сильно кремниевый следователь и, словно регулировщик, сделал подопечному разрешающий знак - можно!
- Сделай же «ап», крошка! «Ап!» Пожалуйста… Так ты сделаешь, скотина, или нет?! «Ап! Ап!».
- Не тарахти так! Надо медленно, с чувством, с расстановкой. – Засмеялся Шахов. – С протяжечкой, как бы с ленцой: «А-а-ап!».
Крошка-кластер усмехнулся, помедлил, затем опять соорудил на лице сильно большущие глаза и быстро-быстро подвсплыл над землёй. Вновь словно бы нехотя и невысоко, на пару или другую десятков сантиметров, но поднялся в воздух. Однако сразу было видно, что ему вообще ничего не стоило рвануть ввысь и на сотни метров. Притом так взлететь, как истребителю и пятого и шестого поколения даже не снилось. А затем как дать всем, как да-ать копоти… чтоб мало совсем никому не почудилось. А только много.
Черты женственного парубка вновь стремительно обострились. Он снова стал один в один похож на самого-самого правильного пацана в державе, того самого, который повсюду катается, летает и плавает, и всем чих-пых левой ногой делает. Да что там - вылитый он и оказался. Именно-именно - это и был сам Он! На пороге своего мессианского бессмертия. Словно только что из главного командирского кресла вселенной. Да уж, конечно, такой паренёк всё сможет. Что угодно. Поэтому теперь точно у матросов нет вопросов.
После чего он и рванул. Да как понёсся! По скрижалям! Да вверх! Да с ума сойти! Так людям никогда не суметь! Нечего и пытаться.
- Пять секунд! Полёт нормальный. Пятнадцать секунд – тангаж, рысканье в норме.
Доцент Серёгин во все глаза смотрел-смотрел, всматривался-всматривался в удаляющуюся точку: нет, нет, нет - на этот раз точно не галлюцинация. Не трюк…, хотя всё может быть. Решил ещё раз протереть глаза. Ещё бы - такое увидеть! Вертикальный взлёт Кластера, невероятная карьера в миниатюре. Падла, прямо на лету лысеет и рыжеет!
Сделав круг, с бреющей своей высоты, юный Кластер словно бы пробрался в протёртые глаза Фредди, как тогда, на крыше, сверху вниз, но мягко и спокойно заглянул. Так что, доволен, дорогой?! Сейчас-то поверил?! Ничего особенного по нашим временам. Подумаешь, из грязи в князи, прыг-скок - делов-то!.. Решил лететь – лечу. Не захотел у меня учиться, пеняй теперь на себя. Если пенялка не отвалилась.
Чуть позже, сделав ещё один круг над ближними взгорьями, кластерский слёток беззвучно опустился рядом и опять принял прежнюю расслабленную, ленивую позу.
- Ух ты, - изнеможённо откинулся на спинку стула доцент Серёгин. - Как во сне! Вот это да! Я так больше не смогу! Такое покруче будет, чем даже в прошлом IP-телефония! А я не верил во всю вашу биоклонскую или силиконовую муть. Оказывается, напрасно. Кое-чего вы и в самом деле добились! Сколково может вами гордиться! Страна спасена! Гип-гип-ура! Наливай! Шахов, ты не забыл, как пахнет настоящий коньяк, ну тот, «як-конь» который?! Ка-ак даст копытом по башке!
Тут оба они, следователь и его самый лучший и потому секретный агент, весело рассмеялись. Немного помедлив, ещё неуверенно, но затем всё более легко стал подхихикивать и доцент Серёгин, облегчённо поматывая всё ещё кружившейся головой или чем там у него ещё оставалось на плечах.
- Вот теперь, наконец, мы всем-всем покажем кузькину мать! Конкретно, маму Клаву! Но может быть и бабушку леди Кры. Пока все не описюнеете! Может, кто-то ещё против?!
Вдалеке, у капэзэшников всё работал и работал телевизор, всё про нового губернатора, про очередного дебила-додельника рассказывал. Давал большие отрывки из интервью с ним, где тот, по обыкновению умничал да надувал и без того чересчур выпирающие блокадные щёки. Это было так естественно для великого начальника, который вокруг кроме себя давно никого не замечал, что можно было даже прослезиться, если конечно не знать кто он такой на самом деле.
Так на доцента Серёгина и снизошло величайшее озарение его жизни. Подумалось, что оно, вероятно, и в самом деле одно из важнейших откровений в его убогом существовании, ответ на постоянно мучивший его вопрос: почему эти уроды управляют именно его жизнью, а не жизнями многих других. Им что, мало вариантов?! Может быть, потому что всякий себя уважающий паразит на абы кого не подсядет?! Шкурой чувствует обречённых помирашек и тут же метит их. В том числе и для отряда неулыбчивых апостолов-ассенизаторов с глазами обкуренных тараканов, точно в отмеренный срок отгружающих созревший двуногий товар прямиком в райские мусоровозки. Они плывут себе следом и пакуют готовые человеческие ошмотья в полуфабрикат для контрагентов из ада.
Доцент опять закружился в принесённых космическим ветром непонятках. С трудом сдержал в себе желание срочно выбежать во двор с чем-нибудь полазернее, чтобы посигналить приближающемуся звёздному десанту метагалактических комсомольцев-добровольцев, указать приземление куда-нибудь подальше от себя. То есть, конечно, ложную посадку, чтобы хоть на время отвести роковую встречу в сторону, куда-нибудь подальше. Безжалостные пожиратели землян наверняка уже высаживались где-то поблизости, не обращая внимания на вновь и вновь съезжающую крышу у своего чуткого акцептора, доцента.
Десантники - повзрослевшие звёздные ребятишки в шустрых экзоскелетах девочек по вызову и на подбор - с глазами цвета неба да с волосами цвета льна. На пути не встанешь. Умело и точно рассредоточились для завершающего броска.
В оцеплении неумолимо наступающих межпланетных природных богатств на Кольцевой, и без того заваленной по кустам кондомной кожурой от былых кладок космических приблуд, вязли и глохли уже все машины подряд. Выскакивающих земных человечков сноровисто отлавливали отдельными петлями, а то и сразу сети набрасывали, в бредни загребали, с большой-пребольшой мотнёй. Потом развозили пленённых аборигенов по точкам и по хатам на массированный отбор генетического материала, а затем и полную утилизацию.
Вот они мчались в атаку на помеченые краской земные курдюки, в одном кластерском штурмовом отряде, в едином кластере правящих небожителей - нетерпеливо гогочущие пророки, отборные пробоотборники, десантники с Большого Магелланова Облака. Белокурые и голубоглазые бестии! Сами Гончие Кузьки! Панцирен официрен. «Ап» с протяжечкой делать!!! Сносить последним умникам остающиеся, но уже сильно покосившиеся башни. На последней из известных им и ещё до конца не скошенных планет!
Все Кластеры в том вновь высаженном кластере Кластеров - со знакомыми лицами, с профилями да с анфасами - бесчисленные лениноиды, гитлероиды, ельциноиды, гайдарасты. Наконец, молодые мутиноиды, нашисты, пудаки и прочие тараканоиды. Лысый-волосатый-лысый-волосатый…
Во главе первого отряда с лицом Карла Маркса, шурша обширной бородой, бежал помкомвзвода. Кластерский комдив с традиционным прикидом американского президента, глядя в иллюминатор приземлившейся гигантской летающей тарелки, бодро руководил высадкой сил быстрого развёртывания для защиты прогрессивных национальных интересов главной метагалактики. Полоумный Кластер с одутловатым, испитым лицом первого демократического президента, понимаешь, стоял на каком-то подбитом, но ещё неописанном танке и, самозабвенно приплясывая, дирижировал метагалактическим триколором. Звёздный кагай с опознавательным пятном на лбу, клеймом выдающегося Иуды, чертовски трудолюбиво вырубал виноградники, заливая окрестности речами пониженной социальной ответственности.
Испанский турок Ахмед дон Педро последний раз делал раз первый. От страха навзничь упал «Empire States Building», в конвульсиях задёргался сваями фундамента. Подозрительно помолодевший Билл Гейтс с лицом инопланетянина сидел во флагманской рубке колоссального орбитального Window'sа и командовал очередной программной тарелке, оконной рамой срывающейся вниз, к новой цели на Земле: «Пшёл!». Безмерно самоуверенный Кластер в маске Верховного Главнокомандующего сидел себе далеко-далеко, высоко-высоко, у самого-пресамого Центрального пульта лаборатории всеобщей паразитологии, что из созвездия Гончих Кузек в Большом Магеллановом Облаке. В экстазе двигал рычажками микшеров, подбавляя копоти и чего-то там ещё. Изредка попивал из амфоры нечто бургундско-цимлянское. Ничего не говорил при этом, а только хитро-хитро так улыбался.
Знать, было к чему.
