Трилистник

(Цокто – «живой» в переводе с тибетского) – Ваджра поднёс голове чашку с напитком, - Пей, Цокто. Это Баиль, он исцелит тебя.
Голова жадно припала к чашке и, сделав несколько жадных глотков, срослась с телом. «Теперь тебя звать Трилистник, Цокто», - летели вдогонку слова тихим эхом с гор.

Родственники
- Так, Сэм, вот они, - темнокожий Адамс ткнул пальцем в монитор служебного Мерседеса, - Только их четверо.
- Вызывай подмогу, - бросил на ходу Сэм, вылезая из машины, - Копов, наших, всех, кто рядом. Но, я надеюсь, они будут благоразумны.
Сэмюэль перебежал на другую сторону улицы и вышел им навстречу. Когда они остановились перед ним, он вынул из кармана костюма свой серебряный жетон.
- Стоп, господа, - он сказал это по-русски, - Сейчас вы спокойно проследуете со мной, иначе я применю оружие.
Адамс выбежал им навстречу и распахнул заднюю дверцу просторной машины.
- Вы двое, - он кивнул в сторону Круглова и Мещерякова, - Сюда. Остальные пока ждут рядом.
Через минуту завыли сирены. Адамс захлопнул дверь и вытащил из поясной сумки наручники. Денис толкнул Киселёва: «бежим!» и они побежали по тротуару, расталкивая прохожих.
- Вот дураки, - Сэм даже не шелохнулся, взял сигарету и закурил, - Этот балбесы не понимают, что они не в стоге сена.
Из полицейского Форда выбежали двое в штатском. Один из них, высокий, в синей рубашке и джинсах подбежал к Сэму, на ходу пристёгивая бэйджик:
- Куда он побежали?
- К парку. Я думаю, детектив Уотсон, там достаточно ваших.
- Да, достаточно. Остальные у вас?
- Двое у нас. Забирайте третьего и четвёртого, когда поймаете и везите их к себе. Оформляйте, как положено. Потом мы этих заберём.
- Хорошо, сэр.
Через полчаса Денис с Алексеем сидели напротив сутуловатого пожилого полицейского, который вписывал их данные в компьютер. Рядом сидел переводчик, молодой веснушчатый человек в белой майке. Он с любопытством рассматривал русских и, немного заикаясь и волнуясь, переводил.
- Так, - монотонно повторял за ним полицейский, - Никаких документов, кроме русских паспортов, не обнаружено. Цель визита в Соединённые штаты указана как туризм. Так и запишем.
- Я прошу звонок в консульство, - сказал Денис, - Считаю, что нас арестовали незаконно.
- Вас не арестовали, сэр, - отреагировал коп, - Это всего лишь задержание. Арестуют вас позже за незаконное пересечение границы.
- А законно удерживать здесь мою жену?
- Ваша жена тоже оказалась в Соединённых штатах без документов и поэтому она арестована. Сейчас все обстоятельства выясняются. Возможно, она проникла к нам с диверсионной целью. Ваша цель нам тоже не совсем понятна. Звонок вы сделаете позже.
- Когда?
- Когда изучите и подпишите протокол.
- Это незаконно, - Денис вскочил, - Я требую адвоката.
- Хм, - опешил полицейский, - Хорошо. Тогда ждите.
Он открыл дверь, вышел в коридор. Затянув в курительной комнате сигарету, пустил дым. Потянув руку с сигаретой для второй затяжки, он услышал топот ног по коридору и в раскрытой двери увидел парнишку-переводчика с перекошенным лицом.
- Они исчезли!
- Кто они?
- Русские, сэр!
- Как они проникли в участок?
- Не знаю, сэр… Я только видел, как двое вошли… в стену.
В тот же день, вечером, Андрей сидел за пообтёртой стойкой прокуренного бара в Риджвуде, потягивая стакан виски с содовой и смотрел на обмякшего и виноватого Дениса.
- Денис, давай больше без самодеятельности. Раз так решили, значит так тому и быть. Бармен, ещё два тройных.
Денис сидел в углу барной стойки и был похож на затравленного злобного мышонка. Пьяными глазами он оглядывал происходящее в баре и рассеянно слушал Андрея.
- Я тебе обещаю, - продолжал Андрей, - Мы её найдём.
- Но мы её ищем уже неделю… А Киселёва куда дел?
- Сидит на Брайтоне у знакомых. Он нам пока не нужен.
- Ну да, тем более у него формула, - Денис немного задумался, - Как думаешь, разгадает?
- Думаю, вряд ли. Над этим целая лаборатория билась при Советах.
- То есть ты знаешь этот состав?
- Этот состав был утерян во время войны, а формула осталась…
- А Круглов где?
- Хм… в общем… они оба, Круглов с Киселёвым у знакомых на Брайтоне.
Темные очки Мещерякова упали со лба на переносицу. В поджатом, одетым в спортивную куртку Андрее Мещерякове, трудно было узнать прежнего вялого ботаника. Зачесанные назад волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке, лёгкая щетина добавляла брутальности. Он почесал небритый подбородок в задумчивости и поднял на лоб очки.
- Я тут вспомнил про своего родственника, шурина моего деда. Помнишь, рассказывал?
- Из экспедиции?
- Ну да… В общем, у меня его адрес есть, мама когда-то дала на всякий случай. Говорила, что, если рванёшь вдруг в Америку, пригодится. Надо бы туда съездить, навестить родственника и… ещё кое-кого.
Они вышли из бара, сели в заказанное такси и направились в сторону Брайтон-Бич. Пока стояли в пробках, свежий ветерок со стороны Лонг-Айленда успел залететь в открытые окна машины и немного протрезвить их головы. Сидящий в задумчивости Андрей вскинул голову:
- Дед мне как-то рассказывал… В общем, пока у нас есть немного времени… Это я узнал совсем недавно от Круглова.
Когда шурин и его сестра, бывшая жена моего деда, вырвались из рук гестапо, они оказались в Москве, куда их привезли по приказу самого Берии. Их долго допрашивали, проверяли там, и всё такое прочее. В общем, им поставили в вину, что они не смогли вывезти образцы и взорвать склад с ними в Киеве. Понятно, что были проверки и допросы, но, почему так произошло, почему наверху так решили, вот это мне совсем непонятно до сих пор. Им, как обычно в то время, пришили измену родине и приговорили к расстрелу… А дальше начинается самое интересное. Когда за ними пришли, их не оказалось в камере. Все дежурившие на этаже охранники вдруг куда-то пропали. Их потом нашли, собранных штабелями в той же камере, где содержались шурин с сестрой. Когда их допрашивали потом, все говорили, что ничего не помнили и просто отключились внезапно. Вот такая история.
- Ничего удивительного, - ответил Денис, - В свете происходящего ничему удивляться не приходится.
Часа через полтора они подъехали к небольшому кафе на Брайтон-Бич. Это русское кафе, как и дом, принадлежал Льву Борисовичу Бауэру. Сам Лев Борисович ждал гостей в смокинге, в своём кафе, за столиком у окна. Время неумолимо поработало с его лицом, изрезанным морщинами, подбородок и нижняя часть лица подрагивала, а глаза в огромных очках слезились. Ему было уже за девяносто.
После лёгких объятий, гости сели напротив него. Им подали традиционный для заведения русский обед с борщом и вкуснейшими котлетами на второе. После сытного обеда принесли чай с пирогами.
- Ну как, Андрюшенька, - начал послеобеденную беседу Лев Борисович, - Нравиться тебе у нас в Штатах? Что же ты так поздно? Ну хоть так, хоть так…
- Хорошо тут у вас, дедушка Лёва, - попытался продлить беседу Мещеряков, - Ну, прям, как у нас дома, в России. Пироги просто замечательные!
- Ешьте, ешьте, их у нас много. Ты надолго путешествуешь?
- Да, как вам сказать…
- А ты говори, как есть, не стесняйся. Здесь свои.
- Да вот, жену Дениса потеряли. Думаем, что ты поможешь хоть чем-то?
- Ну-ка, ну-ка? Что за жена? Когда пропала?.. Это же надо! – зашамкал Бауэр, - Люди в Америке просто так не пропадают, как и везде. Значит, надо искать… Ааа… Знаете, что? У меня сыщик есть! Да, настоящий, из ЦРУ. А ну-ка, пошли наверх, я вам его фотографию покажу.
В гостиной у Льва Борисовича, над комодом, в тонкой золотой рамке висел небольшой портрет его внучатого племянника.
- Это твой сводный брат, Андрюша. Его зовут Сэмюэл.
На Андрея смотрело бодрое, добродушное и улыбающееся лицо Сэма.
- Это он один, без семьи… А вот фото со всеми.
Лев Борисович подвёл Андрея к другой фотографии, на которой стоял Сэм с ракеткой на теннисном корте с прильнувшей к нему полноватой веснушчатой особой и двумя мальчишками.
- А ты как? Женился?
- Да, деда Лева, был женат… В общем, не сложилось.
- Да, вот так оно… Я тоже был женат, как ты знаешь.
- Да, мне отец рассказывал… А вы всё так же, мемуары пишите?
- Мемуары, мемуары, - в задумчивости произнёс Лев Борисович, - Да, я хотел тебе показать кое-что, вот.
Лев Борисович отодвинул верхнюю крышку комода и вытащил из неё флэшку.
- Это очень важно и это тебе, - с прищуром посмотрев на Андрея, сказал Лев Борисович, - здесь очень важная информация. Это только для тебя, для твоей работы. Ты же в НИИ у них работаешь?
- Спасибо, дедушка.
- А с Сэмом не хотите поговорить насчёт вашей жены? – спросил он у Дениса.
- Да… - замялся Денис, - не хочется со спецслужбами связываться.
- Как знаете, как знаете.
Просидев ещё час у Льва Борисовича, они вышли из его покоев наверху, спустились по лестнице… и столкнулись нос к носу с Сэмюэлем Арнтгольцем.
Трилистник
Цокто открыл глаза и увидел старика, склонившегося над ним. Его седая голова тряслась, он был совсем стар и почти без одежды: рваные лохмотья держали бечёвки, опоясанные вокруг торса и бёдер.
- Ты кто, старик?
- Меня зовут Анил, - молвил старец, - Я живу здесь в пещере. Я дал тебе воды и обвязал твою рану.
Цокто посмотрел на свою ногу, перевязанную стеблями травы. Она выглядела как прежде и казалась здоровой. Он вскочил на ноги, но резкая боль прожгла ногу, и он сел на камень.
- Ты ещё не вполне здоров, - таинственный незнакомец стоял напротив и сокрушённо качал головой, - Потерпи, тебе ещё долго идти. Ты ведь из монастыря?
- Да… Ты спас мне жизнь, Анил. Спасибо тебе.
- Ты был почти мёртв, а я всего лишь обвязал твою ногу Трилистником.
- Трилистником? Ты сказал трилистником?!
- Да, в этих краях он растёт везде. Люди зовут его ещё Матумом. Он немного помогает от укусов змей. Но тебя укусила Рани, королева здешних гадюк. Как ты выжил, мне непонятно.
- Мне трудно идти сейчас, отец. Разреши мне переночевать у тебя?
- Ночуй. Только моя пещера может показаться тебе… неуютной.
- Спасибо тебе за гостеприимство. Я рад любому очагу. Меня зовут Цокто.
- Цокто? – старик прищурился, - Пошли. Опирайся на меня.
Они дошли до пещеры старика. Старик устало присел на солому, служившей ему постелью и посмотрел на монаха.
- Ты ведь не простой монах, Цокто, да?
- Не знаю отец. Я оказался в монастыре оттого, что моя матушка не могла прокормить шесть детей и велела мне идти в монастырь. Я был старший и мог уже сам работать и добывать еду.
- Ты смелый и отважный, мой юный друг. Ты шёл в Тибет через горы один?
- Да… Но я не думал об усталости и трудностях пути. Я просто шёл.
- А кто помог тебе дойти?
- Никто. Я знал, что за перевалом найду святую землю. Люди помогали мне, рассказывали, как идти.
- А зачем тебе святая земля?
- Я хочу знать откуда я. Мы ведь все, все люди не просто так живём. Я это знаю, отец. Иначе бы я не дошёл… Ты живёшь здесь давно?
- О! Почти всю жизнь. Я даже не помню сколько мне лет. Я попал в горы так же, как и ты. Моя семья пришла в горы из долины Ганга. Отец и мать были больны лихорадкой и спасали детей, идя в горы. После долгих ливней многие в нашей деревне заболели и ушли из проклятого места. Дорогой они заболели, и мы, дети, одни шли дальше в горы. Моих братьев и сестёр приютили в деревне, далеко отсюда, а я пошёл дальше. Нашёл эту пещеру. Мне нравиться жить отшельником. Я чувствую свободу. Питаюсь рыбой из ручья, лесными орехами. Раньше охотился. Вон, сколько шкур, гляди.
Цокто,