, товарищи, спасибо вам всем, молодцы! Отметим все это широко, по-советски, ну а потом за работу, за работу! Некогда нам отдыхать. Ну а сейчас я вам представлю наших специалистов, - с этими словами он повернулся к троим в штатском, - Это ваши коллеги, ученые. Двое из них – физики, другой – специалист по оккультным наукам. Ну, в общем, не пугайтесь, товарищи, не пугайтесь. Это простой советский человек, но по профессии – медиум. Я вам дам еще возможность пообщаться, вы расскажете им подробно, что с вами произошло и так далее. Главное, чтобы на выходе у нас получилось то же самое, что и вашем горшочке. Будем готовить раствор для производства в промышленных масштабах. Вот у меня и все. Задача у вас есть. Прошу приступить к работе. Сроки у вас – до середины лета этого года.
Этот разговор случился за день до войны, двадцать первого июня, тысяча девятьсот сорок первого года, за день перед тем, как на Киев обрушились первые бомбы войны, которая навсегда поменяла их планы.
За «бугром»
- Сэмюэл, зачем ты взял с собой этот паршивый галстук, он тебе так не идет? А если уж взял, то я тебе его завяжу, потому что никто в этом доме, кроме меня не завяжет тебе галстук, – Софья Борисовна Арнтгольц или бабушка Софа подошла к своему внуку с этими словами и быстрыми движениями рук, не смотря на свой преклонный возраст, завязала галстук.
- Спасибо, бабуль, ты у меня золото, - он поцеловал бабушку и выбежал из дома на крыльцо, рядом с которым его ждала машина. Сев рядом с водителем, он кивнул ему, поприветствовав.
- В лабораторию, сэр? – спросил водитель.
- Да, Джо, только сначала отвези меня на Брайтон Бич, ты знаешь куда.
- Хорошо, сэр.
Проехав несколько сот метров, водитель остановил машину напротив закусочной. Пройдя