нафаксивать, может даже самому главному следовательскому начальству. Сценарий-то надо корректировать непрерывно. Или даже сам план пока что неустойчивых следственных мероприятий бесконечно утрясать. Иначе в цвет можно и не попасть. Или не дай бог - во вкус.
Так и пусть себе исчезает. А преступление, что ж, будет ему и преступление. С полным составом. Делов-то. Немного подсуетиться для такой шишки.
Именно так и подумал мудрый старина Авк, без улыбки глядя на удаляющуюся фигуру залётной знаменитости, которую он когда-то чему-то там учил, а может просто преподавал ерунду всякую.
Изображение авторское
Глава 5. Миссия выполнима
Через паузу с рекламой новых интеллектуальных подгузников для детей - пролетел промежуточный знак возобновления трансляции. Потом вспух и погас символ научно-познавательной программы и наконец прочно установился вектор обозначения места, времени и существа новой программы переустановленного исследовательского канала.
Комната оперативного дежурного по райотделу внутренних дел. За полированной стойкой перед пультом из нескольких десятков клавишей, кнопок, тумблеров, а также десятков немигающих индикаторов по всей панели и бывалого компьютера на боковой приставке восседали капитан Алейник и лейтенант Блинов.
Прошёл необходимый титр по контактору. Да-да, это были именно они. Вспомогательные персонажи.
На столе перед полицейскими офицерами кроме факса и монитора располагались ещё и чёрный, красный и белый телефоны без дисков - прямая связь, коммутатор и обычная вертушка. И ещё кнопочный городской телефон. Не бог весть что, но надёжно. Смартфоны в карманах для вспомогательного коннекта. За спинами, на стене - подробная карта подведомственного района: марсианские каналы улиц, кратеры площадей, извилистые геосинклинальные разломы границ участков.
Объектив дотошно и запоминающе скользит по ним. Контрольник пропустил в правом нижнем углу данные подлинной топографической съёмки, с полным указанием всех координат нового источника информации. И вновь без комментариев. Для учёных наверное. Или военных.
Чуть в стороне, за стеклянной перегородкой, как в аквариуме, в настоящей заводи за столом почти плавала женщина в полицейской сержантской форме. Телефонный диспетчер райотдела по «ноль-два» или «сто двенадцать» - то есть, службы спасения. Глаза у диспетчера большие, выпуклые, тоже аквариумные, рыбьи. Рядом с ней светился ещё один - зелёный огонёк и слышно было конфорочное шипение-храп круглосуточно работающей полицейской рации. Приёмо-передающего радиоустройства неизвестно каких времён в потёртом зеленоватом корпусе.
Поблизости располагался и скромный пульт чуть более современной внутренней мобильной связи с патрулями передвижных постов и участковыми инспекторами, а также с выходом в городскую абонентскую сеть. В соседней комнате, через стенку хорошо слышно, усердно отрабатывался костяной доминошный стук, доносились мужественные, сквозь зубы пропускаемые, энергичные выкрики. Пыток не было. Просто дежурная выездная бригада стражей порядка уверенно приканчивала свою смену. И она уже не сопротивлялась.
Прошёл упреждающий значок-иероглиф начала диалога. Заструилась переливчатая вязь терминального синхрона.
Диспетчер сказала капитану, выглядывая из аквариума:
- Паша, я пойду чай заварю - послушай. - И кивнула на аппараты.
- Давай, Марго. - Потянулся капитан. - А мне покруче принеси, ладно? Спасу нет, как засыпаю.
Сержант в юбке опять кивнула и выплыла из-за аквариумного стекла, как-то неуловимо обмякнув на сухопутье. Скрылась в дверях подсобки-бытовки, над которыми висела табличка: «Комната приёма пищи личного состава» (нормальные люди написали бы «Столовая»). И зазвякала там чашками и чайником. Включила его в сеть.
И тут зазвенел городской телефон.
Прошёл лёгкий брак по звуку. Высветился знак оператора, просящего извинения за допуск возможной неисправности. Каждые новые формы связи всё ещё считались ошибкой и выбивались из предустановленных норм. Даже автоматика межгалактической связи иногда не успевала корректировать и микшировать внезапность происходящих перемодуляций. Подзванивала от неожиданности.
Алейник моргнул лейтенанту:
- Возьми, что ли.
Лейтенант Блинов переключил связь и поднял трубку. Громко закричал в соседней комнате замочивший рыбу боевой полицейский наряд. Неподалёку золотая рыбка в сержантских погонах успешно заваривала чай. А в близком обезьяннике, комнате с решётками для задержанных нарушителей порядка, мирно всхрапывали небритые существа, неотличимо схожие с предыдущими персонажами реализуемой всегалактической программы. И точно так же пахнущие. Идиллию, казалось, ничто не нарушит.
- Дежурный слушает.
По мере того, как дежурный Блинов слушал, его лицо слегка вытягивалось и невольно теряло поначалу строго официальный вид. Он заулыбался и машинально почесал висок ногтем указательного пальца. А то было хотел сначала честь кому-нибудь отдать, будто испугался чего. Да вот теперь передумал.
- Кто-кто?.. Ясно. Да-да. Не может быть! Что вы говорите?.. Какие к чёрту грабители, если вы сами их впустили?.. Кто вас теперь разберёт. Ладно. Хорошо, говорю. Адрес?.. Приедем-приедем. Но вы сначала там сами между собой разберитесь. - Положив трубку, повернулся к капитану и ещё продолжал улыбаться. - Сплошная смехота… К одним овцам то ли родственнички из деревни припорхнули, то ли инопланетяне какие-то. Короче, забрались гаврики в хату, ключи не отдают, теперь не вытуришь. Хозяева их за родных не признают, кричат, плачут. Цирк. Нашли время. Может, не сразу ехать, а как рассветёт окончательно?! Да я бы и тогда не торопился. Без того уши опухли, до того громко хозяюшка верещала! Представляю, что там теперь произойдёт, когда приедем!
- У тебя один раз были неопознанные летающие тарелочки? - Капитану Алейнику вовсе не смешно было. - Спихнул на невозможность опознания? Похихикал, похахакал, да строгач и схлопотал. За тебя опознали, да поздно стало. Не среагировать на прямой сигнал о краже, даже вообще не выехать - это же надо! Кому сказать!
- Но там получилась совершенно дикая случайность, - похоже, не первый раз стал оправдываться лейтенант. - Мне просто сначала откровенную лапшу на уши навешали, ложками можно было снимать, затем подсунули и криминуху. В результате получилось, как будто всё правда. Где в инструкции написано, как общаться с дураками?! Попробуй, вычисли его сначала, когда он так натурально под ненормального косит, про летающие тарелочки и ложечки рассказывает, а потом так же убедительно качает права на нормального?!
- Смотри, как бы тебе на этот раз ползающая вилочка зубиком своим звёздочку с плеча не сковырнула.
- Ты и мёртвого уговоришь, кэп.
- А чья квартира? - Поинтересовался Алейник.
- Уткина, что ли… Так-так, гляну. Ага-а… Уткинда. Во, блин! Одна буква, а как всё меняет! И чего до сих пор от неё не избавился?! Роковые следы, понимаешь, Перестройки. В результате вышло всё правильно - то есть, что так, что этак. Один хрен. С Комиссаржевской…
- Ты даёшь, Блин! Я с тебя конкретно удивляюсь - «один хрен с Комиссаржевской». И вообще даже не устаю поражаться. Это же замглавы города, а фактически всего правительства. Сам губернатор его боится, потому что с ним только свяжись, с Уткиндом. Он даже городские кладбища к рукам прибрал, без его ведома людей и в землю не закапывают. И с мёртвых дань взимает! Деревья у могил не разрешает сажать. Ты чего, городскую власть не знаешь? «Один хрен…» Ишь! А ну мигом в патрульку и к нему. На руках носить! В глазки заглядывать! Пока он нас самих не закопал!
Лейтенант Блинов встал, сделал короткие, но независимые потягушечки и демонстративно обратился к проходившей с чайником сержантице-диспетчеру:
- Марго, дай отхлебнуть, что ли?!
- Да ещё не заварился, Серёга. Смотайся, а потом почаёвничаем.
Только потом лейтенант прошёл меж пультовых стоек, обогнул выдвинутый сейф и стол с компьютером, открыл дверь в караульное помещение:
- Батальо-он! Падьё-ом по полной форме! Двое в наряд, ты, Костя и ты, Петро. Загилов, Коняев и Серов остаются. Порфирич, поплыли. За мной, волки позорные!
Поправляя амуницию, ремни, упряжу, наряд в составе младшего сержанта Агапкова, рядового Шатилова, старшины Евдокимова и лейтенанта Блинова (прошли точные титры) прошествовал во двор. Усаживаясь на переднее, командирское сиденье непотопляемого полицейского Уаза, лейтенант подмигнул водителю, пожилому старшине Евдокимову.
- Порфирич, твой звёздный час опять настал. Тебе, как всегда, везёт со мной. Едем брать суданских шпионов. Нашего президента заново решили споить, угробить заветный национальный проект, вставить нужную куда следует поправку. Но ты же знаешь его… Разве сдастся?!
Порфирич серьёзно кивнул:
- Согласен. Лучше упредить. Принять удар на себя. Может премию даст.
Все расхохотались. Точно. Этот скорее удавится.
- А серьёзно?!
- Поехали бомжиков трусить! Наверняка их, больше некого. Там целая кодла обосновалась. У начальства под брюхом. Медитируют чего-то. Или ещё что похуже.
Оператор выдал окончание малого сеанса связи и коротко указал временную дистанцию до начала следующего. Пошла реклама новых, невероятных прокладок к персональным контактерам.
Изображение авторское
Глава 6. Признание одного гения
Однажды я подхватил синдром навязчивого состояния. Хотя и предохранялся как мог. То есть, сначала как будто это он меня подхватил, притом наверняка, поскольку от него, как от нейросети, не бывает иммунитета. Естественно, что я у него или он у меня потом как будто невзначай обнаружились. Когда уже поздно стало. И пошли метастазы.
Нет, не так… Правильнее сказать - на самом деле, это я его невзначай допустил до себя. Элементарно проморгал атаку сбоку и снизу, не отстрелил тепловых ловушек и получил себе прямо в корму. В результате задымился и свалил с курса просто классически. Подсел на персеверацию, совсем не думая о последствиях, никак их не предполагая, куда, как и, главное, зачем падать. Иначе бы соломки подостлал. И первое время вроде не жалел об этом. Поскольку самоубийственно считал, что таким образом послабление себе сделал. Разрядку. Релаксировался. «Я ж Як-истребитель, мотор мой горит, но небо моя обитель!». Слишком грандиозное предприятие на тот момент начинал и потому заранее извинял себе некоторые побочные ответвления и повреждения. Они могли лишь укрепить: подумаешь, подбили, до главного-то аэродрома всё равно дотяну!
Я так полагал. Заранее оправдывал сам себя. Естественно, что тогда мне в голову не могло прийти, что в конце концов последовавший затем невроз отчаяния может доставить ряд поистине катастрофических последствий для меня и моего дела. Поэтому долгое время вёл себя, учитывая груз великого начинания, - не сказать, чтобы слишком ответственно. Впрочем, море и вправду казалось по колено. Притом, трезвому, трубы-то не горели, сушняк не давил. Сейчас приходится прежде всего самому себе, признаться именно в этом. Да, так и было, лоханулся как самый последний идиот. Каяться поздно, когда пошёл на дно.
С другой стороны, может быть, взяла верх ещё и привычка к любой спонтанной информационной накачке со
