перестала, пусть даже и на какое-то время. Волосы стали глаже. На работе новые успехи появились. Тоже польза какая-никакая.
Не исключено, что роман с непрерывно засвечиваемой в подозрительных и властных структурах молодой дамочкой также находился в ряду следственных инициаций. Ещё бы - бесценный источник информации, предельно приближённый к спикерскому, а потом, как говорят, ещё и к губернаторскому телу! Так что тут-то со стороны мотивации субъекта проводимых мероприятий всё было ясно-понятно. О какой упорядоченности интимных отношений, особенно на стадии их оперативно-тактического планирования, разработки, завязывания да и дальнейшего развития можно было бы ему говорить, когда и без того приходилось столько дел проворачивать, да ещё довольно часто отлучаться по делам супер-государственной важности во кусты смородиновые?!
Не стоило забывать и о другом маршруте и его адресате – таинственной радистке-пианистке, имени которой как не знал никто, так и до сих пор не узнал. Туда тоже и силы требовались у Шахова и время. Так что дел по-прежнему оставалось невпроворот. Может быть, поэтому-то не столько всё завязывалось по ходу следствия, сколько тут же как шнурки развязывалось. Толку пшик, как бы при этом энергией во все стороны ни брызгалось! Только осадок и оставался. Тут хоть по сто раз на день под душ становись - а осадок, то есть, отпечаток всегда останется. Что бы человек ни делал, чем бы ни занимался, как бы ни пытался потом забыть и смыть оттиск совершаемой деятельности - но его след всё равно отпечатывается на нём и в него до самого мозга костей. От этого не укрыться никогда и никому! Ни смыть потом, ни даже ампутировать! Какой бы козырь на руках ни остался. Деятельность человека всегда на его лице. Остаётся только правильно считать его.
Мудрый Авк с бесконечной иронией смотрел на все попытки московского сыскаря выйти на след грандиозной заварухи, явно наметившейся в здешних краях. Иногда даже с весельем поглядывал. Порой же вовсю подзуживал молодого коллегу. Хотя периодически и недоумевал по поводу непонятного совмещения столь важным следователем своей работы с сердечными приключениями, полезного с приятным. Этого профессор в лекциях своим студентам никогда не читал и даже устно не рекомендовал использовать. Что поделаешь, дети всегда идут дальше отцов, а ученики - учителей. Плохое усваивается и без учителей, как сказал Сенека. Нанотехнологию вот даже привлекают, она же не только банальная кормёжка для избранных. В какой-то момент Авк попытался прочитать Шахову очередную лекцию, на этот раз о пользе сумерек, темноты, не только молодёжи друга. О том, что в принципе днём надо работать, а уж вечером отдыхать. А не растягивать вечер на весь день. И вообще иногда хорошо совсем ничего не делать, а потом ещё и отдохнуть.
На что Шахов резонно возразил, что как раз днём-то он и работает, что и вечер является частью работы, мол, такова сейчас самая перспективная, нанотехнологическая схема трудового процесса. Впрочем, стареньким профессорам вроде и не понять столь заковыристой трудовой инновации современности, даже сильно мудрым, каждый божий день чего-нибудь да умудряющимся. Для них если что ещё и может быть более существенного, чем уплывающий мир, так лишь тихий вечерок философа старой закалки, когда есть с кем, есть где, иногда даже есть чем, - но только вот зачем?!
Ясно, что подобные философические кредо реально никем из собравшихся на Ближней никак не могли быть разделены. Даже пронырливой тенью маршала Блюхера. Подавляющее большинство как раз полагало, что наверняка знает зачем, лишь бы всё остальное было. Но больше всех в этом деле разбирались и соответственно им занимались понятно кто - правильные пацаны из правительственной и неправительственной охран.
Поэтому Авк даже не вздохнул, а только проводил взглядом грозной тенью исчезающего на закате Шахова. Кто же такого остановит?! Какой рептилоид сравнится с нашим следаком по особо важным?!
В момент очередного прохода или даже низкого пролёта тяжело вооружённого голубя мира Шахова сквозь их кордоны все пацаны с Ближней как раз делились друг с другом самой последней новостью по никогда не исчезающей, самой животрепещущей теме. Великая истина теперь открылась ещё и этим пациентам бытия. Оказывается, «за совращение несовершеннолетней» и вправду отныне не тост, а статья. И настолько сильно оказались этой законодательной новацией потрясены, что опять ничего не заметили. Хотя бы то, как мимо них вновь пролетело «чудище обло, огромно, стозевно и лайяй». И растворилось где-то там неподалёку.
А между тем несущий маркер глобального эксперимента нормально прошёл и тут. Обе линии гибридизации в результате благополучно выровнялись в ноль. Фактически так и состоялась всеобщая готовность номер один.
Всё ведающий объект следкомовского аудита теперь окончательно успокоился и вновь беспрепятственно прошёл сквозь все редуты второй линии отдалённой гибридизации. Мутагенез практически достиг пика. Поэтому ему уже всё было по барабану. Даже на экране локаторов у секьюрити ничего такого не обозначилось и не отметилось. А вот не было ничего. Значит - либо уж чересчур свой был этот контролёр, слишком правильный, либо совсем-совсем наоборот. Однако ни те ни другие задержанию или даже опознанию не подлежат ни в коем случае. Так что никто и не подумал бы что-либо предпринимать. Даже если бы что и заметил.
Идеальное непопадание в неожидаемое и несуществующее!
Кто вообще никак не думал на очередную вечную тему, коих и без того как собак нерезаных, так это казачок Василёк, всё-таки преднамеренно засланный на лежбище номенклатурных котиков и псов, правда так до сих пор и непонятно для чего. Не исключено, что просто так. Боги любят подурачиться, впрочем, в основном этим и занимаются. Даже человек для них любимая игрушка, не больше. Поддадут за воротник забродившей манны своей небесной и давай себе выкобениваться. Казачок поэтому никогда особо не думал. Целее буду, так думал. Он иногда элементарно действовал, несмотря на полное отсутствие просвета впереди, а может быть как раз и благодаря этому. Любимая кобыла Тоська давно лежала на боку в конюшне, даже на овёс с некогда обожаемым премиксом смотреть не могла. Сколько можно на одно и то же покупаться?! Она-то не человек. Может именно поэтому отблеск Большого Магелланова облака всё плавал, плавал и плавал себе неприкаянным в её зрачках и долго-долго не хотел уходить… к людям ли, назад к пришельцам. Теперь без разницы. Хрен редьки нигде не слаще.
Расстояние между ними или до какого-то там Карла Маркса всегда оставалось неизменным и составляло не один неизменный парсек.
Два точно. По нашим же временам, так и все три с половиной.
Так что ничего не изменилось. Да и не могло. Потому что где мы, а где они?!
Изображение авторское
Глава 21. Как Христа распятого в половине пятого
Сан Саныч застал любимую свою жёнку хоть и в целомудренном, но всё же опять в слегка повреждённом душевном состоянии.
Она прислонилась к дверному косяку и даже почти не дрожала, застыв в чуткой неподвижности, как в присутствии опасной дичи. Присутствие врага выдавали лишь подрагивающие кончики её ушей. Оцепенение оказывалось, впрочем, достаточно мимолётным, немедленно сменяющимся мгновенной реакцией на любые изменения в окружающей обстановке.
Супружница строго поглядела на мужа, требуя немедленных, мужских, решительных действий. Неважно, что директор, но если в штанах, да ещё с ширинкой - значит, принимай решение и действуй. В соответствии с проектом.
Карла смотрел на них снизу - доверчиво и нагло, просто и серьёзно. Испытующие глазищи цвета сажи, без зрачков, волосёнки цвета слежавшейся соломы, счастье привалило, открывай ворота. На ручки не просился, явно учёный. Видать сразу – прикормленный, но пугливый зверёк, вроде пока что смирный. Однако чего-то ждал, поводя кончиком носа, как хоботом. Вот тут-то и скрутила пришельцу перед носом фигуру из трёх пальцев сан-санычева жёнка. А тю-тю не хочешь, в квартире директора департамента строительства региона?! Тут никто ничего никому не подаёт. Это тебе не приют для шалопаев и не благотворительный бомжатник!
Приблудного пацана так и оставили сидеть на холодном пороге. Тогда он быстро и незаметно переместился на коврик. Однако, губа не дура и у пришельцев. Сан Саныч спокойно обошёл невозмутимого само-подкидыша из подвалов и пошёл к себе в кабинет. Взял со стола мобильник, вновь набрал краткий номер полиции. Лаконично сообщив о необычайном происшествии, вышел из комнаты и тут вдруг поёжился от холода. Ориентировочно как будто из форточки. Малолетний беспризорник с бездонными глазками тоже поёжился и стал покрываться пупырышками, но и коврик уже кончился, прятаться негде. По-прежнему не говоря ни слова, блуждающий кукушонок мира явно по-хорошему просился целиком влезть в эксклюзивную элитную хату, а если повезёт, то и прописаться. Паренёк и в самом деле не промах. При этом ухмылялся он с видом нескрываемого превосходства. Явно чувствовал за собой силищу непомерную, хотя никого за ним на лестнице вроде бы пока не наблюдалось, даже самого завалященького громилы, готового без промедления заступиться за маленького.
Директор тогда глянул в окно и обратил внимание на то, что с одного боку вселенной, оказывается, рассвело, а с другого – вроде бы ещё нет. Из далёких раскрытых форточек и фрамуг там и сям в режиме реального времени спокойно доносится радиобой курантов и непотопляемый музон начинает славить очередной союз нерушимый.
Этому обстоятельству Сан Саныч, даром что большой жизненный опыт и директорский пост имел за плечами, довольно сильно удивился, потому как в действительности он только что отмечал у себя начало второго ночи. Собирался лечь спать, дабы бессонница уж точно не мучила. Кроме того у него с позавчера ни в одном глазу не было. Таким образом для внезапного временного скачка не находилось никаких, даже совсем уж субъективных предпосылок.
Тогда он взял и ещё раз поглядел на наручные часы: да-да, всё правильно - четверть второго ночи. После этого Сан Саныч покрутил сплюснутой и важной своей головой, но всё-таки не дрогнул, многого себе в эту голову не беря, потому как и вправду оставался ученым-переученым жизнью директора одного из самых плутовских департаментов. И не то бывало. Поэтому взял и спокойно перевёл стрелки на шесть утра. Поскольку гимн пошёл - значит положено. Начальству виднее. Глянул невозмутимо на внезапно подскочившее рассветание и вновь зевнул, ничем не выдавая всё же остающееся замешательство. Ещё и подумал нечто конкретно соответствующее картинке: мол, эх-х, Петренко, и с чего это у тебя голова-головушка такая дюже невыспатая, интересно, а?
Когда же, позвав на выручку наряд полиции, он вновь присоединился к жёнке, та стояла непоколебимо на том же самом боевом посту, в той же самой охотничьей стойке и решительно оттесняла почему-то так же проснувшихся и чрезвычайно любопытствующих девочек. Великосветскими манерами по-прежнему и не пахло, не те обстоятельства. Завидев вернувшегося мужа, очень зло высказалась по поводу существа
