Подсолнухи Вани Ога

Самая талантливая актриса современности Анна Ангелёнок (по авторитетному мнению самой Анны) ехала навстречу Вечности. Так она воспринимала все свои съёмки. Любой проект может стать счастливым шансом – её заметят, она снимется в культовом фильме, который будут разбирать на атомы восторженные поклонники. Ане хотелось прикоснуться к чему-то большему, чем она сама. При мысли об этом в сердце начинала пульсировать точка, обдавая то волнением до жара, то восторгом – до озноба.
Пройдут десятилетия, уже не будет самой актрисы, её детей, а фильм останется.

Сейчас девушка участвовала в документальном проекте о родном городке. Её молодой человек Артём снимал ролики для «Ю-тьюба» о культуре, истории, фольклоре, выдающихся людях. Аня Ангелёнок выступала в роли ведущей.
Сегодня они должны были снимать некролог. Накануне умер их земляк - знаменитый художник, творивший под псевдонимом Иван Ога. Личность одиозная, но притягательная! Тролль. Пусть до эксцентричности небезызвестного Пахома ему далеко, но что-то общее между ними было.
Картина Ивана «Подсолнухи в крови» стала чуть ли не культурным феноменом.
«Клуазонизм, клуазонизм, клуазонизм, – повторяла Аня. – Для своей картины Иван Ога использовал клуазонизм – манеру живописи, где главная роль отводится чистым контрастным цветам, что придаёт живописной плоскости особый декоративный эффект. Клуазонизм. Клуазонизм же!»
Свой текст актриса добросовестно выучила, от зубов отскакивал, лишь на этом термине запиналась. Даже мысленно. Это плохо. Чем меньше дублей, тем скорее видео смонтируют и выложат. Больше просмотров будет! Пока тело не остыло. Ха-ха, чёрный юморок.
Бесконечным повторением слова, которое ничего для неё не значило, Аня ещё и заглушала тревожное ощущение, взявшееся невесть откуда. Юной актрисе были несвойственны всполохи предчувствия, поэтому она ощущала дискомфорт.
Картина земляка вызывала у актрисы дрожь. Почему – девушка понять не могла. «Подсолнухи…» казались ей мазнёй, не имеющей художественной ценности. Да какой там клу… клу… чёрт, опять забыла слово! И все-таки Аня не могла не признать, что картина вызывает яркие эмоции: выглядывающая из подсолнухов прекрасная женщина с безумными глазами. То ли она очень красивая, то ли страшная в своем сумасшествии.
Когда Аня услышала историю создания картины, поняла, почему у неё возникали такие чувства.
Многие считали рассказ художника о детской травме, вызвавшей творческий всплеск, выдумкой, а вот актриса поверила...

... Съёмочная группа прибыла на место.
Подсолнуховое поле было буквально оккупировано дамочками. Кто-то фотографировал себя, другие позировали, третьи выпрыгивали из подсолнухов и танцевали (тоже на камеру, точнее говоря, на телефон).
Аня поморщилась - картина жуткая. Будто пациентов психиатрической больницы выпустили на прогулку.

– Не мы одни хотим хайпануть на смерти поэта. Тьфу, художника, – хмыкнул Артём – режиссёр, оператор, а по совместительству и молодой человек Ани.

Ребята все-таки нашли свободное место. Аня нацепила петличку. Артём выставлял свет. Он основательно подходил к съемочному процессу. Он был талантливым, жаль, не умел монетизировать свои способности.
Флегматичный звуковик Валера со скучающим видом рассматривал девчонок.
По подсолнуховому полю прошёлся ветерок. Анина тревога возросла.
Наконец-то они начали съёмку.
Актриса напомнила зрителям мистическую историю создания картины Ивана Ога (в миру – Огаркова) «Подсолнухи». Собственно говоря, ради неё съемочная группа и приехала.
Подросток из неблагополучной семьи Ваня Огарков убежал из дома от подвыпившего злобного отца. Парнишка получил очередную двойку. Не было у Ваньки способностей. Кажется, вообще ни к чему душа не лежала, ни к точным наукам, ни к сочинениям, а уж физическая культура… Парень был хлюпиком. Бате же только повод дай наорать и наподдать!..
Тщедушное тельце Вани Огаркова разрывало от обиды. Он мужественно держался, чтобы не разреветься.
Закат истекал кровью, как его обиженное самолюбие. Подросток ощущал себя никчемным и стыдился этих мыслей. Пацаны должны о другом думать, а не терзаться рефлексиями. А Ваня вот страдал.
Он остановился и посмотрел на небо. Глубоко вздохнул, словно ему хотелось проглотить как можно больше красоты этого мира. Внезапно парнишку оглушил крик:

– Ты видишь меня? Видишь?!

Ваня отпрянул.

Из зарослей подсолнухов вдруг выбежала женщина в изорванной одежде. Ваня отшатнулся. Его пригвоздил к земле взгляд этой особы – безумный и затравленный.

– Помоги мне! – выкрикнула женщина, протянув ему руки.

У Вани вдруг возникла шальная мысль взглянуть на голую грудь незнакомки, но её безумный взгляд гипнотизировал. Парнишка уже шёл к женщине. Его рука почти коснулась руки безумной незнакомки - то ли уродливой, то ли такой красивой, что глазам больно, - но тут она рухнула замертво.
Неведомая сила потащила её полуобнаженное тело в заросли подсолнухов. Женщину словно «всосало в себя», как выражался уже взрослый Иван Ога, это поле.
Морок сошел.
Подросток побежал домой, разбудил пьяного отца. Тот взял ружье, позвал друзей. Они пошли прочёсывать подсолнуховое поле. Вдруг женщина не умерла? Просто сознание потеряла.
Так и не нашли никого и ничего.
Эта встреча стала для юного Вани таким потрясением, что он неоднократно пытался нарисовать сумасшедшую в подсолнухах… Пару десятков лет спустя написал знаменитую картину, спустя ещё пяток – прославился.

– Эта картина – квинтэссенция современной культуры. Доказательство, что хайп в наше время важнеё таланта, – закончила Анна. Артём удивленно свел брови к переносице. Даже звуковик Валера сменил равнодушное выражение лица на недоуменное.

– Стоп! – воскликнул режиссёр. – Это ведь не по сценарию.

– А я импровизирую. Сценарий – сборник клише и банальностей, – фыркнула Аня. – Кому интересны эти восхваления? Картина весьма посредственная. Просто распиаренная. Поверь. Я отличу Моне от Мане, кое-что понимаю. Ваня Ога – подделка Винсента Ван Гога.

– Ох, Анька, да нас снобы в комментариях помоями обольют, – подал голос Валера.

– Того и добиваюсь! Под роликом будет много комментариев. – Ань, но мне-то хайп не нужен, – отказался Артём. – Мы формируем позитивный образ родного края. Так я написал в заявке на грант.

– И что? Я – личность. Со своим мнением. Почему я должна соглашаться с другими?

– Аня! В конце концов, режиссер здесь я!

Актриса вновь вспылила:

– Вот поэтому-то ты, в свои тридцать почти, ничего и не добился! Ты боишься яркости, экспрессии. Ой-ой, вдруг про Артёмку плохо напишут!

– Аня… – угрожающе произнес мужчина. Желваки играли.

Юная актриса только рассмеялась и показала ему язык.
Эта Аня всегда такой была. Двадцатилетняя девчонка, студентка провинциального театрального ВУЗа, отличалась стервозностью и самомнением. Артёму, который старался приводить подружку во все проекты (а его часто приглашали сотрудничать – фотодни, журналы, короткометражные фильмы местных творцов-студентов), приходилось за неё краснеть. Аня постоянно пыталась верховодить. Поучала взрослых опытных людей, отвечала дерзостью на попытки приструнить. Люди часто цепенели от наглости этой особы, а девчонка считала себя правой. Уела в конфликте, ха! Смеют они ещё что-то там гению выговаривать!
Такое поведение не способствовало карьерному росту Ани. Вот Артёма долгое время притягивало её хамоватое очарование. Это было сильнее мужчины. Неудержимо влекло к юной дерзновенной актрисе. Если бы дело было только в физиологии, Артём смог бы с собой совладать.
Ему льстило искреннее восхищение Ани. Она верила в его талант.
«Ты достоин быть знаменитым! О тебе должны узнать», - горячо говорила Аня. Такая эффектная девушка могла найти обеспеченного спутника (Артём был уверен, что привлекательной особе сделать это не так сложно), а не восхищаться небогатым провинциальным творцом. Анна же выбрала Артёма. Вопреки всему.
При этом она же его постоянно позорила и, как сейчас выражаются, абьюзила. В такие минуты Артём свою девушку яро ненавидел, но знал – будет и другой период. «Я хочу быть твоей Музой с большой буквы! Мы попадём в Вечность!» - восторженно говорила Анна. И в эти моменты творец обожал её.
Маленькая щучка словно хребет ему переломала. Мужчина ждал, когда его отпустит. Ведь с другими женщинами так и случалось: в один день он вдруг просыпался и понимал, что более не чувствует ничего. Когда-нибудь и Аня перестанет иметь власть над ним. Иначе придется убить девушку, лишь бы не быть более влюблённым. Не страдать от эмоциональных выпадов, не ждать её похвалы, будто манны небесной.
В последнее время Артём чувствовал, что его начинает отпускать. Просто ждал щелчка тумблера.

– Я начала с тобой встречаться, потому что считала нереально талантливым, но нереализованным! – не переставала яриться актриса, повысив голос. На них уже оборачивались люди. – Но ты никогда не можешь отойти от сценария. Так и будешь до пенсии снимать эти… пасторали из жизни селух!!!

В тот момент, когда маленькая стерва произнесла эту пылкую речь, Артём неожиданно ощутил: вот. Отпустило. Хоп – и сердце разжалось! Раз – и все.

И почему Аня все время отношений казалась ему такой уж эффектной? Все-таки не черты лица делают людей притягательными. Не зря фотографии юной актрисы получались не слишком удачными. Фотограф-перфекционист Артём не был удовлетворен. Он мог разглядеть красоту в неидеальных людях, а в своей эффектной девушке – нет.

Вернее, Артём внушал фотоаппарату, что возлюбленная хороша, а тот не соглашался. Он-то видел Аню насквозь. А ещё говорят, техника бездушна.

Пресловутого внутреннего света не хватало – что юной актрисе, что Артёму, когда он был рядом с ней.

– В таком случае, Аня, оставим так. Конец, – строго сказал мужчина. – Я смонтирую из того, что мы уже отсняли. Пойдем, Валер.

– Что?! Как?! – возмутилась актриса.

– Поехали домой.

Артём наслаждался ощущением свободы. Вот стервочка опять багровеет, а ему все равно.

– Проявляй профессионализм! – продолжала нападать Аня. – Взрослый мужчина, а разворачиваешься и убегаешь, потому что замечание сделали! Тебе точно двадцать семь, а не двенадцать? Учись принимать критику, раз до седин дожил и не привык!

Артём только хмыкнул.

– Я никуда не поеду, пока мы не доснимем! – выкрикнула Анна.

– Останешься здесь? – спросил Валера. Его произошедшая ситуация забавляла и радовала. Аню не любил никто.

– Мы доснимем, доснимем, я сказала! – выкрикнула актриса. – Это вам наплевать, что выйдет в итоге, потому что профессионализма – ноль, а я позориться не хочу!!! Выполняйте свою работу, ясно? Поэтому ты, Артём, ничего и не добился – не можешь смотреть масштабно!!! Поддаешься сиюминутным порывам! – актриса как топнула ногой… и покатилась в подсолнухи. Словно кто-то схватил её за ногу и потащил.
Парни расхохотались.
Казалось, подсолнухи расступились перед Аней, потому что неслась она вниз, как с горки зимой.

... Актриса пропахала землю лицом, комья забились в нос и в рот.
Девушка притормозила - её остановил огромный подсолнух.
Озлобленная Аня вскочила и решительно направилась назад. «Сейчас я ему в морду