ее была легка. Верить ли? Ее душа все еще в пути.
«Душа - Оми возвращается в Захолустье! - затараторил крутившийся возле ламы Васька Арпиульев, делая мне знаки. – Потом все обскажу, брат!».
А тогда, накануне «вечера-свадьбы», когда я сказал Лори, что мы должны официально расписаться в присутствии государственного служителя в документе как муж и жена, Лори нашарила мою руку на простыне и пожала костлявой, как у десятилетней девочки, ручонкой. Слабо вздохнула. И впервые за долгие месяцы слабо улыбнулась. Она осознала, что у дочки будет в жизни настоящий отец. В любом случае. При любом исходе.
Она улыбалась весь тот суматошный день, наверное, превозмогая боль.
А боли не могли не быть. Когда закончился ресурс «левых» обезболивающих, позвонил отец Татьяны. Предложил наркотики. Мы долго молчали на двух концах провода. «Нет». Кто сказал это первым?
«Это дно», - внятно прошептал в трубку Владимир Виссарионович. Он тоже отец. И добавил: «Я и раньше хотел предложить. А тут... Тут не дно должно быть, а… звезды».
По поводу заключения брака высказался однозначно: «Это надо. Это надо не только ей, надо тебе. И откладывать тут, сами понимаете, нельзя».
Единственная моя промашка – посвятил в планы Татьяну. Понадеялся на ее опыт и энергичность. Татьяна превратила «вечер» в корпоративное мероприятие. Подозрение закралось сразу, как только Татьяна с ходу обозначила размер взятки работнице ЗАГСа. Впрочем, не на этом ли я воспитал свою главную помощницу, не на подкупе ли чиновников выросло благополучие «Белого квадрата»? Но взятка – в том была чрезмерность. Отсюда и гигантский торт, и прочее, чрезмерное… Впрочем, кашу маслом не испортишь. И Борис-два констатировал, что результат достигнут, базовый индикатор в отчетности выполнен (и перевыполнен).
Мой главный инженер весь вечер просидел пьяненький в углу под торшером, и ни в какую не хотел участвовать во всяких там розыгрышах, приветствиях - Оксана и Нюра развили бурную деятельность. Ее, кстати, порицала Татьяна: «Уймитесь, девки, это вам не выпускной вечер!» Молодые из группы взаимопомощи пытались спеть. Паренек запинался и краснел с приветственным адресом. Тогда инициативу перехватила его подружка в джинсовой курточке, выразив все коротко и ясно: «Борис, Лори, знайте, вы для нас пример! Мы тоже будем жить. Растить детей, вот». Девушка расплакалась.
По решению старших половина торта была отдана юной парочке.
А свежеиспеченная супруга в этот момент лежала в спальне, обессиленная, в изголовье на ночном столике перед ее глазами стоял в рамке документ ЗАГСа.
- Вырасти ее, Боря, ради нашей идиотской любви. Не спорь, - в изнеможении погладила руку жена. – Идиотская, но любовь… Я любила тебя. Люблю...
Мы поцеловались. В губы. Этого не было давно. Очень давно.
Лори так и лежала в «подвенечном» платье, который для нее соорудила Татьяна с привлечением лучшего портного города.
- Выучи ее, ты умница, ты можешь… А что делать со мной... после, Васька тебе объяснит, он самый близкий мне из нашего рода.
- Не говори так, Лориго.
- Иди, - коснулась ручкой моей щеки, - и знай, я счастлива, у меня ничего не болит. Иди к гостям, а то некрасиво.
Когда я прикрыл дверь спальни и вышел в гостиную, Татьяна поймала букет невесты, и была этим крайне рассержена.
Маркаков с женой, ясноглазой длинноногой блондинкой, выше мужа на голову, веселились на всю катушку.
- Так-то я не пью, - беспрерывно чокаясь, повторял гаишник, - работа не позволяет…
- Пей уж, - смеялась его супруга, - придется опять мне за руль садиться.
Маркаков со сбившимся галстуком в который раз пояснял присутствующим, что он тут главный свидетель, что это он познакомил жениха и невесту.
И я поддакивал, чокаясь и обнимаясь с Маркаковым.
Еще одним заметно окосевшим гостем вечера был Борис-два. Он сидел в углу, закусывая коньяк и водочку тортом. Заедал горечь утраты. Все знали, что недавно он похоронил жену, долго болевшую, и особо не беспокоили.
Но и главный инженер неожиданно развеселился, когда увидел бабу Чебу. Так ее пыталась, картавя, звать Варенька. Она вышла, на пару минут оставив Вареньку в спальне. Наша дочка казалась самой спокойной на торжестве, проспав на руках няньки. С некоторых пор Чебурашка, эта бездомная сборщица «пушнины», стеклотары, обрела кров в нашей квартире. Я предложил, она не отказалась. Просто я знал историю ее бездомности. Когда-то она жила в соседнем доме. Но сын погиб в Афгане, а невестка выгнала из квартиры. Ее знали все соседи. В домоуправлении закрывали глаза на то, что она ютится в техническом помещении под лестницей, штатный плотник соорудил ей там нары, и денег не взял, жители дали матрац, белье, посуду, даже чайник. Жители тащили ей утварь и теплые вещи. Чебурашка кланялась со словами: «Спаси вас, Бог». Добрые люди выхлопотали ей пенсию за сына – тем и жила. Да еще сбором «чебурашек» - популярных евробутылок 0,5. Даже местные пьяницы старались оставить ей опростанные емкости из-под водки и пива. Местные иногда просили посторожить ее что-нибудь во дворе, подчас коляску с ребенком, знали, что Чебурашка никогда не украдет. Она была глубоко верующей, знала молитвы. Иконка висела в ее закутке над нарами, под лестницей. Как могла, Чебурашка поддерживала себя в чистоте: в котельной ее пускали помыться и разрешили легкую постирушку.
Смутная мысль оформилась в действие, когда стало ясно, что дочке нужен постоянный уход, что Лори не способна к материнским обязанностям, охладела к ним, и что разовые визиты подруг не решат проблемы. А я? После судорожных попыток выправить запущенные дела фирмы я спал, как убитый, даже если дочурку орала посреди ночи благим матом.
Нянька облюбовала в нашей квартире темнушку, я поставил туда старую холостяцкую кровать, новая жиличка повесила над ней иконку, и ни какую не желала спать в спальне. «Привыкла я там, в подвалах, прости, сынок». Где-то я ее понимал. Темнушка имела дверь, я врезал замок, вручил ключик. Чебурашка посмотрела на меня благодарно. У человека должен быть если не дом, то хотя бы свой угол.
Колыбельных она знала неисчислимое множество, меняла по ходу укачивания. И нянька из нее была отличной. На ее руках дочка засыпала мгновенно. Чебурашка, Чеба, как мы стали ее звать, была невысокой, полненькой, уютной, Варенька к ней липла. Сперва Чеба спала рядом с кроваткой Вари на раскладушке, а потом стала спать вместе с Варькой в обнимку. Точнее, та не хотела ее отпускать. Даже плюшевый мишка был в таких случаях задвинут на край постели.
Варежка была единственным сопящим существом во всей этой кутерьме под названием «вечер свадьбы», да еще Кеша, обожравшийся рыбного салата. Он лежал под кухонным столом со вздувшимся животом, кончик его хвоста подрагивал. Усы у кота были в майонезе, он даже ленился облизывать их и презрительно щурил снизу желтый глаз с выражением: «К чему эти формальности? Лишние телодвижения? Какая еще свадьба? Можно трахаться и так...».
И вот тут-то, на «свадьбе», выяснилось, что наша Чебурашка не так уж и стара: Борис-два, завидев нашу постоялицу, признал в ней свою одноклассницу и школьную любовь. Бросив заснувшую Вареньку в спальне, Чебурашка пол-вечера шепталась с моим главным инженером. Оказалось, что Чебурашку зовут Ульяной.
Итак, она звалась Ульяной. Эффект бабочки. Добро должно быть не с кулаками, а с крыльями. И даже с крылышками. Прав был Лоренц (почти тёзка!), автор «теории бабочки». Так, бабочка, взмахивающая крыльями в Айове, вызывает лавину эффектов, которые могут достигнуть высшей точки в дождливый сезон в Индонезии. В хаотическом мире трудно предсказать, какие вариации возникнут в данное время и в данном месте. Но нарастают не только ошибки - соразмерно течению времени. Добро тоже может нарастать.
Я думаю, рационально мыслящая и немного циничная врач Лариса Алекссевна Тришина согласилась бы со мной – хотя на своем примере.
После того вечера я попытался звать Чебурашку тетей Улей, но наша нянька была против: имя баба Чеба уже приклеилось к губкам Варежки. Она вообще отказывалась засыпать без бабы Чебы, без ее колыбельной и ее запаха – долго обнюхивала няньку, ее подмышки, прежде чем уснуть. И, как мне кажется, подчас воспринимала няньку своей мамой.
Хочется верить, вины биологической матери тут никакой. А, наоборот, заслуга. Та лавина добра, которая позднее пролилась дождем не в Индонезии, а над моей головой и головами моих знакомых, была изначально вызвана взмахами крылышек бабочки Моей Бабочки.
@info_Klio
В 1996 году в составе метеорита ALH 84001 обнаружены структуры, которые могли быть остатками земных нанобактерий. Полное название метора Allian 84001. Ключевое слово Allian – «пришелец». Метеорит найден в Антарктике . Было установлено, что он откололся от поверхности Марса около 15 миллионов лет назад. Соответствующая информация NASA из журнала Science появилось в заголовках новостей по всему миру, а президент Билл Клинтон сделал официальное заявление по ТВ, отметив событие и выразив свою поддержку агрессивного плана по роботизированному исследованию Марса. Позднее Стивен Хокинг объявил в СМИ, что люди во время космических исследований могут найти нечто вроде инопланетной жизни в результате панспермии, согласно которой жизнь в виде частиц ДНК может передаваться через космос в обитаемые места. Одновременно Чандра Викрамасингх, профессор Букингемского центра астробиологии, сообщил, что ВИЧ - инопланетный вирус, что супервирусы вроде ВИЧ постоянно внедряются на Землю в процессе столкновений комет. Однако научное сообщество посчитало последнее сообщение конъюнктурным.
Распечатав на струйном принтере вышеприведенную «инфу» с упоминанием Стивена Хокинга, скаченную из Интернета (компьютер освоил в два дня, чем поразил секретаршу Татьяну), я сложил лист формата А4 в папку и задумался. Вспомнил о телескопе, с которого посреди ночи стерла пыль Моя Бабочка.
Что заставило Лори ночью смотреть в звездное небо? И что при помощи оптики она там искала? Кто-то из мудрых изрек, что когда смотришь на звезды, забываешь, что смертен. Виновато ли тут обсессивно-компульсивное расстройство, навязчивые мысли о смерти?
Не думаю Не хочу думать.
Хочу думать о высоком. Бесконечно высоком. В тех же просторах Интернета нашел куда более обнадеживающую информацию. Жизненную такую. А именно: параллельные вселенные существуют, мать вашу!.. Оказывается, об этом говорил Марсель Гроссман. Да кто он такой, скажете вы. Это – внимание! – друг Альберта Эйнштейна, физик, недооцененный современниками, но весьма ценимый создателем теории относительности. Даю зуб, что Альберт перед публикацией своей знаменитой теории, обсуждал ее за чашкой чая-кофе, или чего там покрепче, с Марселем, коллегой и товарищем.
В мозгу, самом навороченном компьютере, всплыли строчки: темой параллельных вселенных в новом веке занимается Стивен Хокинг. Два абзаца на английском, уголок страницы из журнала «Science» замаслен: кто-то перекусывал
