Тело. Часть 2

дорогой.
Вокруг тебя осколки разбитой суеты
И тишина в придачу.
Ты просишься в ту стаю, так хочешь только ты,
Твоя основная задача.
И нет дороги назад:
Все заперты двери.
А псы в дороге не спят,
Тебя на прочность проверят.
Живее мертвых,
Мертвее живых.
Мечтой погребенный
О днях золотых.
Ты бредишь, веришь свято, что все не наяву,
И будто глаза открываешь.
На стенах ровно в полночь часы пропоют
Мотив, который ты знаешь.
А утром, на рассвете вернется бодрый дух,
Все страхи только виденье.
Душа и тело вместе, ласкают вместе слух
И просят прощенья.
И вроде все ясно:
Ты вышел из снов.
Но вопли ужасны,
Ужаснее псов,
Живее мертвых,
Мертвее живых,
Закатом рожденных,
Забитых и злых.

«О ней»

Ее я видел лишь однажды.
И сразу понял, что – ОНА.
Мою она утолит жажду,
Испью ее почти до дна.
Я ей все больше интересен,
Со мной она полна весны.
Я для нее герой поэм и песен
И воплощение души.
Ее глаза блестят от солнца;
В ее глазах лазурный океан.
Зажжен во мне рассвет: она смеется;
Ее улыбка, что чарующий дурман.
Мы вместе неделимым целым.
И нет того, кто мог бы разлучить,
Разъединить, разрушить наше тело,
Заставить нас вдвоем не быть.
И с каждым днем она прекрасней.
И с каждым днем ее краса сочней,
И с каждым разом все опасней
Мне оставаться рядом с ней.
Она не может быть фальшива, знаю.
Хочу я чувствовать рассвет.
Боюсь, моя к ней верность тает,
Мы вместе много тысяч лет.
Я видел это солнце много раз,
Парил в лазурном небе многократно.
Ее познал я не сейчас,
И потому устал. Хочу обратно
Я в первый раз ее увидеть,
И догадаться, что – ОНА.
Избавиться от жажды дикой,
Испить ее почти до дна…

«Битва при монастыре»

Был ветер, мчался надо мной;
Его я слышал плач.
Он бил в лицо. Я шел тропой
Вкусивших неудач,
Сквозь опустевшие холмы,
Сожженные дотла.
Но вот увидел монастырь,
Его по слухам знал.
Назад дороги больше нет,
Лишь волны за спиной.
Сюда приходит редко свет,
Приходит он с войной.
Едва ступил на пепел я,
И задрожала от шагов земля.
Померкло небо, тьма холмы накрыла,
Под вопли воронья из пепла вырастали рыла.
Уродливые твари меня здесь ожидали.
И грянул колокольный звон,
Призвав на бой их целый миллион.
Казалось мне, вся злоба мира
Предстала в этот час:
Мутанты, ведьмы и вампиры.
Слились их рыки в общий глас.
Зачем я шел сюда?
Зачем я с голыми руками
Ступил в холмы, когда сия орда
Могла бы смять меня одними голосами?
И тем  ожесточенней
Я бросился вперед.
И я не слышал стоны,
Проталкиваясь сквозь этот сброд.
Руками их ломал, они вцеплялись в ноги,
Грозились в пепел повалить.
Они не видели моей дороги,
С которой невозможно было отступить.
Их мерзкий повелитель встречал меня внутри монастыря.
Они упали на колени,
Едва услышав скрип ворот, что я открыл.
Поднять своих голов не смели,
Их повелитель их остановил.
Он ждал меня, оскалившись в улыбке,
И каждый клык его сверкал стальным клинком.
Он вырвал зуб и бросил мне к ногам,
На битву приглашая.
За тем я и пришел, прекрасно понимая,
Что так звало других сюда.
Почти что зверь, огромный ростом,
В железных латах как в броне.
Огнем дышал проклятый монстр,
Сжимая смерть мою в руке.
Поднял бы я клинок его в подарок,
Упал бы окровавленный к его ногам,
Сраженный первым же его ударом
Его железного и проклятого кулака.
Отбросил я подброшенный мне клык,
К подаркам Дьявола я с детства не привык.
И выбрал крест, висевший на стене.
Коснулся лишь слегка,
Вся мощь монастыря пришла в кулак ко мне.
Я вырвал десять метров камня. Ух! И сжал его в руках.
И стены пали, я взлетел,
Готовый биться с ним на равных.
Он сам сражаться так хотел,
Не удивленный и бесславный.
Хотел я броситься к нему,
Он подпускал меня к себе так близко.
Но словно оказался я в плену,
Не мог и шагу сделать, и опускался низко.
Все твари, весь этот сброд поганый,
Собрались дружною толпой под нашими ногами.
Они тянули меня вниз и не пускали с ним сразиться.
Их было слишком много,
Чтоб я сумел со всеми ними биться.
Взглянул я им в глаза, и выпал святый крест.
И стало страшно мне тогда,
Что я один из тех, кто был здесь до меня,
Не смогший победить, и Демон вновь воскрес
В стенах монастыря.

«Кардинал льда»

Как цель его озноб и страх,
А сердце в белых орденах.
И свет в глазах погас.
Как меч стеклянная рука:
Остра, легка и холодна.
Возьмет последний шанс.
Сияет тело на свету,
Играет в пеструю игру.
Теплу дороги нет.
И в этот мертвый маскарад
Осколки нежности летят.
Молчание в ответ.
Рискнут его озноб и страх
И сердце в белых орденах
Найти живой искры,
Растопит солнце мертвый лед,
И холод в воду перешагнет.
Нет жизни у воды.

«Гимн»

Ровно в полночь! Ровно в полночь
Наши силы слово скажут!
Вскроем вены, вскроем души!
И огонь огню с поклоном!
На поклон придет победа!
Сила наших предков бросит
В битву – всех боев царицу!
Гибель на колени встанет!
Силы наши будут вечны!
Все победы вместе с этой
Мы добудем в этой битве
Ровно в полночь, ровно в полночь!
А пока мы будем нами!
Будем праздновать свободу:
Будет золото кумиром,
Наслаждения – законом!

«…»

1. Кап… Кап… Кап… Кап -
(Это вода капает)
Где-то рядом, но совсем не видно.
Срывается сверху, падает:
Дождь пролился, дождю обидно.
И в каждой капле солнце,
И в каждой капле исход,
И в каждой капле память,
И в каждой капле калейдоскоп.
Вот промелькнула чья-то тень,
Вот закончился и начался день -
Один из сотен тысяч, миллиардов;
Как жаль и хорошо, что нет тех стартов.

2. На равных с ветром,
На равных с миром,
И даже мир немного жаль.
Так много пепла,
Рабы, кумиры;
Щелчок двух пальцев вызовет пожар.
Там боги смертны, как рабы.
Там власть сильнейшего – ничто.
Вся воля разума. Увы,
Грызутся пешки там друг с другом. Но:
Там смерть дороже жизни дерзкой,
Там белое чернее тьмы.
Храбрейшие пугают смерть хулой вселенской,
И знают жизнь с конечной стороны.

3. Кап… Кап… Кап… Кап…
Бегом, скорее прочь.
Но в каждый новый этап -
Осталось переждать лишь ночь.

-Ты чего остановился, святоша? – нетерпеливо подгонял Файя, заметив излишне продолжительную паузу, неожиданно созданную Ангелом.
-Мы ведь даже не знаем друг друга, - вдруг признался Ангел и обвел остальных стражей странным, до того неизвестным им взглядом, - Столько времени вместе, но практически незнакомы. Кто мы и откуда? Взять хотя бы тебя, Файя. Почему ты здесь? Почему ты стал стражем?
-Это что-то новенькое, святоша. Совсем непохожее на тебя. Смахивает на образ мышления нашего тугодума.
-И все же, Файя, расскажи как ты оказался среди нас. Кто ты?
-Я оказался здесь, потому что дрался с самой Смертью, если тебе это так интересно. В качестве наказания она отправила меня сюда. Но если быть честным, я бы победил Смерть, не будь у нее столько хитрости, против которой я оказался бессилен. Она ослепила меня, чтобы я больше не смог смотреть ей в глаза…
-Надо же, - нежданно загоготал Голем, - Ты признаешься в бессилии. Я не узнаю тебя, Файя. Ты ли это? О, как низко ты пал в моих глазах.
-Вели этому тугодуму заткнуться…
-О, нашего бедненького стражика, оказывается, задели за живое, - опередил Голем.
-Как же тебе не стыдно, в самом деле.
-Значит, когда Файя позволяет оскорбления в мой адрес – это в порядке вещей. Но стоит мне ответить ему тем же – меня осуждают и пристыжают. Да будет вам известно, именно я первым ступил на эту землю. Файя может подтвердить мои слова, он пришел сюда после меня…
-Хотелось бы знать, что за глупость ты совершил в своей непутевой жизни, за которую тебя оставили здесь.
-Я отрекся от собственного Сердца. Оно только мешало мне в достижении моих целей. Поэтому я избавился от него при первом же удобном случае. Однажды Сердце пришло ко мне в образе молодой соплюшки и приговорило меня к вечному заточению среди Шпилей. Сердце ничего не могло дать мне, я привык брать все своими руками. Никогда не оглядывался по сторонам, никогда никому не подчинялся. И сейчас не намерен проглотить выпады Файи, когда мне представилась возможность для достойного ему ответа.
-Не понимаю как можно гордиться таким наказанием. Не понимаю как можно вообще гордиться, как можно отличить оскорбление от шутки, не имея сердца.
-А я их и не отличаю, если хочешь знать. Все, что говорит обо мне этот «вояка» направлено против меня. При возможности я плачу ему той же монетой.
-Ну а ты, Ласка… Я не думаю, что ты сделала нечто похожее на деяния Файи и Голема. Я знаю, ты никак не подходишь на роль безумца.
-Я отказалась от своего Тела. Оно всегда было для меня слишком обременительным. А последнее время и вовсе обернулось некоей клеткой, откуда я была вынуждена наблюдать за такими как Файя или Голем, ослепленными и обезвоженными. Их было слишком много, чтобы им всем помочь. Тогда я прокляла свое Тело. В ответ оно навсегда заперло меня здесь. Но я только рада оставаться среди вас, Ангел. Здесь я свободна, - Ласка даже позволила себе улыбнуться как она могла это сделать: приятно и нежно.
-А мне пришлось ступить на тропу Одиночества, - сделал собственное признание страж Северного Шпиля, - Хотя Одиночество всегда было моим верным союзником. Но как-то я встретил старика, он нес с собой толстую книгу, запылевшую и обветшавшую от времени. Старик стоял на самой вершине горы, откуда можно было увидеть, казалось, весь мир. Я поднялся к нему. Он бросил свою книгу вниз. Потом повернулся ко мне и просил, чтобы я сделал новый шаг, который ему уже было не под силу сделать самому. Я шагнул с вершины той горы вперед. Когда я встал на пустое место, потеряв привычную твердь под ногами, я обернулся, чтобы порадовать его своим успехом. Но старик уже лежал мертвым телом на земле. Мне ничего не оставалось, кроме как идти по новой, невидимой тропе вперед, в бесконечность. А следующий шаг привел меня к Шпилям, вокруг которых нескончаемая Тьма.
-Это наверное просто круто – идти по самому верху, когда вокруг нет ничего, за что можно было бы зацепиться при падении. Я просто хотел бы сейчас оказаться на твоем месте в тот момент.
Файя даже вспыхнул ярким пламенем от нахлынувших эмоций. Красно-оранжевый факел взвился в черную бездну над головами стражей, где был тут же проглочен ею без остатка. Ангел проследил за полетом огня в темноту.
-В тот момент страшно хочется, чтобы это что-то оказалось под рукой, - улыбнулся он. 
-Боишься умереть, святоша? – хмыкнул Файя, - Со смертью надо драться. Это единственное, чего она старается избежать…
-Потому и пускается на хитрость, чтобы ее нельзя было увидеть.
-Ты на что это намекаешь, святоша?
-Хорошо, что тебя не оказалось на моем месте в тот момент.
Файя взял паузу, а через секунду неожиданно расхохотался:
-А мне чертовски понравилось твое суждение. Вижу перед собой прежнего святошу, который знает о чем говорит. Которого приятно слушать в отличие от всяких… Големов. Продолжай читать.

«Между небом и землей»

Между небом и землей –
Просто страшно подумать,
Просто страшно представить.
В погоне за стальною душой,
Натыкаясь на грубость,
Чтобы грубость возглавить.
Между небом и землей –
Просто страшно поверить,
Просто страшно очнуться.
В погоне за душой золотой,
Натыкаясь на двери,
Чтобы позже вернуться.
Между небом и землей
С обеими душами на середине.
Прикрываясь прозрачной мечтой
Будто маской, рука об руку с ними.

«Плач стервятника»

Под