за мной?
Но посмертие делает такие истерики и возмущения бесцельными. Ну порете вы, поскандалите и что изменится?
–Давай к делу, – предложила Мария, – почему ты так рвёшься мне помочь?
–А почему ты так рвёшься утаить от Совета свои поиски?
Вопрос был хороший, но ответить на него было легко – ложь давно давалась Марии безо всякого труда:
–Я хочу убедиться, что мне ничего не угрожает. А ещё – я пока не знаю, на верном ли я пути.
И в глазах добродетельная невинность! Мол, как же я, Мария Лоу, пущу по непроверенному следу Совет? Как же я оторву его от дел, Зенуним?
Это могло сработать с Цепешем, который сам по себе был достаточно порядочным человеком и остался порядочным, верным слову вампиром. Это могло сработать с Варгоши – тот был идиотом и доверял всему и всем. Это могло, в конце концов, сработать с человечинкой…
Но с Зенуним это не сработало – она не верила словам и добродетельным глазам. Тем более, если эти глаза и слова принадлежали Марии Лоу. Но Зенуним умела не показывать недоверия и кивнула, вроде бы как примиряясь с решением вампирши.
–Ты знаешь где искать? – спросила она вместо того, чтобы тыкать Лоу в недоверие.
–Где-то…– Лоу развела руками, показывая объёмность помещений престольных архивов. – Здесь пять залов. Нам нужна информация о древних обрядах и всё, что касается вампиров, и…
–И возможности перехода вампира в почти людское состояние, – подтвердила Зенуним. – Позволишь мне тебе помочь?
Будь они людьми – Мария бы начала отнекиваться и отвечать, что всё это совсем не нужно, и вообще, она сама справится, ни к чему беспокоится; будь они менее сдержанны, Лоу бы просто расхохоталась, показывая, насколько она ни во что не ставит Зенуним.
Но они были вампирами. Они были в Совете, входили в самый вампирский цвет и, стоя в архивах Престола, уже были союзниками.
Или заговорщиками – как толковать!
–У меня нет особенного плана, – признала Лоу. И это было ответом – да, она согласна видеть Зенуним своим союзником, даром, что она не верит Зенуним ни на мгновение, ни часть мгновения! – Можем разделиться, например, я пойду в подземные, а ты поройся здесь.
–Мы можем сократить путь…– глаза Зенуним снова опасно блеснули.
Мария не сразу поняла, что она имеет в виду. Но зато когда поняла, то даже коротко раздосадовалась – и почему не она догадалась до этого? Ведь решение-то очевидное и явилось шаркающей походкой.
Шаги выдавали служителя архива ещё задолго до появления самой его невысокой и убогой на фоне величественных полок фигуры. Согбенный, скукоженный, с желтоватым осунувшимся лицом – что мог он противопоставить силе двух вампирш, залегших тенями в архиве?
Он – скромный переписчик архивных дел, держатель каталога материалов, забытый на своей неблагодарной службе?
–Стоять…– голос был негромкий, но не послушаться его было нельзя. В подкрепление слов на его плеча легла когтистая, серая рука – рука Марии Лоу.
Смотритель попытался вдохнуть и пискнуть, но вышло бездарно – глухой звук отозвался от стен и безразличных полок со множеством свитков и книг, и потонул в череде шелеста отживших своё страниц.
–Как твоё имя? – спросила Лоу, сдавливая худое плечо смотрителя. Плечо ныло и должно было будто бы лопнуть под могучей вампирской рукой, но напуганный человечек не дернулся и не запросил пощады, он глотал слёзы, проступившие от боли, мелко подрагивал и не мог отвести своих глаз от её – кроваво сверкнувших в полумраке.
–Ру…Руфус, - проскрежетал людишка и Мария кивнула, принимая ответ:
–Скажи-ка, Руфус, где в этом архиве материалы о вампирах?
–Не…не знаю, – Руфус не мог лгать. Боль и вампирская власть безжалостно сминали его, но он не отвечал нужного. Он всё больше терял связь с реальностью.
Лоу разочарованно вздохнула. Какой прок с человечка, если он так бездарен?
–Где твой каталог, Руфус? – спросила Мария уже без всякой тени дружелюбия. В человечке не было нужды.
Руфус указал негнущейся, одеревеневшей рукой на книгу, покоившуюся на почетном каменном столбе. Книга была массивной. Её толщина была примерно сравниться с толщиной туловища Марии Лоу.
Зенуним уже метнулась к книге. Загремели стальные цепи, торопливо спадая под её властью. Лоу отвлеклась на звук – непозволительно для вампира, но рядом был только человечек, так что она позволила себе это – от Зенуним неприятностей было бы больше.
–Нашла? – спросила Лоу и почему-то голос её упал до шёпота. Хотя чего она могла бояться? Она была вампиром! Но всё же часть её, та часть, связанная с жизнью, монастырём и памятью о том, что Престол не выносит слуг тьмы, убили громкость её голоса.
–Подожди, – отмахнулась Зенуним и тоже шёпотом, – ты видишь сколько здесь страниц?
–Да чего ты копаешься? – возмутилась Мария Лоу. Почему-то вся её мёртвая кожа зачесалась невыносимо, желая побыстрее вырваться из архива. А для этого…да чего она возится? Не может вампирскую скорость применить?
Закашлял согбенный человечишка, приставленный сюда Престолом на контроль и службу.
–Чем ворчать, решила бы вопрос! – попеняла Зенуним.
Лоу хотела возмутиться и на это, но зуд стал невыносимым. Кажется, зачесалось даже во рту. Тревожный знак, нехороший.
Но отступать? Куда? Раздражение же выплеснуть было нужно и Лоу с большим удовольствием прикончила служителя архива. Правда, к крови его не прикоснулась – так, со всей силы приложила его голову об пол, та и треснула.
Зенуним и глазом не повела. Да и не до того ей было – не зря Мария Лоу не верила ей. Не только про Томаса здесь она искала, не только из-за него выслеживала все тайные подкупы и сговоры Марии, но и ещё ради одной, проскользнувшей и обещавшей большую победу информации.
Можно было пойти к Владу Цепешу, чтобы найти наверняка, но принц Сиире рекомендовал этого не делать:
–Это тайна, которую он укрыл от нас, своих братьев. Он не станет раскрывать её тебе, зато поймёт, что ты тоже в курсе и знаешь, чем это грозит?
Так что Зенуним выбрала отмолчаться и порыться в архивах самой, благо, ещё и повод попался удобный.
–Да что ты там…– недоумевала Лоу, – дай я сама посмотрю.
–Я уже, уже! – заторопилась Зенуним, она уже швырнула часть тома в сторону, перелистывая множество страниц в едином порыве. Она увидела имя. Нужное ей имя и адрес. Тепреь можно искать и про Томаса.
–Что…– Лоу не сдержалась. Она не была дурой. Она прекрасно видела порыв перевёрнутых страниц. Она видела торопливый отход Зенуним и спешно соображала, что это могло значить, кроме очевидного предательства.
–Ты не лезешь в мои тайны, я не лезу в твои? – предложила Зенуним, в полумраке сверкнули белые клыки вампирши.
–Погань! – сплюнула Мария, но спорить было уже некогда. Для обид у них всё посмертие впереди.
А вот для того, чтобы найти информацию…
Но вроде повезло – под вампиров у Престола был отведён целый раздел. Начинался он списком известных вампиров и вампирских преступлений и не представлял никакой ценности. Дальше речь шла про оружие вампиров и их власть. Это было уже интереснее, но всё ещё не то. Вампирские обряды? Вот это уже то, что следовало бы посмотреть. А что дальше?
Лоу судорожно переворачивала страницы. Человеческий глаз не уследил бы за стремительностью её движений. Но она успевала. И так увлеклась, что не сразу услышала позади себя грохот.
Обернулась, вскидывая защиту. Краем глаза заметила пустоту на том месте, где была Зенуним. Ещё не осознавая происходящего, она осознала произошедшее: Зенуним свалила ко всем чертям, оставив её!
Её против чего?
–Отойди от книги, тёмная тварь! – громыхнул беспощадный голос, усиленный множеством полок и книг. Сверкнул факел, выхватывая из полумрака замершую в ожидании Марию Лоу, полагавшую ещё что можно как-то вырваться без расправы, и двенадцать служителей креста, вооруженных крестами, цепями (явно смоченными в святой воде и обожженные на святом костре).
Лоу остолбенела. Но не от того, что её застали врасплох – в конце концов, и служителям креста иногда везёт напасть на преступника, а не остаться в дураках. Нет, не это удивило Лоу. Её удивило то, что она прекрасно видела и хорошо узнавала того, кто возглавил этот отряд крестовых служителей.
Оставалась ещё надежда на то, что всё неправда.
–Варгоши? – не поверила Мария, выступая из осквернённого полумрака, – какого…
–Взять её! – беспощадно велел Роман Варгоши и слуги креста двинулись на Лоу, которая отступила на шаг, примериваясь, как лучше и удобнее напасть.
Оглядывая проходы и книжные стеллажи для выбора более удобного пути отступления, Мария против воли, с какой-то горькой насмешкой подумала о том, что она совсем не зря не верила ни в помощь Зенуним, ни в исправление Варгоши.
Правда, это недоверие в итоге ей не очень помогло.
Пока в одной точке мира Зенуним, которая не верила в необходимость выживания мари Лоу и в её реальную пользу, брела по городским улицам, ища того человека, которого выдала ей страница из каталога, а сама Мария Лоу пыталась спасти своё посмертие, кляня всех вокруг за предательство, в другой точке мира, в землях короля Стефана была ещё одна тонкая душа, которая не верила уже ни во что хорошее.
Эва – сиротка, потерявшая в страшную ночь и брата, и мать, пригретая королём Стефаном, обряженная по его приказу на манер придворной дамы, обложенная сладостями, фруктами и игрушками…
Она ни во что не верила. И в первую очередь – в Бога, что допустил такое. Она ни разу не была в часовне, хотя однажды её туда даже принесли, полагая, что девочка просто боится. Но эва убежала тотчас, выкрикнув зло, что Бога, наверное, и вовсе нет, если он позволил расплодиться по земле чудовищам.
Эва сама себя не узнавала. Она сама не понимала что ей делать и как ей жить, и её сердце – детское сердце, так преисполнилось горя и отчаяния, так наполнилось жаждой мести, что начало черстветь и чернеть, взращивая в нежных когда-то глубинах, беспощадное недоверие ко всему и всем.
Но если у Марии Лоу и Зенуним не было никакой надежды на то, что их недоверие растает, возвращая хоть какой-то смысл миру, то у Эвы эта надежда ещё была и даже подкрепилась она…
Впрочем, обо всём понемногу.
Короля Стефана девочка увидела в саду – в глухой, лишённой фруктовых деревьев его части. Туда она сбежала от нянечки, которая неизменно пыталась развеселить Эву то игрушками, то сладостями, то платьицем, не понимая, что всего этого ей не нужно.
И, может быть, никогда не будет нужно.
Там Эва и встретила короля Стефана – своего благодетеля, спасшего её от заточения в монастыре и тоске. Она не узнала его – прежде они не встречались, да и короны на нём не было, так что Эва могла увидеть только измученного и усталого, вмиг постаревшего от горя человека, прикорнувшего за спасительной тенью сада.
По-хорошему, надо было бы уйти. Но Эва почувствовала, что в этом человеке есть что-то такое, что похоже на то, что в ней. Она, не знавшая тонкостей мира, была лишена всяких штампов и шор, а потому почуяла в нём ту же скорбь, что и в себе.
И не смогла уйти.
–Ты кто, дитя? – человек обратил на неё внимание. Трудно не обратить внимания, когда на тебя смотрят в упор.
–Эва, – ответила она, словно это было объяснением её поведения. Впрочем, человек понял всё:
–А…это тебя привезли? Что ж, у тебя всё есть?
