Тело. Часть 2

его владениях. Восточный Шпиль был переполнен освещением на каменных стенах. В его основании горел просто огромный факел. Пламя мощной струей проходило сквозь весь Шпиль этаким ярким жгучим столбом, вырываясь из каменной пасти львиной головы, направленной вверх, и огороженной острыми стальными пиками. А прямо под остроконечной вершиной башни стены соединял железный крестообразный мост, раскаленный до красноты от мощной жары снизу. Файя встречал фирлесов, стоя прямо на самой его середине. Чтобы выбраться отсюда живым очередной смельчак должен был потушить огонь каменной головы. Четыре механических рычага торчали прямо из стен. Страж требовал только дойти до них по раскаленному железу. В случаях отказа выполнить задание Файя предлагал альтернативный бой на острых стальных клинках, победить в котором можно было, нанеся сопернику как можно больше ранений. Побежденный фирлес долго агонизировал в болезненных мучениях под пламенным взглядом стража, наслаждавшегося результатом своего превосходства над беспомощным соперником.
-Голем сильно обидел нашего мальчика, - поделилась  Ласка. 
-Так открой мне дорогу в свое сердце, и я сорву его голову с плеч! – с нескрываемой страстью пожелал Файя, обратившись к Ангелу, даже сжал кулаки.
-Остынь, Файя, - Ласка взмахнула рукой прямо в черные выжженные глазницы смуглого лица стража.
Тот отшатнулся в сторону. С громким шипением из них вырвался густой клуб пара.
-А когда дело доходит до фирлесов, я самый желанный гость для тебя.
-Прости, если обидела. Но сердце этого бедняжки вряд ли доступно для твоих пылких чувств. Не забывай, что это не фирлес.
-Не ругайтесь. Нет смысла винить Голема. Он сделал, что должен был сделать. На то он и страж, чтобы охранять выход из башни. Это только моя вина, я доверился его рассудку.
В этот момент послышался приближающийся лязг металла.
-А вот и наш виновник всех последних несчастий! Ты как посмел обидеть святошу, жалкий недоумок?
Вслед за тем, пламя взметнулось в сторону подошедшего к троице остальных стражей Голема. Но тот лишь взмахнул своим мечом, срубившим немало чужих жизней. Огонь механически рассекло на два шлейфа, один из которых ушел в землю перед мощными земляными ногами, а второй был проглочен тьмой над головой стража.
-Осторожнее, не спали сумку того неудачника, - Голем, кажется, и не почувствовал негодования «горячего» Файи, четко сунув клинок обратно в ножны на широкой спине.
-Ты принес сумку?
-Я собрал все листы в нее. Мне она не нужна. А для тебя эта писанина наверняка представляет интерес. Возьми ее.
-Какая еще писанина? Почему я ничего не знаю?
-Голем убил последнего фирлеса, Файя. От несчастного остались сочинения, которые он взял с собой, надеясь на победу здесь.
-Какие еще сочинения?
-Вот послушай, - Ангел окончательно высвободился из приятных объятий Ласки и обратился к первому же из листов писчей бумаги, что прижимал к груди до сих пор.

«Огню»

Мне снился сон:
Стоял среди руин и мертвых тел
Один как Он.
Живой и дерзкий Он смотрел
В мои глаза.
И не на бой, и не для мира
Меня безмолвно Он позвал,
Одушевив в себе кумира.
Он сердце мне ласкал,
Касался жгучими руками.
И в нем Он не нашел, кого искал,
И смерть играла между нами.
Я видел сон:
Кровь закипала, сердце билось часто.
Их было где-то с миллион,
И шли с войной ко мне напрасно.

-А ну-ка, прочти еще что-нибудь! Люблю когда есть интерес. Это так зажигает изнутри, черт.
Файя широко взмахнул руками, раскидывая огонь вокруг собравшихся стражей. Стало совсем светло, даже можно было увидеть все четыре Шпиля, расположенные друг напротив друга.
-Эй, тугодум, сотворил бы ты, что ли, нам стулья.
-Что же ты так груб с ним?
-А ты смотри, чтобы Голем от твоих слов совсем не разбрюзнул до состояния чавкающей под ногами жижи. Совсем отупеет.
-Не слушай его, Голем, - Ласка даже прикоснулась к стражу Западной башни.
Но тот сбросил ее руку с плеча.
-Чхать я хотел на грубость Файи. Он такой же сопляк, как и большинство фирлесов, поднявших против меня меч. И бесится, потому что я не боюсь его выкрутасов.
Тем не менее, после беспристрастной речи Голема, из-под ног каждого стража стали вырастать земляные холмики, постепенно принимая формы широких крепких стульев со спинками и подлокотниками. Файя собирался послать ответ в сторону самого невозмутимого из стражей, но какая-то сила бросила его в седалище. Файя по-королевски развалился на стуле, сразу же забыв о туповатом страже:
-Читай, святоша.

«Без имени»

Без имени рожден,
Без имени воскормлен,
Без имени зажжен,
Без имени раскован.
Без имени смельчак,
Без имени король,
Без имени дурак,
Без имени герой.
Без имени храбрец,
Без имени легенда,
Без имени к награде:
И к орденам и к лентам.
Без имени слуга,
Без имени пленен,
Без имени безжалостно
Под землю погребен.


«Судья»

Здравствуй, Смерть, принимай гостей.
Вспомним о друзьях; где они теперь?
Как у них дела? Помнят ли меня?
Плачут по ночам? Есть у них семья?
Хочешь, Смерть, поговорим?
Посмотрим в глаза твои и мои.
Помнишь меня: как я мечтал,
Как я летал, как я умирал?
Возрадуйся, Смерть, вина наливай.
Кости кидай, меня обыграй!
Я же твой друг, я же твой труп.
Дорогой иду, знакомства хочу.
Знаешь, Смерть, дай свой бокал.
Мы ведь друзья, и я испью за тебя.
Что ты молчишь? Что ты дрожишь?
Время пришло,
Я за тобой.


«Сто миллионов вольт»

Просыпаясь сквозь холодные ветры,
Взлетая выше всех облаков,
Набирая скорость, подобную скорости света,
Замедляя всевышнего Времени ход.
Обернув вспять вольные реки,
Соблюдая законы дождей,
За пределы строжайших границ целиком и навеки,
Разменяв бесконечность и порядок вещей.
Набрать бы ту силу в сто миллионов вольт,
И как ослепительна вспышка!
Ударить всей мощью (неведома более боль),
У середины оставаясь так близко!
Забрызгав светом хаос и прозябшую тьму,
Заново перекроив границы,
Начав и мгновенно закончив неведомую по силе войну,
Ударив смертельно по призрачным лицам.
И слушая вой и угрозы холодных ветров,
Пробивая глухие стены из облаков,
Против всевышнего Времени, замедлившего ход,
Неограниченные сто миллионов вольт.

«О симметриях»:
ЛИНЕЙНАЯ

Карандаши готовы к работе,
И разбавлены краски.
Следуя общепризнанной моде,
Нарисую я сказку.
Независимый холст награжу я победой:
Солнечный луч тенью змеей проползет
По песчаному рыхлому «снегу»,
И на закате без сил упадет.
Черным пятном на песке вдохнет в него жизнь
Вольный орел заплутавший,
К солнцу парящий у самых дальних вершин,
От жизни в горах убежавший.
Расправит орел свои мощные крылья,
Укроет обессиленный свет.
И подставив свое орлиное сердце,
Захватит его на тысячи лет…

БРИЛЛИАНТОВАЯ

Добавлю кристальный оттенок:
Жаркое небо на закате остынет,
Золотое одеяло на стенах
Ночная ладонь мягко скинет.
Разноцветные звезды проснутся,
И весело радугой разойдутся.
Но спящий город их не увидит,
Опустевшие стены их не услышат.
Новые улицы ночных небожителей примут,
Новые улицы чистым сиянием дышат.
Под яркой луной пестрая жизнь пролетает -
Праздники, смех, бесконечный калейдоскоп.
И каждая поющая звездочка знает
Что новое утро с собой принесет…

ФАЛЬШИВАЯ

Немного темного не помешает:
Ветер, набирающий дикую злобу,
Тело черного столба принимая,
Назвал бы себя сверхважной особой.
Трепет и страх в его каждом шаге,
Пустошь, простор за черной спиной.
Рвутся на части некогда яркие флаги
Слышен всеобщий неслышимый вой.
Только самый отважный и дерзкий,
Нахальный немного, орленок почти.
Тот, что пока еще выскочка резкий,
Уже рядом с ветром, не хочет уйти.
В руках его меч, мечишко точнее,
Не лошадь, а крыса под юным седлом.
Но от того лишь орленок становится злее;
На «ты» он в общении с черным столбом.
Намерен отнять он корону у ветра,
И, мало того, просто хочет побить.
Но схватка начата от ветра за несколько метров,
И меч из рук выбит, и просто хочется жить.
И ветер поднял свою жертву с дороги,
Безмолвно забросил за спину назад.
Орленок упал с высоты, и в итоге
Просторы пред ним, лишь обезжизненен взгляд…

Ангела прервал неожиданный громкий храп со стороны стража Западного Шпиля. Голова Голема была опущена на грудь, и сам он, похоже, давно отключился, едва лишь развалившись в своем кресле.
-Эй, тугодум, кончай тарахтеть! – Файя бросил в голову Голему огненный факел.
Огонь врезался в черный стальной шлем стража, разлившись надвое, просочился внутрь.
Раздался глухой стон боли.
-Что же ты творишь, изверг? – Ласка никак не могла сдержаться, чтобы не броситься к пострадавшему Голему, - Все хорошо, мой хороший.
Ее ладони с шипением сжали накалившийся металл шлема. Пар повалил густыми клубами.
-Ш-ш-ш, - со смехом передразнил Файя, - Прямо жених и невеста. Ну, точно, сейчас тесто получится.
-Заткни свой пламенный рот, - и Голем погрузил руку в тело Ласки (она все еще сжимала его голову в своих ладонях).
А в следующую секунду густой комок грязной жижи врезался в лицо Файи. Она тут же потекла по его подбородку, закапала на черный костюм, так горячо любимый огненным стражем.
-Ах ты кусок гнили! – Файя словно ужаленный подскочил в кресле, вмиг оказался на ногах, - Мало того, что ты тарахтишь во сне целым грозовым раскатом, так ты еще мой костюм испоганил, чтоб тебя разорвало на куски! Я же тебя сейчас в пыль высушу, отморозок!
Файю буквально трясло от гнева. Огненные язычки мурашками покрыли все его тело, нагревая холодный воздух. Через каких-то пару-тройку секунд вокруг стражей словно печь разожглась.
-Поспокойнее, горячее сердце, - вмешался Ангел, с испугом глядя на тлеющие страницы.
Вслед его призыву мощный порыв ветра чуть не сбил с ног его самого, не говоря уже о других стражах. Огонь на теле Файи моментально затух. Новая жесткая волна отбросила Файю обратно в кресло.
-Ты сам виноват, признайся, - заметил Ангел, сдувая обуглившиеся уголки бумаги.
-Я же еще и крайний.
-Прости, но твой пыл берет над тобой излишний контроль.
-По-другому не умею. Если ему так охота спать, совсем бы не приходил. Только мешает слушать. А кто мне костюм в порядок приведет, а?
-Будешь так себя вести и дальше, никто, - Ласка заботливо провела рукой по грязным потекам на черной материи, начисто их стирая, - Ты и меня обидел, если хочешь знать.
Только что, во время психоза Файи, она буквально кипела, пар клубился вокруг Ласки густыми облаками. Впрочем, остыла она так же молниеносно.
-Последнее время ты сильно изменился, Файя, - негромко сказала Ласка, глядя в черные отверстия пустых глазниц, - Я имею ввиду, не в лучшую сторону. Почему ты так агрессивно настроен против Голема?
-Он просто давно не встречался с фирлесами. Что бы ты сейчас не говорил, Файя, но тебе обидно, что Голем надолго заблокировал фирлесам дорогу в другие Шпили, в том числе, и твой. В силу твоего образа жизни, не драться ты не можешь. Огонь так и рвется наружу.  Поэтому, лучше будет, если я продолжу чтение.
-Если этот болван будет и дальше храпеть….
-Не больший болван, чем ты, - подал голос Голем.
-Я бы советовал и тебе помолчать сейчас, - быстро перебил Ангел, слегка повысив нежный на слух голос.

«Мертвее живых»

Однажды на закате услышишь странный зов,
И сердце забьется с тревогой.
И тени по углам напомнят стаю псов,
Бредущих забытой